История мистера Полли - Уэллс Герберт Джордж - Страница 18

• Предыдущая
• 18/53
• Следующая

И она снова впала в состояние, потребовавшее решительного удара по спине.

— Веди себя прилично, Минни, — сказала Мириэм, стукнув сестру как следует.

Никогда прежде не случалось мистеру Полли иметь такой успех в обществе. Девицы Ларкинс с восторгом внимали каждому его слову, то и дело заливаясь смехом. Веселая это была семья! А он так любил веселье! Обстановку, в которой текла их жизнь, он почти не разглядел, да она почти ничем не отличалась от того, к чему он привык. Стол был покрыт ветхой скатертью, чашки, блюдца, чайник, полоскательница — все было разномастное, ножи служили, вероятно, еще бабушке миссис Ларкинс; зеленая стеклянная масленка была тоже вполне самостоятельным предметом. На стене висела посудная полка с кухонной утварью, не очень многочисленной, на ней стояли коробка для рукоделия и неопрятная рабочая корзинка, на окне рос кустик чахлой герани, обои были в пятнах и кое-где свисали клочьями, стены украшали цветные хозяйственные календари, пол был устлан пестрыми кусками линолеума. В двери торчало несколько гвоздей, на которых висели кофты, шали, халаты. Деревянное кресло, на котором сидел мистер Полли, то и дело поскрипывало, что тоже служило поводом для веселья.

— Спокойно, спокойно, лошадка! — выговаривал креслу мистер Полли. — Тпру, мой резвый конь!

— Чего только он не придумает! — восхищенно ахали девицы Ларкинс. — Чего только не придумает!

— И не думайте уходить! — заявила миссис Ларкинс.

— В восемь часов будет ужин.

— Отужинайте с нами, раз уж навестили нас, — настаивала миссис Ларкинс, поддерживаемая бурными возгласами Минни. — Пойдите немножко погуляйте с девочками и возвращайтесь к ужину. Можете встретить Энни, пока я все уберу и накрою на стол.

— Только смотри ничего не трогай в гостиной, — сказала Мириэм.

— Кому нужна твоя гостиная? — ответила миссис Ларкинс, видимо, забыв на секунду о присутствии гостя.

Дочери одевались и прихорашивались, а матушка тем временем расписывала лучшие стороны каждой. Наконец дружная компания покинула дом и отправилась осматривать Стэмтон. На улице девиц как подменили: они перестали хихикать и приняли скромный, достойный вид, особенно Мириэм. Они повели мистера Полли в парк «культурного отдыха», как они выразились. Это был уютный уголок с асфальтированными аллеями, питьевыми фонтанчиками и хорошеньким домиком сторожа, на клумбах весело цвели желтофиоли и нарциссы, пестрели зеленые нарядные щиты для объявлений с красивыми афишами. Парк тянулся до самого кладбища, откуда открывался вид на далекие холмы Серрея. Девицы с мистером Полли миновали газовый завод, пошли по берегу канала и скоро увидели ворота фабрики, из которых вдруг появилась удивленная и сияющая Энни.

— Привет! — воскликнула Энни.

Всякому человеку приятно испытывать дружеское внимание со стороны своих собратьев. А когда к тому же этот человек молод и сознает, что не лишен ума, что траурный костюм ему к лицу, а собратья — три хорошенькие, молоденькие, восторженные девушки, затеявшие спор, кому идти с ним рядом, — можно простить ему ликующее восхищение собой. А девицы Ларкинс и в самом деле спорили, кому идти рядом с мистером Полли.

— С Альфредом пойду я! — твердо заявила Энни. — Вы с ним целый день, к тому же мне надо кое-что ему сказать.

Ей действительно надо было кое-что сказать. Что именно, стало известно очень скоро.

— Знаете, Альфред, — без обиняков начала она, — я и в самом деле выиграла те кольца по лотерейному билету.

— Какие кольца? — удивился мистер Полли.

— А те, что были у меня на руке, когда хоронили вашего бедного папочку. Вы еще сказали тогда, что я их ношу неспроста. Честное слово, тут ничего такого нет!

— Значит, кое-кто проморгал свое счастье, — заметил мистер Полли, вспомнив, о каких кольцах шла речь.

— Никто свое счастье не проморгал, — возразила Энни. — Никогда не позволяю себе делать кому-нибудь авансы.

— И я тоже, — сказал мистер Полли.

— Может быть, я иногда слишком много смеюсь, — призналась Энни. — Такой уж у меня характер. Но это ничего не значит. Я не из тех, у кого ветер в голове.

— Ну и отлично! — сказал мистер Полли.

Домой в Исвуд мистер Полли возвращался в одиннадцатом часу, когда уже светила полная луна и впереди велосипеда бежало красноватое пятно света, отбрасываемое прикрепленным к рулю китайским фонариком. Мистер Полли был несказанно доволен прошедшим днем и собою. За ужином пили пиво, смешанное с имбирным элем, оно так весело пенилось в кувшине. Ни одно облачко не омрачило счастливого настроения мистера Полли, пока он не увидел встревоженное и укоряющее лицо Джонсона, который в ожидании своего родственника Не ложился спать, а сидел в гостиной и курил, пытаясь читать «Странствия пилигрима» — историю одного монаха, отправившегося в Сарматию и видевшего там огромные телеги, на которых кочевники перевозили свои кибитки.

— Что-нибудь случилось, Альфред? — спросил он.

Слабость характера мистера Полли проявилась в его ответе.

— Да так, пустяки, — сказал он. — Педаль немного ослабла, когда я добрался до Стэмтона. Дальше ехать было нельзя. Пока его чинили, я заглянул к кузинам.

— Уж не к Ларкинсам ли?

— Вот именно.

Джонсон зевнул, спросил, как поживает тетушка Ларкинс и ее дочери, и, получив доброжелательный отчет, сказал:

— Пора идти спать. Я тут читал одну твою книжку. Чепуха какая-то. Не мог ничего понять. Во всяком случае, что-то очень древнее.

— Это верно, старина, — ответил мистер Полли.

— Ничего полезного из нее почерпнуть нельзя.

— И это верно, — согласился мистер Полли.

— Видел что-нибудь подходящее в Стэмтоне?

— Ничего стоящего, на мой взгляд, там нет, — ответил мистер Полли и пожелал Джонсону спокойной ночи.

До и после этого краткого разговора мистер Полли думал о своих кузинах тепло и радостно, как можно думать только в самый разгар весны. Мистер Полли пил из отравленного источника английской литературы, источника, который не только не мог принести пользы добропорядочному клерку или приказчику, а был способен внушить опасную мысль, что любовь веселого, смелого человека должна быть галантной и беззаботной. В тот вечер он пришел к выводу, что ухаживать за всеми тремя кузинами очень остроумно, занятно и великодушно. Нельзя сказать, чтобы какая-нибудь из трех нравилась ему особенно, они нравились ему все трое. Ему были приятны их молодость, женственность, их энергичные, решительные характеры и особенно их отношение к нему.

Правда, они принимались хихикать над всяким пустяком и были абсолютно невежественны, у Минни не было зуба, а у Энни был чересчур визгливый голос — и все-таки они были милы, очень милы.

Мириэм была, пожалуй, лучше всех. Перед уходом он на прощание расцеловал каждую. Минни тоже бросилась его целовать: получился настоящий «целовальный экзерсис».

Мистер Полли зарылся носом в подушку и заснул. Ему снились всякие сны, но только не о том, как должен устраивать свою жизнь в этом мире всякий здравомыслящий молодой человек.

Так началась двойная жизнь мистера Полли. Перед Джонсонами он играл роль человека, занятого поисками подходящего дела, но старался в этом не переигрывать, чтобы Джонсон не слишком ему докучал. Он делал вид, что выжидает, не подвернется ли счастливый случай. И каждое утро, отправляясь в погоню за этим счастливым случаем, он говорил Джонсону, что едет на разведку то в Чертей, то в Вейбридж. Но оказывалось, что если и не все дороги, то большинство, хотя бы и окольным путем, ведут в Стэмтон, где его встречал звонкий смех девиц Ларкинс и все растущая их привязанность. Его роман с Энни, Минни и Мириэм развивался успешно. Каждая из них все больше представала перед ним в собственном свете, и это ему было очень интересно. Смеяться они стали меньше, бурная радость первых дней поулеглась, но теплота и доверчивость возрастали. А вечером, когда он возвращался в дом мистера Джонсона, снова заводились серьезные и вместе с тем уклончивые разговоры о его будущем.

• Предыдущая
• 18/53
• Следующая