Дикая магия - Уэллс Энгус - Страница 19

• Предыдущая
• 19/97
• Следующая

— Раздельно.

Брахт перевёл насмешливый взгляд с Кати на Каландрилла. Тому стало совсем не по себе.

Чазали кивнул и прошёл в баню. Едва не затерявшись в паре, он выдвинул из стены перегородку из лакированного дерева, разделив помещение на две части. Повернувшись к женщинам, он с почтением произнёс:

— Ваша половина эта. Когда закончите, вас проводят в покои. — Мужчинам он сказал: — Пойдёмте со мной. — И по коридору провёл их к другому входу.

Оставшись одни, они разделись и с удовольствием погрузились в чаны. Из-за перегородки доносился плеск воды и едва слышное бормотание. Каландрилл не мог не думать о том, что от обнажённой Ценнайры его отделяет лишь тонкая перегородка.

— Ты сама скромность, — нарочито серьёзно произнёс Брахт. — Поздравляю.

Из-за горячей воды Каландрилл стал совсем красным, да и лица кернийца за паром просто не было видно. Каландрилл пробормотал:

— Я не хочу её смущать. И Катю тоже.

Вместо ответа Брахт громко рассмеялся, Каландрилл ещё больше покраснел и сказал:

— Катя советовала не гнать лошадей.

— Мне почему-то кажется, что Ценнайра не стала бы возражать, — заметил Брахт. — Я смотрел на неё во время разговора. Она не сводила с тебя глаз, за исключением того момента, когда Очен обратился напрямую к ней. Она к тебе явно благоволит.

Каландрилл не нашёлся, что ответить, и лишь неопределённо хмыкнул. Ему хотелось верить кернийцу, но, что предпринять дальше, он не знал.

— Ничего, время ещё есть, — небрежно заметил Брахт. — Целая ночь и целый день. Всякое может случиться.

— Надеюсь, ничего не случится, — возразил Каландрилл резче, чем хотел.

Он был сильно смущён, но Брахт сделал вид, что ничего не заметил.

— А затем долгие дни и долгие ночи до Памур-тенга.

— Это в одинаковой степени относится и к тебе с Катей.

— Да, только мы дали клятву, — не смутившись, возразил Брахт. — Тебя же ничего не сковывает.

— Совсем недавно ты сам хотел отправить её назад, — заявил Каландрилл.

— Истинно, — керниец уже больше не шутил. — И не будь тебя, я бы это сделал.

— Она знает Рхыфамуна в лицо, — настаивал Каландрилл.

— Очен тоже уверен, что узнает его, — возразил Брахт. — А если Рхыфамун переселится в другое тело?.. Какой тогда от неё прок? Пусть хотя бы греет тебе одеяло.

Каландрилл начал злиться, хотя и понимал, что керниец говорит правду. Сейчас, когда у них появился такой союзник, как Очен, Ценнайра казалась лишней. И все же он не хотел с ней расставаться. Пытаясь побороть смятение, он принялся яростно мылиться.

— Ну, чего молчишь? — не отставал Брахт.

Припёртый к стенке, Каландрилл пожал плечами.

— Тебе не кажется странным, что мы натолкнулись на неё у Дагган-Вхе? — спросил он. — И что она видела переселение Рхыфамуна в другое тело? Возможно, в этом есть божественный умысел.

— Возможно, — согласился Брахт.

— Потом, — продолжал Каландрилл, убеждая уже не столько кернийца, сколько самого себя, понимая, что ни за что не хочет отпускать Ценнайру, — джессериты перевезут её через Кесс-Имбрун, а что дальше? Ты хочешь, чтобы она одна ехала по Куан-на'Фору?

— Да, ты прав, — согласился Брахт.

Каландриллу не понравился тон друга.

— Думаешь, она смогла бы проделать это путешествие одна? — настаивал он. — Одинокая беспомощная женщина? И ты готов подвергнуть её такому испытанию?

— Ахрд! — пробормотал Брахт. — Я не спорю. Она с нами, и больше я не хочу об этом говорить. Если, конечно, — похотливо усмехнулся он, — ты, кто не давал никаких обетов, не последуешь моему совету.

— Может, и последую, — отозвался Каландрилл и с головой погрузился в воду, не желая слышать смех кернийца.

— Тебе это пойдёт на пользу… — раздался невнятный голос Брахта. — Как молодому жеребцу с…

Каландрилл опять нырнул.

— …племенной кобылой, — услышал он, едва высунув голову на поверхность, и ответил жёстче, чем сам того хотел:

— Я бы не стал её так называть.

Брахт поспешил заметить:

— Друг мой, я просто пошутил. Конечно, она не кобыла. И возляжешь ты с ней или нет, касается только вас двоих, больше никого.

Каландрилл, удовлетворённый ответом, кивнул:

— Я больше не хочу об этом говорить.

Брахт бросил мыло и ушёл с головой под воду.

— Может, пойдём отсюда, пока не сварились, как мясо в кастрюле?

Они сели на скамейке, стоявшей вдоль стены, и, остывая, обсудили свои будущие действия.

— По крайней мере мы теперь знаем, куда идём, — заметил Каландрилл. — Хотя от цели нас отделяет целая армия.

— Она и для Рхыфамуна помеха, — промычал Брахт, вытирая длинные волосы. — А у нас появились союзники, и они нам помогут.

Каландрилл с улыбкой повернулся к кернийцу.

— Вот как ты запел? — сказал он. — Что, джессериты больше не вселяют в тебя ужас?

— Вроде нет, — пожав плечами, ответил Брахт. — Ахрд, я вырос на рассказах об их жестокости, а теперь вдруг понял, что это просто сказки. Ты думаешь, так легко это осознать? Но я учусь, понимаешь? А раз уж я учусь доверять колдунам, то почему бы мне не довериться тем, кто предлагает помощь? Возможно, сам Хоруль прислал нам Макузена в помощь. ,

— Возможно, — задумчиво согласился Каландрилл.

Брахт усмехнулся:

— Нам остаётся уповать только на это. А пока я намерен набить себе желудок. Пойдём поищем трапезную.

В животе у Каландрилла, вспомнившего, что он целый день ничего не ел, заурчало.

— Хорошо, — согласился он.

Они оделись. У входа в баню их поджидал воин в полном обмундировании. Отношение к ним изменилось, словно из узников они превратились в почитаемых гостей. Джессерит поклонился и предложил им следовать за собой. По сумрачным коридорам он провёл их в спальни и вежливо объяснил, что им следует облачиться в одежды, более подходящие для встречи с вазирем и киривашеном. В комнате уже горели свечи. Вновь подумав, что в темноте джессериты видят лучше, чем он, Каландрилл осмотрелся. Вещи его, которые он небрежно бросил на кровать, были аккуратно сложены в алькове, а меч стоял в стойке из тёмного красного дерева. На кровати лежало джессеритское платье: рубашка из бледно-голубого шелка, малиновая с накладными плечами туника с вышитым золотыми и зелёными нитками на груди оскалившимся драконом. На спине — серебряно-чёрная эмблема Макузенов. Довершали наряд свободные белые шаровары и высокие из мягкой зеленой кожи ботинки. Столь роскошные одеяния заставили его вспомнить о Секке и о том, что в последний раз так он наряжался в надежде завоевать Надаму ден Эквин, а получив от неё отказ, бежал из дворца, дабы залить тоску вином. И тогда встретил Брахта… Именно тогда и начался его долгий путь в неизвестное. Надевая тунику, Каландрилл усмехнулся: Надама настолько была ему безразлична, что он даже не мог представить её лицо. Вместо него перед глазами появлялось лицо Ценнайры. Может, и действительно последовать совету Брахта и не слишком сдерживать себя? Брахт предлагал ему прямой путь. Катя же советовала действовать более утончённо, а ведь она тоже женщина. Посему — Кате виднее, сказал он себе, перепоясываясь широким отливавшим золотом поясом. Истинно, он будет ждать, а не полезет на рожон.

Брахт прав в том, что их ждут долгие совместные дни в пути. Каландрилл осмотрел себя в роскошных одеяниях и остался доволен.

Он хотел было пристегнуть к поясу меч, но передумал. Джессеритам может не понравиться, что гость приходит за стол с оружием. Вместо меча он взял кортик и спрятал его под туникой, усмехнувшись мысли, что невинному мальчику, некогда бежавшему из Секки, ничего подобного и в голову бы не пришло.

Все ещё ухмыляясь, он вышел из спальни и отправился к Брахту.

На кернийце были столь же роскошные одежды, и в них он явно чувствовал себя неуютно: он то и дело передёргивал плечами, беспрестанно поправлял пояс и смотрел на свободные нефритово-зеленые штаны.

— Ахрд, да я настоящий щёголь, — пробормотал Брахт. — И почему нельзя идти в нормальных одеждах?

• Предыдущая
• 19/97
• Следующая