Темная магия - Уэллс Энгус - Страница 88

• Предыдущая
• 88/110
• Следующая

— Я умираю счастливый, — торжественно заявил Брахт.

Они замолчали. У Каландрилла потекли слезы. Он утер их рукой. Сжав зубы, юноша молча молил о чуде. Он молил Ахрда о вмешательстве, молил его послать биаха, чтобы образумил Джехенне.

Но биах не являлся, а лес с каждым шагом становился все ближе. Он уже не был некой отдаленной неясной полоской на горизонте. Теперь уже можно было различить отдельные деревья со свежей весенней зеленью на ветвях. Впереди стоял одинокий дуб, вздымая к небу голые сучья, словно широко раскрытые руки. Подъехав к дереву, Джехенне остановилась, внимательно осмотрела ствол и соскочила с лошади, кинув поводья воину, который тут же увел коня. Драхоманны спешились, бросились на колени перед дубом и, воздев руки с растопыренными пальцами к небу, речитативом запели молитву. Эскорт с узниками остановился неподалеку. Их заставили спешиться, и теперь все ждали распоряжений Джехенне.

Она стояла, широко расставив ноги, руки в боки, со злорадством глядя на узников.

— Позволь молить Ахрда о милости, — попросил Брахт.

Она кивнула.

Брахт стряхнул с себя руки стражников и подошел к дубу. Говорящие с духами поднялись с колен и отошли в сторону. Брахт положил руки на толстую неровную кору, бормоча молитву, затем встал на колени и, воздев руки к небу, опустил голову. Ну же! — воскликнул Каландрилл про себя. Спаси его! Ахрд, если ты желаешь нашей победы над Рхыфамуном, пришли биаха. Урезонь Джехенне и сохрани человека, отдающего свою жизнь ради спасения тебя и твоих братьев.

В ответ — только щебет птиц да легкий шелест листвы Брахт поднялся на ноги и повернулся к рыжеволосой предводительнице племени.

— Я в мире с самим собой. Приступай. Но не забывай о данном слове: отпусти моих друзей.

Катя так сильно сжала Каландриллу руку, что ногти ее врезались ему в плоть. Он положил ей ладонь на руку. Джехенне медленно сунула руку в карман под туникой и вытащила два гвоздя. Она протянула их говорящим с духами и отдала приказание двум воинам.

— В этом нет необходимости, — сказал Брахт с вызовом, и Джехенне поджала губы, когда керниец сам прислонился спиной к дереву и раскинул руки. От ветвей на лицо его падали тени. — Приступай, и да проклянет тебя Ахрд! — твердо произнес Брахт.

Джехенне фыркнула, раздраженная его отвагой, и дала знак начинать. Двое мускулистых воинов подошли к Брахту и прижали его ладони к дереву. У каждого было по тяжелому молотку с ручками, обернутыми в кожу. Джехенне передала гвозди говорящим с духами, они подошли к Брахту и приставили гвозди к его ладоням. Воины замахнулись. Джехенне улыбнулась, не сводя зеленых глаз с лица Брахта, и дрожащим от торжества голосом приказала:

— Начали.

Драхоманны разом запели:

— Да исполнится воля Ахрдова!

И молотки ударили по гвоздям.

Каландрилл не мог ни пошевелиться, ни заставить себя отвести взгляд от страшной сцены. Ладони его начали гореть, и он инстинктивно сжал кулаки. Катя застонала, еще сильнее впиваясь ему в руку ногтями.

Брахт вздрогнул, когда металл разорвал ему руки, и резко откинул голову назад. Жилы вздулись у него на шее, но он крепко сжимал зубы, не желая проронить ни звука. Глаза его были широко раскрыты от боли, на лбу проступил пот.

Молотки поднялись и вновь опустились.

Алая кровь брызнула у Брахта из ладоней, потекла по рукам и закапала на кору дуба. Губы Брахта изогнулись в подобии улыбки. Гвозди торчали на длину пальца из его ладоней.

И вновь молотки ударили по шляпкам гвоздей. И вновь Брахт содрогнулся, но гвозди все еще торчали у него из ладоней, словно натолкнулись на препятствие. Воин, стоявший слева от Брахта, замер и удивленно посмотрел на говорящего с духами.

— Сильнее! — воскликнула Джехенне.

Оба молотка поднялись и снова опустились на шляпки. Гвозди отказывались входить в дерево.

Воины замерли, переглянулись и посмотрели на говорящих с духами. У Каландрилла затеплилась надежда, и он молча вознес молитву Ахрду, умоляя о чуде.

— Сильнее! — завизжала Джехенне.

Молотки зазвенели о шляпки гвоздей, толстые мышцы воинов напряглись, но все было тщетно. Гвозди отказывались входить в дуб. Каландрилл безотрывно смотрел на друга и потому не видел лица Джехенне, но услышал ее придушенный возглас, словно боль раздирала ее, а не Брахта. В следующее мгновение раздался удивленный вздох толпы — гвозди начали медленно вылезать из дерева.

Воины с молотками отступили на шаг, с благоговением и ужасом глядя на происходящее. Джехенне заорала:

— Не отходить! Еще! Сильнее!

Воины заколебались, один даже приподнял молот, но опустил, когда говорящий с духами поднял руку:

— Не надо! Прекратите!

Все молча наблюдали за тем, как окровавленные гвозди медленно вылезают из ладоней Брахта и падают на землю подле его ног. А там, где они разорвали ему плоть, выступила зеленая жижа, словно пораненная кора дерева выделила сок, каковой и выдавил назад гвозди и заполнил собой раны. Он вытекал из ран, как бальзам растекаясь по коже Брахта и капая на розовеющую от крови у его ног траву. Гримаса боли сошла с лица Брахта. Пелена агонии растаяла в его глазах, страшный оскал сошел с лица, уступив место почти, блаженной улыбке. Брахт громко и ясно произнес:

— Да будет благословен Ахрд!

И в следующее мгновение глаза его закрылись, он обмяк и рухнул на траву.

Рука Каландрилла стала горячей, когда кровь вновь хлынула к онемевшим от мертвой хватки Кати мышцам — девушка отпустила его. Она бросилась к Брахту и уложила его голову себе на колени. Зеленая жидкость затвердела, образовав корку на ранах, и они затянулись настолько, что от них не осталось и следа, если не считать бледных, еще зеленоватых отметин там, где наросла новая кожа.

— Ахрд судил воина сего и счел его невиновным! — произнес говорящий с духами, столь же потрясенный, как и все собравшиеся.

Другой драхоманн поддержал его:

— Истинно. Ахрд выплюнул гвозди. Воин невиновен.

— Нет! — яростно завизжала Джехенне.

Она выхватила меч из ножен, занесла его высоко над головой и бросилась вперед на Брахта, но Каландрилл успел подставить ей ножку, и она растянулась на траве. Быстро, как кошка, Джехенне, перекатившись через голову, вскочила на ноги, зеленые глаза ее источали безумную ярость. Она рванулась к распростертому на земле без сознания Брахту. Катя, в мгновение ока положив голову Брахта на землю, вскочила, готовая защищать кернийца без оружия. Каландрилл бросился вперед и всем телом навалился на Джехенне, вновь сбив ее с ног. Лыкарды начали кричать. Каландрилл одной рукой схватил ее за запястье, сжимая другой горло. Она визжала и металась из стороны в сторону, пытаясь сбросить его с себя. Невидимые руки схватили и оттащили его от рыжеволосой предводительницы.

— Ахрд судил его! Ахрд счел его невиновным! — кричали ни Ларрхыны.

Когда Каландрилла поставили на ноги, он увидел, что лыкарды держат Джехенне и что меч у нее отобран. Она билась в руках соплеменников, но лыкарды держали ее крепко, хотя на смуглых лицах их была написана растерянность.

— Убейте его, — простонала она, брызгая слюной. — Приказываю убить его! Убейте их всех!

— Ты богохульствуешь.

Шаманы стояли между ней и Брахтом. Катя опять опустилась к нему, прижимая его голову к груди.

— Убейте их. Я кетомана ни Ларрхынов, и я приказываю вам уничтожить их!

— Это недопустимо!

Говорящие с духами выступили вперед, подняв руки, а Джехенне визжала, стонала и изворачивалась. Шаманы говорили быстро и возбужденно, словно в унисон:

— Священный дуб Ахрда изрыгнул гвозди. Ты не имеешь права противиться воле божьей.

— Человек сей спасен, и ни один лыкард не поднимет на него руку под страхом быть проклятым богом.

— Ахрд судил его и оправдал. И да будет это известно всем. Да узнают все луга и пастбища, что Брахт ни Эррхин угоден богу и может свободно скакать по нашим полям.

— Никому не дано противиться воле бога.

— Посмотри! Раны его затянулись! Ахрд даровал ему жизнь! Мы присутствовали при чуде. И отрицающий сие отвергает самого Ахрда.

• Предыдущая
• 88/110
• Следующая