Иосип Броз Тито. Власть силы - Уэст Ричард - Страница 15

• Предыдущая
• 15/109
• Следующая

Южнославянские депутаты образовали в Загребе Национальный Совет, выступавший с требованием создания Югославии. 28 октября габсбургские военные власти сложили с себя и передали этому Совету все полномочия.

На следующий день, когда толпы на улице выкрикивали лозунги в поддержку Вудро Вильсона и Томаша Масарика, хорватский парламент, или Сабор, формально остановил действие древнего «pacta conventa» с Венгрией. 1 декабря 1918 года Александр, в присутствии делегатов из Загреба и министров сербского правительства, провозгласил Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев. Стеван Павлович замечает:

Для новорожденной Югославии несчастливым совпадением явилось то, что Германия подписала Версальский договор, позволив тем самым ему вступить в силу, 28 июня 1919 года, то есть в роковой день святого Вита. Что еще хуже, та же самая дата была выбрана в 1921 году для введения югославской конституции.

Для хорватских националистов на протяжении всех последующих лет новая Югославия была не только «Версальской», но и страной «дня святого Вита», навязанной им иностранными державами исключительно ради блага сербов.

Несмотря на все трудности, что ждали ее впереди, новая Югославия в действительности отнюдь не являлась искусственным образованием, этаким делом рук иностранных мечтателей-прожектеров. Хотя на протяжении долгого времени южные славяне были разделены историей и религией, в этническом и языковом отношении то была одна из самых однородных стран Европы – в большей степени, чем, скажем, обитатели Британских островов. Не стоит забывать о том, что в годы, когда югославы после долгих веков разделения вновь оказались вместе, южные ирландцы пытались вырваться из многовекового политического союза.

Когда Тито в конце 1920 года вернулся домой, Югославия только приходила в себя после брожения, охватившего после войны всю Центральную Европу, и в особенности побежденные нации. В Хорватии и Словении славянские крестьяне восставали против иностранных землевладельцев. Тито утверждает, хотя, возможно, и не без преувеличения, что в Загорье «каждую ночь горел какой-нибудь замок, и на следующее утро начиналась дележка крестьянами господских владений»[84]. Подобно тому, как в 1573 году кумровецкие крестьяне – правда, неудачно – попытались взять приступом замок Цезарграда, так и в конце 1918 года они совершили попытку захватить замок, также принадлежавший семейству Эрдеди. На этот раз им удалось прорваться внутрь, где они, похватав все ценное, устроили затем пожар и в конце концов взорвали древнее здание.

Тито с гордостью описывает эти подвиги.

Через пятьдесят лет некоторые из замков и дворцов, чудом избежавшие крестьянского гнева, были превращены в его летние резиденции.

Тито презрительно отзывается о «буржуазном» Национальном Совете, члены которого 1 декабря 1918 года съехались в Белград, чтобы «отдать дань» регенту Александру и объявить о создании Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев. Зато он высоко отзывается о Степане Радиче, лидере хорватской крестьянской партии, который предупреждал делегацию накануне отъезда: «Семь раз отмерь… Это грубая политическая ошибка – навязывать народу „fait accompli“ вашего собственного изобретения[85]»[86].

В попытке объяснить, почему в 1918 году коммунисты противостояли созданию Югославии, а в 1945 году помогали как только могли, Тито бичует алчность и транжирство регента, сменившего на троне отца в 1921 году:

Все эти обвинения странно слышать от Тито, который впоследствии будет жить как король за счет страны, причем ему и в голову не придет ставить цивильный лист[88] на голосование свободно избранного парламента, а кроме того, Тито было далеко до знаний и сметки Александра в сельскохозяйственных и банковских делах.

Общественное брожение в Югославии в первые два года после войны имеет весьма отдаленное отношение к Александру, зато весьма непосредственное к коммунистическим революциям в России, Венгрии и Баварии. В Загребе полк, в котором когда-то служил Тито, принял участие в мятеже, и на его усмирение были брошены сербские части при поддержке французской колониальной армии. Так длинный список наций, брошенных на прекращение братоубийственной резни южных славян, пополнили вьетнамцы.

Хотя Югославия отказалась участвовать в подавлении коммунистической революции в Венгрии, профсоюзы страны приняли участие в международной забастовке протеста против интервенции. В Загребе, согласно городскому справочнику, опубликованному в годы коммунистической эры, к бастующим присоединились рабочие табачной фабрики и фабрики, перерабатывающей цикорий, банковские служащие, работники шляпной, кожевенной, карандашной фабрик, официанты, железнодорожники и парикмахеры.

Насколько можно судить по этому перечню, в отличие от Рура или промышленного Севера Англии, Загреб не мог похвастаться многочисленным пролетариатом. И хотя Югославская коммунистической партия набрала во время выборов 1920 года 12% общего числа голосов, лучших своих успехов она добилась в аграрных районах Черногории и Македонии и весьма плачевных – в промышленно развитой Словении. В 1921 году югославские коммунисты переключились на террористические акты и даже пытались совершить покушение на короля – и в результате утратили поддержку у населения. Именно в это время Тито начал свою революционную карьеру.

Вернувшись в родной Кумровец, Тито узнал, что мать его умерла, а отец переехал в другую деревню. Вот почему им с Пелагеей ничего не оставалось, как переехать в Загреб.

Из мемуаров Тито нам известно, что там он работал официантом, вернее, принимал участие в забастовке официантов, а затем вновь занялся кузнечным ремеслом. Платили ему, однако, жалкие три кроны в час, чего едва хватало, чтобы заплатить 600 крон в месяц за крошечную комнатушку. Затем он получил место механика на мельнице в Велико Тройство, в шестидесяти милях к востоку от Военной Крайны Славонии. Здесь он познакомился с коммунистами и возможно, даже вступил в партию. У его жены Пелагеи вскоре по прибытии в Югославию случился выкидыш, а затем еще два. Четвертый ребенок, мальчик по имени Жарко, родился в Велико Тройство и выжил.

Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев, или СХС, хорваты обычно расшифровывали так: «сербы хотят всего» («Srbe Носе Sve»), в то время как сербы – «только хорваты все испортят» («Samo Hrvati Smetaju»).

• Предыдущая
• 15/109
• Следующая