Гнев Ашара - Уэллс Энгус - Страница 97
- Предыдущая
- 97/105
- Следующая
Борс наклонил голову и поспешил из душного жилища, вновь благодарный за каждый глоток чистого воздуха. Часть его сознания стонала от близости к Посланцу, избравшего его для такой службы, а другая пыталась подавить страх. Разумеется, его тоже вознаградили: он получил Сулью, ему подносят подарки те, кто желает снискать расположение человека, близкого к кудеснику. Он разбогател, и положение его пусть неопределенно, но почетно. Но вместе с почетом и богатством в его жизнь вошел и постоянный страх перед гневом хозяина. И чувство, что он не принадлежит больше себе, что его кто-то дергает за ниточки, словно куклу. Страх глодал его, но Борс знал, что не посмеет бунтовать. Возможно, когда падет крепость, все переменится. Возможно, тогда к нему вернется независимость.
Теперь же надо послушно выполнять повеление Тоза и держать неположенные мысли при себе.
Он нашел Нилока Яррума валяющимся у его роскошного жилища с рогом темного пива в руке, обозревающего черными глазами черепа на шестах — словно бы хеф-Улан искал ответы в пустых глазницах своих жертв,
Ударив себя кулаком в грудь, Борс произнес:
— Повелитель, Посланец просит тебя созвать твой гехрим и встретиться с ним у башен. Тебя и других Уланов, повелитель,
Яррум долго пялился на него сердитым взглядом, затем крикнул тем из воинов, что оставались при нем, чтобы нашли Дьюана и передали весть вождям. Борс ждал знака удалиться, но Яррум продолжал угрюмо и не мигая смотреть на него.
— Ты его человек, воин. Что он знает?
— Думаю, он знает, кто сжег баллисты, — промямлил Борс, не желая признавать свое участие в этом открытии, ибо не мог забыть угрозы и свое обещание молчать.
— Вот как, — крякнул Нилок. — Интересно, почему он не мог использовать свою мощь, чтобы это предотвратить, а?
Борс кивнул, не желая разговаривать.
— Мы их почти одолели, — продолжал хеф-Улан. — Эти стены не долго бы простояли, но теперь… — Он осушил рог и небрежно бросил в траву. — Есть предел могуществу твоего хозяина, воин?
Борс облизал губы, чувствуя себя между молотом и наковальней.
— Я его не видел, — уклончиво ответил он.
— Его морок разогнали, — проговорил Нилок, задумчиво наморщив лоб. — И он не обратился к чародейству, чтобы обрушить стены. Не хотел или не мог. Как ты думаешь?
— Я лишь воин, хеф-Улан, — пожал плечами Борс, — не знаю.
— А если бы и знал, не сказал бы? — не унимался Нилок. — Неважно. Когда мы захватим крепость и покорим Королевства, то увидим, кто есть кто.
С этим загадочным замечанием он поднялся и зашагал к осадным башням. Борс поплелся следом, взвешивая его слова. И решил, что лучше забыть о них, ибо они отдают недовольством, а если предстоит новый поединок за власть, Борс не желал в этом участвовать.
Они дошли до башен. Тоз уже ждал их, молча стоя и глядя на стены крепости. Он ничего не сказал, ничем не дал понять, что заметил присутствие воинов. И тогда Нилок Яррум привалился к нагретому солнцем валуну, явно смирившись, что мага нельзя беспокоить. Лишь когда пришли четыре Улана, Посланец обернулся и заговорил:
— Баллисты сожгли наемники, которым платят Королевства, — сказал он. — Не стоит учинять розыск среди ваших людей, виновные теперь в безопасности за этими стенами. И мы должны добраться до них там. Они ослабели от моего наваждения и обстрелов. Теперь надо проломить стены и взять крепость, пока не прибыли свежие силы.
— Свежие силы? — воскликнул Нилок. — Откуда? Зима придет, прежде чем их правители сумеют привести сюда большое войско.
— Сестры кое-что умеют, — возразил Тоз. — Со мной им не тягаться, но они вполне могут помочь крепости, ускорив прибытие войск. Я желаю быть за стенами прежде, чем это случится. Я желаю, чтобы крепость была у нас в руках.
— Мы идем на приступ? — спросил Нилок, и его угрюмое лицо озарила волчья улыбка.
— На приступ, — подтвердил Тоз. — Башни — вперед!
— Хвала Ашару! — вскричал хеф-Улан. — Дьюан, поднимай Дротт. Быстро!
Предводитель Нилокова гехрима кинулся исполнять приказ, другие Уланы, не мешкая, отдали то же распоряжение своим людям, и гехримиты разбежались по становищу. Запели рога, вызывая все новые тысячи на дорогу, мечи и копья громко стучали по воздетым щитам, все новые голоса заводили боевой клич, вопили женщины, поощряя мужчин. Вожди оставались на обочине и следили, как отряды их мускулистых соплеменников спешат к огромным башням и берутся за канаты, а еще больше народу скапливается сзади и подставляет свои плечи. За передвижными заслонами присели стрелки. Заслоны следом за башнями медленно поехали вперед по широкой каменистой дороге.
Борс двинулся, чтобы присоединиться к воинам, скопившимся позади башен, но Тоз отозвал его, качая головой.
— Погоди, — колдун поманил его к себе. — У меня есть для тебя задание, и я должен тебя к нему подготовить,
— Хозяин? — спросил Борс, которому это здорово не понравилось. Он жаждал честного боя и мечтал снискать славу после долгих дней ожидания. А боевой задор, охвативший белтреванцев, решительно и грозно хлынувших к крепости, был чем-то осязаемым, он волновал его кровь и взывал к воинскому духу. Борс хотел быть там, поближе к любой из лестниц, когда башни докатятся до стены, чтобы получить свою долю черепов или с честью пасть в бою. А не топтаться позади, скованным волей Посланца. Он видел, как воины, которых он знал, строятся за огромными сооружениями, которые откроют им доступ в Королевства. Как бар-Оффы подбрасывают вращающиеся секиры высоко в пыльный воздух и ловят их при падении, а с губ их срываются крики гордости и жажды боя. Эхом откликаются те, кого они ведут. Крики наполняют речную теснину неистовым радостным гулом, предвещающим жаркую схватку. Он видел, как пыль, поднятая ногами воинов, заставляет меркнуть само солнце, как над Ордой кружат вороны, добавляя свое хриплое карканье к дикому шуму внизу. И он задрожал от желания быть вместе со всеми.
— Подожди, — голос Тоза прозвучал мягко, настойчиво и многообещающе. — Слава, которую они добудут, ничто по сравнению с тем, что ждет тебя, Борс.
Воин охватил пальцами ободок щита, едва ли способный сдержать нетерпение и все же не в силах воспротивиться воле Посланца. Он накинул тутой ремень на левое предплечье, подняв на руке прекрасно уравновешенный, обитый кожей щит, сжал рукоять меча, немного выдвинул клинок из ножен и бросил его обратно.
— Времени достаточно, — промурлыкал Тоз. — Пусть они дойдут до стен, пусть отворят дорогу, и тогда я выпущу тебя. Тогда ты исполнишь свою работу для Ашара и на веки вечные заслужишь место у его очага.
Борс оторвал взгляд от огромной толпы вопящих воинов и взглянул на Посланца. Лицо Тоза было почти мечтательным, словно он уже видел сквозь бесконечный шагающий строй то, что сбудется. Борс подумал, а что же чародей видит и какова роль простого воина Борса в том, чему суждено исполниться.
— Что я должен сделать? — спросил он.
— Найди свою жену, — велел Тоз, — и приведи ко мне домой. Ждите меня там, ибо это касается вас обоих.
— Найти Сулью? — Борса охватило внезапное смятение и более чем дурное предчувствие. — Для чего она тебе, Посланец?
— Делай, как я приказываю, — потребовал Тоз, и его красные зрачки вперились в воина. — Живо!
Холод скользнул вдоль позвоночника Борса, но воин покорно кивнул и зашагал прочь, послушный мановению руки мага, сжав зубы в отчаянии. Войска шли мимо него. Он не обращал внимания на удивленные крики, вызванные тем, что он движется в противоположном направлении, и обещал себе обилие черепов, когда Тоз наконец позволит ему участвовать в бою. Но требование мага все еще настораживало и смущало воина.
Что нужно Посланцу от Сульи? И какой это великий жребий уготовлен Борсу? Ответов не было, и по мере того, как он приближался к покрытым шатрами склонам, где стояли, глядя вдаль, женщины, он начал сомневаться, что найдет Сулью в этой неразберихе.
Неровная скалистая местность предгорий не позволила расставить шебанги, как велит обычай, племена расположили их, где кому удалось, а не по кругу. При этом Дротт слился с Кэроком, а с ними перемешались Вистрал, Гримард и Ят — в зависимости от места, которое досталось каждому роду. Теперь, не считая немногих стариков и оставленных на их попечение детей, шатры пустовали. Женщины столпились у обочин дороги или на окрестных пригорках — везде, откуда можно было видеть наступление, они вопили, желая своим мужьям удачи.
- Предыдущая
- 97/105
- Следующая
