Самовластие мистера Парэма - Уэллс Герберт Джордж - Страница 20

• Предыдущая
• 20/62
• Следующая

Миссис Маунтен вновь завела граммофон, и они в четвертый или в пятый раз услышали песнь одинокой трубы, когда Тристан ждет Изольду.

В тусклом кружке света была видна ее рука, переставляющая иглу. Потом что-то щелкнуло, свет погас, и снова зазвучал Вагнер.

Мистер Маунтен объяснял старой деве, какой дорогой ей лучше всего возвращаться в Баттерси.

Начиналось непонятное.

– Черт возьми! – воскликнул сэр Тайтус.

– Спокойно! – сказал сэр Басси. – Не разрывайте круг.

– Меня стукнуло жестянкой, – сказал мистер Тайтус, – во всяком случае, чем-то твердым.

– Могли бы потерпеть, – без малейшего сочувствия сказал сэр Басси.

– Стукнуло по затылку, – прибавил сэр Тайтус.

– Наверно, бубном, – сказал мистер Маунтен.

Сэр Тайтус зашипел на них, как паровоз.

– Цветок! – раздался голос медиума, и что-то холодное, мягкое и влажное ударило мистера Парэма по лицу и упало ему на руку.

– Пожалуйста, не разрывайте круг, – попросила миссис Маунтен.

Оказывается, это и в самом деле увлекательно, хоть и странно, и утомительно, и не слишком приятно. И в перерывах приходится долго и напряженно ждать.

– Приближается наш друг, – раздался голос медиума. – Наш дорогой гость.

Высоко над столом, легонько позвякивая, проплыл бубен. Он направлялся к сэру Тайтусу.

– Только посмей! – пригрозил сэр Тайтус, и бубен, словно одумавшись, вернулся на свой столик.

Легкая рука на мгновение коснулась плеча мистера Парэма. Рука женщины? Он осторожно обернулся и обомлел: возле что-то светилось слабым голубоватым светом. Грифельная доска.

– Смотрите! – воскликнул Хируорд Джексон.

Сэр Тайтус что-то проворчал сквозь зубы.

Какая-то фигура бесшумно и плавно скользила за кругом. Она держала светящуюся доску и то поднимала ее, то опускала, и тогда видно было, что это женщина в широком одеянии и как будто в монашеском клобуке.

– Она явилась, – едва слышно прошептала миссис Маунтен.

Кажется, прошла вечность, прежде чем гостья заговорила.

– Де-еточки, – протянул тонкий, визгливый голос. – Де-еточки.

– Кто эта дама? – спросил сэр Басси.

Фигура исчезла.

Чуть погодя медиум ответил со своего места:

– Святая Екатерина.

При этом имени взыграла эрудиция мистера Парэма.

– Которая святая Екатерина?

– Просто святая Екатерина.

– Но святых Екатерин две… или даже больше, – возразил мистер Парэм. – Во всяком случае, две были невесты Христовы. Святая Екатерина Александрийская, ее эмблема – колесо, покровительница всех старых дев, особенно парижских, и святая Екатерина Сиенская. Есть картина Мемлинга прелести необыкновенной. Да, конечно, есть и третья – святая Екатерина Норвежская, если только мне память не изменяет. А быть может, есть и другие. Она не скажет нам которая? Мне бы так хотелось узнать.

И снова воцарилось молчание.

– Она никогда не говорила нам ничего подобного, – сказала наконец миссис Маунтен.

– По-моему, это Екатерина Сиенская, – сказала старая дева.

– Во всяком случае, она весьма приятная дама, – сказал Хируорд Джексон.

– Может быть, нам все-таки скажут? – спросил сэр Басси.

– Она предпочитает не обсуждать подобные вопросы, – тихонько ответил медиум. – Для нас она желает быть просто другом. Ею движет милосердие.

– Не торопите ее, – сказал сэр Басси.

После томительного ожидания святая Екатерина опять стала слабо видна. Она легко коснулась губами высокого лба сэра Тайтуса и, оставив его явно непримиренным, плавно заскользила дальше и остановилась слева от мистера Парэма.

– Я пришла сказать тебе, что малютка счастлива… очень счастлива, – промолвила она. – Она играет с цветиками, ты таких красивых цветиков никогда не видела. Асфодели. И всякие другие. Она со мной. Я о ней забочусь. Поэтому она и являлась тебе…

Неясная фигура растворилась во тьме.

– Прощайте, дорогие мои.

– Поди ты! – сказал хорошо знакомый голос.

Со скрипом остановился граммофон. Воцарилась глубокая тишина, нарушаемая лишь громким сердитым сопением сэра Тайтуса Ноулза.

– Лезут с мокрыми поцелуями, – проворчал он.

Тьма была непроглядная. Потом миссис Маунтен начала шарить около граммофона, слабо засветился фонарик, тьма вокруг стала еще гуще; что-то заскрипело, зашуршало, тяжело вздохнул медиум.

– Устал, – пожаловался он, – ужасно устал.

Потом послышались хлюпающие звуки, должно быть он втягивал эманацию.

– Было очень интересно, – неожиданно сказал сэр Басси. – А все-таки… – он чуть помедлил, – мне не того надо. Святая Екатерина, все равно которая, очень добра, что оставила райские кущи и навестила нас. И мне нравится, что она поцеловала сэра Тайтуса. У нее добрый нрав, сразу видно. Он ведь не из тех, кого целовать одно удовольствие. Но… не знаю, видел ли кто из вас такую огромную, толстую книгу барона Шренк-Нотцинга. Такая, знаете, ученая книга. Я ее читал. У него все получалось по-другому… – Он недоуменно замолчал.

– Можно зажечь свет? – спросил мистер Маунтен.

– Подождите минуту, мне это еще не под силу, – слабым, слинявшим голосом сказал Уильямс. – Еще одну минуту.

– Вот тогда мы поглядим, – пообещал сэр Тайтус.

– По-моему, уже можно разорвать круг, – сказала миссис Маунтен и, зашуршав юбками, поднялась. Рука, касавшаяся мистера Парэма, скользнула прочь.

В первое мгновение свет ослепил их; комната показалась особенно унылой, неуютной, вид у всех был ужасный. Медиум сидел свинцово-бледный, откинувшись на спинку стула, к которому все еще был привязан, голова его моталась из стороны в сторону, словно он сломал шею. Сэр Тайтус кинулся проверять узлы. «Так осматривают пострадавшего в уличной катастрофе», – подумалось мистеру Парэму. Сэр Басси внимательно следил за сэром Тайтусом. Мистер Маунтен и Хируорд Джексон встали и перегнулись через стол.

– Сургуч цел, – объявил сэр Тайтус. – Узлы в порядке, веревка прикручена к столу, все как я оставил. Ага!

– Что-нибудь нашли? – спросил Хируорд Джексон.

– Да. Нитка, которой воротничок был привязан к спинке стула, порвана.

– Она всегда почему-то рвется, – с научным беспристрастием сообщил мистер Маунтен.

– Но почему же? – спросил сэр Тайтус.

– Нам незачем сейчас этим заниматься, – сказал сэр Басси, и медиум стал откашливаться и несколько раз подряд открыл и закрыл глаза.

– Дадим ему напиться? – спросила старая дева.

Принесли воду.

Сэр Басси уперся кулаками в стол и хмуро задумался.

– Мне этого мало, – сказал он и обратился к медиуму. – Видите ли, мистер Уильямс, то, что вы тут показали, совсем недурно, но мне не того надо, эти вещи, как и все на свете, бывают разного сорта и качества.

Уильямс все еще, казалось, не пришел в себя.

– Были явления? – спросил он.

– Изумительно, – отозвалась миссис Маунтен, успокаивающе кивая ему.

– Прекрасно. Опять являлась святая Екатерина, – подхватила старая дева.

Дама в трауре была так взволнована, что не могла говорить.

Сэр Басси покосился на Уильямса, оттопырив нижнюю губу, что всегда придавало его лицу не слишком приятное выражение.

– В других условиях у вас вышло бы получше, – сказал он с напускным дружелюбием.

– Когда все проверено, – вставил сэр Тайтус.

– Тут, конечно, дружеская атмосфера, – сказал медиум и посмотрел на сэра Басси вызывающе и опасливо. Он очень быстро оправился и теперь был начеку. Вода явно ему помогла.

– Понимаю, – ответил сэр Басси.

– Более суровая атмосфера может оказаться не столь благоприятной.

– Это я тоже понимаю.

– Я бы желал принять участие в исследовании, – сказал Уильямс деловым тоном.

– После всего, что я сегодня видел, слышал и чувствовал, – сказал сэр Тайтус, – смею вам предсказать, что у всех этих исследований будет только один результат – разоблачение.

– Как вы можете говорить такие вещи? – вскричала старая дева и обернулась к Хируорду Джексону. – Скажите ему, что он ошибается.

• Предыдущая
• 20/62
• Следующая