Американская империя - Уткин Анатолий Иванович - Страница 120

• Предыдущая
• 120/191
• Следующая

Выиграть объявленную войну с терроризмом посредством одной или нескольких военных операций невозможно. Если в разворачивающейся кампании по всемирной борьбе с терроризмом будут победители и побежденные, то это просто будет означать, что на данном этапе силу демонстрирует одна определенная сторона. Но, к сожалению, это почти со стопроцентной определенностью означает, что в смертельном диалоге будут следующие этапы. Позитивный элемент прямолинейного удара по известным базам террористов, при всей своей внешней эффектности, невелик в масштабах всего явления — иррациональной ненависти к Западу. В целом бомбометание и прочие сугубо силовые методы не уравновешивают эвентуальной дегуманизации и в этом плане не дают искомых результатов. В конкретной реальности — и в исторической протяженности — Запад нуждается не в уходе от контактов с пятью миллиардами незападного населения, а в более тесной структуризации мирового сообщества.

США в третий раз за столетие бросают вызов явлению внешнего мира — в первый раз это был нацизм, во второй — коммунизм, и вот наступает более серьезная эпоха — вызов брошен «не только жизням американцев, но и их душам». Возглавляя Запад, Америка полна решимости защищать свои интересы и позиции. Американские союзники (такие, скажем, как французский дипломат Ж.-М. Гуэнно) предвидят наступление «нового имперского века, где сила и влияние будет принадлежать обществам и организациям с развитыми технологическими и информационными возможностями».

Объявлена война терроризму — огромному, страшному, многоликому явлению. Надо сказать, что американцы не в первый раз в своей истории встречают самоубийц в почти массовом масштабе. Наибольший ущерб террористы нанесли Америке, когда в ходе Второй мировой войны американские вооруженные силы начали приближаться к Японским островам. Пилоты с запасом топлива в одну сторону начали пикировать на американские корабли под разными углами без особого успеха: попасть в военный корабль, находящийся в открытом море, практически невозможно из-за плотности огня. Но японцы исхитрялись, и с массовым нападением камикадзе следовало бороться не только пулеметами большого калибра. Следовало снять оторопь молодых американцев, устрашенных пилотами, которым жизнь была недорога. Фанатизм следовало показать во всей его зверино-ожесточенной неприглядности. Именно ради этого, когда один из летчиков-камикадзе рухнул в море рядом с бортом авианосца, его дневник привлек внимание как возможная иллюстрация фанатизма. Знатоки японского из американских университетов быстро перевели записи фанатика на превосходный английский. Зря старались, ничего ожидаемого, никаких отклонений от психики они не нашли. Обнажилась довольно грустная история деревенского парня, который воспринял приход в отряд камикадзе как судьбу, как один из естественных шагов своей жизни, шагов вынужденных и подчиненных коллективистскому сознанию специфической культуры. Летчик-самоубийца доверил дневнику бесхитростную радость по поводу нелетной погоды — еще один день, еще одна толика радости в суровом мире. В. тексте не было ничего фанатического, это был обыденный японский стоицизм, чувство долга по отношению к своему обществу, дань коллективистской морали. Печатать для нужд вооруженных сил этот текст не имело смысла, он вызывал скорее грусть, чем стойкую ненависть к врагу.

Американцы не проигнорировали особенностей японской цивилизации. По крайней мере, они приняли в качестве условия согласия японцев на капитуляцию оставление императорской власти и многое другое. Макартур, имея практически диктаторские полномочия, будучи фактическим «проконсулом» Японии, не порушил традиционные общественные устои. И сегодня трудно представить себе налет на американские авианосцы представителя страны, которая не только сохранила свои цивилизационные устои, но в которой на душу населения сегодня приходится 30 тыс. долл. в год. Сегодня Япония поддерживает — хотя без видимой охоты — войну Америки против терроризма.

В новом тысячелетии Запад встретил угрозу, которой не ожидал: предельное ожесточение самоубийц, террор как инструмент политики обиженного бедного мира и маргинализированной цивилизации. Ответом стали операции в традициях Второй мировой войны — бомбометание, высадка десанта, вооружение танками союзников. Талибан и Аль-Каида оказались сметенными с лица земли практически за два месяца. Дан ли ответ на глобальный террор? Запад предпочел сделать вид, что да. Ему предстоит еще испытать сомнения, терроризм — более глубокое явление, чем сеть Усамы Бен Ладена. Западу предстоит всмотреться в причины ненависти тех камикадзе, которые завтра могут выступить с оружием массового поражения. Уничтожить часть внешних проявлений антизападной злобы вовсе не означает решить проблему формирования ненависти к Западу в целом.

«Создание широкой коалиции может успокоить Америку в том отношении, что она не одна в исламском мире. Удары по Афганистану — самое простое из возможного, гораздо менее сложное, чем решать проблемы в Персидском заливе и Египте… Но среди тех, кто обрушился на башни из стекла и стали, кто нанес удар по Пентагону, нет афганцев. Эти пришли из арабского мира, где антиамериканизм принимает отчаянные формы, где террор действует с молчаливого одобрения мужчин и женщин».

Но уже сейчас слышен скепсис в отношении стойкости созданной американцами антитеррористической коалиции. Англичанин А. Ливен: «Коалиция против терроризма и надежды на наступление новой эры международной гармонии проявляют свою хрупкость в свете двух обстоятельств, двух аспектов американского подхода к миру. Первый — безоговорочная поддержка Соединенными Штатами Израиля, несмотря на то, что это вызывает отчуждение союзников США. Второе обстоятельство касается ограниченной способности американского руководства пойти на уступки другим государствам, приспособить американскую политику к чужим взглядам».

После сентября изменились приоритеты, и строгая односторонность осваивавшегося еще в Белом доме президента Дж. Буша сменилась довольно неожиданным обращением к многосторонности: «Так же, как Пирл-Харбор изменил положение нашей страны, ее способность защитить свободу в Европе и Азии в ходе Второй мировой войны, так и это неожиданное нападение сокрушило схемы одинокого плавания Америки в ходе борьбы с терроризмом». В конечном счете Белый дом остановился на фразе «избирательная многосторонность». Все главные центры власти — Белый дом, госдепартамент и министерство обороны — признали необходимость создания широкой коалиции. Даже несколько особняком стоявшее министерство обороны, как и конгресс, быстро одобрили кандидатуру представителя США в ООН. Ничего подобного не было до 11 сентября. Никто не может ныне с полной уверенностью сказать, каким будет мир после того, как осядет историческая пыль, поднятая падением башен на Манхэттене и бомбометанием в Афганистане.

В антитеррористическую коалицию, сформированную Вашингтоном, вошли такие неожиданные в качестве союзников страны, как Россия, Пакистан, Индия и даже обычно воздерживающийся от коллективных действий Китай. В условиях нетрадиционной угрозы безопасности Западу, находящемуся под прицелом международного терроризма, возникла новая, невиданная прежде система кооперации (беспрецедентная, скажем, во взаимодействии США, России, Узбекистана, Пакистана).

И кажется не исключением то, что если предшествующие пятьдесят лет характеризовались прежде всего противостоянием США и СССР, то последующие десятилетия могут быть временем сближения: а) Америки и Китая; б) Америки и Пакистана; в) Америки и Саудовской Аравии; г) США и Западной Европы; д) Америки и России.

Китайский фактор

Один из ведущих китайских специалистов, принимая группу американцев в конце октября 2001 г., заявил, что события 11 сентября, «которые рассматриваются как американское несчастье, произошли очень далеко от Китая. Зачем руководство Китая должно брать на себя слишком много политического риска?». Двусторонние отношения были заведомо испорчены вышедшим 30 сентября «Четырехлетним оборонным обзором» министерства обороны США. Через несколько дней после американской травмы жестким реализмом прозвучали слова официального американского документа: «Существует возможность того, что в регионе Восточной Азии предстоит противостояние со страной колоссальных ресурсов». В Пекине эти слова восприняли как неприкрытую угрозу Китаю, как сигнал американской убежденности в будущем противостоянии.

• Предыдущая
• 120/191
• Следующая