Дикая магия - Уэллс Энгус - Страница 89
- Предыдущая
- 89/97
- Следующая
Вибрирующий воздух начал сгущаться и приобретать форму — перед зеркалом появился Аномиус. На толстых губах его играла хищная улыбка, мясистый нос подрагивал, словно в предчувствии триумфа. Он отряхнул грязный подол чёрного халата и посмотрел на Ценнайру, облизывая бледные губы шершавым языком.
— Умница, — похвалил Аномиус, одобрительно кивая, затем огляделся. И завизжал от ярости — с мечами наперевес к нему бежали трое путников.
Колдун поднял руки и начал произносить заклятия, но замолчал: меч Каландрилла оказался у него меж зубов, клинок Брахта коснулся морщинистого горла, а Катина сабля — рёбер, чуть повыше сердца. Каландрилл сказал:
— Одно неверное слово, и ты умрёшь.
Землистого цвета лицо колдуна исказилось яростью, водянистые глаза со злобой покосились на Ценнайру. Картавя из-за меча меж зубов, Аномиус пробормотал:
— За это ты будешь страдать. Сердце твоё ещё у меня, не забывай.
— А у нас твоё тело, — заявил Каландрилл, поворачивая меч так, что Аномиус был вынужден замолчать. — И работа для него. Так что лучше послушай. Или ты предпочитаешь немедленно умереть?
В бледных глазах колдуна горела неприкрытая ярость, но он — стараясь не пораниться об острый клинок — кивнул. Каландрилл объяснил:
— Ты стоишь перед склепом Фарна. Рхыфамун внутри, у него «Заветная книга», он произносит заклятия, кои пробудят Безумного бога. Не сомневаюсь, что ты это чувствуешь. Если его не остановить, Рхыфамун победит. Но мы не в силах преодолеть ров и войти в гробницу. А ты сие сделать можешь. Итак, окажешь ли ты нам эту услугу или хочешь умереть?
Он вытащил клинок изо рта сердитого колдуна, давая Аномиусу возможность говорить. Когда маленький уродец раскрыл рот, голос его дрожал от насмешки.
— Зачем мне вам помогать? — Он яростно уставился на Ценнайру. — Не сомневаюсь, предательница сия уже поведала вам, что я сам намерен обладать этой книгой. И посему повторяю я вопрос свой: зачем мне вам помогать?
— А затем, — начал Каландрилл, стараясь придать голосу уверенность, коей вовсе не испытывал, — что без нас ты её не получишь. К тому же — откажись, и ты умрёшь вместе с нами. Или надеешься, что Рхыфамун тебя отпустит?
Толстые губы расплылись в усмешке. Аномиус сказал:
— Это верно. Но осмелюсь напомнить, что некогда я наложил на тебя и на кернийца определённые заклятия. Так что вы мне вреда причинить не можете.
— Лично я уверен, — заявил Каландрилл, — что здесь все твои заклятия теряют силу. Может, попробуем? Брахт, кольни его.
Брахт с безжалостной улыбкой на губах чуть-чуть вдавил меч в горло колдуна. Аномиус отпрянул, схватился рукой за маленькую ранку и со злостью посмотрел на кровь, оставшуюся на пальцах.
— Как видишь, ничто тебя не оберегает, — заявил Каландрилл, чувствуя, как эфир в мавзолее пульсирует все сильнее, а кровавая вода во рве булькает и кипит. — Прибегни ещё раз к колдовству, и ты навсегда распрощаешься с книгой и останешься здесь. Откажи нам в помощи — и ты погибнешь вместе с нами.
— Ты стал коварен, — прорычал Аномиус, не сводя с Каландрилла глаз. — И все же я сомневаюсь, что ты можешь убить человека.
— Даже если он и не сможет, — сказал Брахт леденящим голосом, — то у меня рука не дрогнет. Откажи — и я проткну тебе пузо и буду наслаждаться видом твоей агонии.
Водянистые глаза повернулись к кернийцу. Поняв, что у него нет выбора и что его ожидает болезненная смерть, маг кивнул лысой головой.
— Хорошо, предположим, я помогу вам перебраться через ров и войти в склеп. И что потом? Надеюсь, вы не думаете, что я буду спокойно взирать на то, как вы забираете «Заветную книгу»?
— Именно, — усмехнулся Каландрилл, — на это мы не надеемся. Но готовы рискнуть.
— В таком случае мы в безвыходном положении. — Аномиус посмотрел на мавзолей. — Там задействована великая магия, очень скоро Фарн пробудится. И когда это случится, он вас уничтожит. Без моей помощи вам туда не войти. Что вы предложите мне взамен?
— Жизнь, — сказал Брахт.
Аномиус булькающе рассмеялся — совсем как кровь, пульсировавшая во рву.
— Просите помощи и угрожаете смертью? Откажись я — и вы меня убьёте. Добейся Рхыфамун своего — я все равно умру. — Он покачал головой. — На такие условия я не согласен.
Каландрилл с мгновение подумал, чувствуя, как Рхыфамун приближается к заветной цели.
— Если мы победим, — проговорил он, — ты будешь свободен, мы не причиним тебе вреда.
Аномиус презрительно рассмеялся:
— Вы знаете, что книга нужна мне самому. Какие у меня гарантии, что этот кровожадный керниец не прирежет меня, когда я перестану быть вам полезен?
— Даю слово, — сказал Каландрилл.
— А он? — Аномиус ткнул грязным пальцем в Брахта, а затем, повернувшись к Кате и Ценнайре, спросил: — А они?
Каландрилл посмотрел на своих друзей, глазами моля их дать слово. Брахт против воли сказал:
— Если мы преуспеем, я тебя не убью, даю слово.
— А слово кернийца — его путы, — позловредствовал Аномиус. — А вы, дамы?
— Даю слово, — сказала Катя.
— Я не подниму на тебя руки, — произнесла Ценнайра.
— Значит, договорились. — Аномиус поднял руки, стряхивая чёрные рукава с бледных запястий. — Странный у нас союз.
«Дера, — молча молил Каландрилл, — благослови сей странный союз!»
— Но только попробуй обмануть, — предупредил Брахт, — и ты отведаешь моего клинка.
— Как правильно заметил твой более мудрый друг, — заявил Аномиус с презрением, — я нуждаюсь в вас, а вы нуждаетесь во мне. Так что закрой рот и позволь мне делать свою работу.
Керниец сердито блеснул глазами, но Каландрилл поманил его за собой на шаг назад. Аномиус, коего держали они на расстоянии клинка, запел речитативом, произнося старинные слоги, и в воздухе сильно запахло миндалём.
Каландрилл ощущал, как в Аномиусе скапливаются оккультные силы. Он почувствовал противодействие, но оно было каким-то отвлечённым, видимо, основная сила Рхыфамуна сосредоточилась на ритуале пробуждения. Он спешил, он не сомневался в победе; но, как бы ни отвлекался Рхыфамун, противодействующая магия его была настолько сильной, что Аномиусу пришлось прибегнуть ко всей своей мощи. Борьба велась невидимо. Воля схлестнулась с волей, колдовство с колдовством. Каландрилл не знал его природы, но инстинктивно помогал Аномиусу.
Протестующе грохотнул гром, яростно вспыхнула молния, речитатив Аномиуса становился все громче и громче, и вдруг через ров перебросился чёрный мост, заканчивавшийся дверью, откуда несло зловонием.
— Скорее!
Вены вздулись у Аномиуса на висках, кровавые слезы капали из глаз; он сделал несколько неуверенных шагов к мосту. Каландрилл быстро пробежал мимо, Ценнайра следом. Брахт и Катя подхватили колдуна под руки и понесли с собой, наставляя на него клинки.
Мост колебался у них под ногами, поверхность его была липкой от капель бушевавшей внизу жидкости.
Впереди, резко контрастируя с мраморно-золотистыми прожилками, бесформенно темнела дверь, совсем как те врата, через которые они вошли в оккультное царство. Сами мраморные плиты пульсировали под давлением магии задействованной внутри. В мгновение ока друзья ворвались в дверь, преодолевая тошнотворный запах, и остановились — они были в опочивальне Безумного бога.
Пространство, время, сущность — все потеряло здесь значение. Каждый увидел нечто своё, соответственно чувствам, наложившимся на то, как задумал это место Рхыфамун. Каландрилл видел перед собой огромный зал, теряющийся в сверкающем великолепии где-то далеко-далеко. Стены, потолок и пол сверкали, как солнце, золотом. Огромные колонны в блестящей славе уносились ввысь. Но поверх этого образа проступал другой — отвратительный, отталкивающий склеп, влажный и вонючий. Зловоние здесь смешивалось с запахом миндаля, и освещён он был красным светом, словно исходившим от лампы с залепленным кровью стеклом, и от него по неровному шершавому полу бежали угрожающие тени.
Но этот образ быстро исчез под давлением воли Рхыфамуна. Колдун поместил жестокого бога в окружение, кое его помутившийся рассудок счёл достойным господина. И это было им на руку, поскольку свет, в коем купал своего господина безумный колдун, позволял им различать, что происходит.
- Предыдущая
- 89/97
- Следующая
