361 - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 12

• Предыдущая
• 12/38
• Следующая

— Это я, — ответил женский голос.

— Извините, ошибся, — сказал я, вешая трубку. Затем списал адрес:

«Восточная 21-я улица, 652» — и достал карту Бруклина и путеводитель по городу. Найдя нужный дом, вычертил карандашом маршрут, а когда пришел Билл, мы сели в машину и отправились туда.

Это был когда-то элегантный, но ныне запушенный многоквартирный дом без лифта, с фигурной железной решеткой на входной двери. Мы поднялись на четвертый этаж и позвонили в квартиру 4-А.

Доротея Кемпбелл оказалась высокой плотной женщиной лет пятидесяти с седыми волосами; когда-то элегантная, а теперь опустившаяся — совсем как ее дом.

На ней был выцветший домашний халат, фартук и стоптанные шлепанцы. Она холодно посмотрела на нас, и мне пришло в голову, что она имеет полное право захлопнуть перед нами дверь. Но, скорее всего, она не привыкла так поступать.

— Здравствуйте, — приветливо сказал я. — Я Рэй Келли, а это мой брат Билл. Наш отец когда-то был адвокатом вашего брата.

— Моего брата? — ледяным тоном переспросила она. — Какого брата?

— Эдди Кэппа.

— У меня больше нет никакого брата, — покачала она головой и начала закрывать дверь.

— А у нас — отца.

Она застыла.

— Что вы имеете в виду?

— Он умер. В молодости он наделал кое-каких ошибок, но мы никогда от него не откажемся.

— Эдди Кэпп заставил меня пройти через ад! — сердито выпалила она, но это прозвучало как оправдание. Я молча ждал. Наконец она распахнула дверь и перестала сверлить меня взглядом. — Что ж, ладно, заходите. И говорите, что вам от меня нужно.

— Спасибо. — Мы вошли, и я закрыл за собой дверь.

Полутемная гостиная была заставлена старомодной мебелью, которой явно было слишком много для такой маленькой комнаты. Телевизор в металлическом корпусе в углу выглядел так, словно его оставили здесь по ошибке.

Мы сели на мягкий зеленый диван, а она — в кресло напротив нас.

— Миссис Кемпбелл, вы знали Уилларда Келли, адвоката вашего брата? начал я. — Говорят, что Билл очень похож на него.

— Я на восемь лет моложе моего брата, — сказала она. — Впрочем, даже если бы мы и были ровесниками, то общались бы с совершенно разными людьми. Я никогда не имела никаких дел с его дружками.

— Видите ли, отец вовсе не был его дружком. Он был его адвокатом.

Она упрямо покачала головой, видимо, вовсе не собираясь вспоминать 1940 год. Я пожал плечами. На мой взгляд, если уж ей и надо было скрывать какие-то факты из своей жизни, то, во всяком случае, не те, которые могли нас заинтересовать.

— Вы не в курсе, Эдди уже вышел?

— Его выпускают пятнадцатого сентября.

— Откуда вы знаете?

— Он прислал мне письмо, но я его выбросила. Мне все равно, что с ним будет. Пусть хоть сгниет в своей тюрьме, мне до него нет дела. Мне не нужны его грязные деньги.

— Он предложил вам деньги?

— Мне не нужна его жалость. Человек просидел двадцать два года в тюрьме, и у него хватает наглости меня жалеть! — Внезапно она вспомнила, что разоткровенничалась в присутствии незнакомых людей, и тут же замолчала.

— Он все еще в Даннеморе?

— Откуда мне знать, кто вы такие? — вызывающе спросила она.

Я вытащил свой бумажник и швырнул ей на колени. Неожиданно ей стало стыдно.

— Даже не знаю, — медленно произнесла она. — Иногда мне кажется, что в мире не осталось справедливости. Я в полной растерянности, не знаю, что думать, как себя вести.

— Так он в Даннеморе?

— Хорошо бы он там и остался. И не писал мне после двадцати двух лет молчания.

— И в следующий четверг он выходит на свободу, так? Пятнадцатого?

— Так скоро? — в ее глазах мелькнуло отчаяние. — Что же мне делать?

— Он собирается остановиться у вас?

— Нет, он... он хочет, чтобы я бросила мужа. Он писал, что я — это вся семья, которая ему нужна. Что я его любимая сестра. Что у него много денег, и мы могли бы уехать жить во Флориду. — Она с недоумением окинула взглядом все то, чем ее одарил Роберт Кемпбелл. — Моя дочь работает в телефонной компании... Я... я не отдавала себе отчета в том, что это произойдет так скоро. В следующий четверг. Я ему не ответила. Выбросила его письмо. — Она отвернулась к окну, выходившему в вентиляционную шахту, пронизывающую здание насквозь.

Я встал, подошел к ней и взял свой бумажник.

— Спасибо вам большое.

— Да, — рассеянно сказала миссис Кемпбелл, не поворачивая головы.

Мы с Биллом подошли к входной двери, и я щелкнул замком. Она повернулась и посмотрела на нас так, словно видела впервые.

— Что же мне делать?

— Могу сказать только одно — на Эдди не рассчитывайте.

Она заплакала. Мы вышли на улицу и сели в машину.

— Куда теперь? — спросил Билл.

— Нам нужен Моррис Зильбер, — ответил я. — Я не нашел его некролога в газетах, но и в телефонной книге его имени тоже нет.

— А кто это?

— Домовладелец, которого когда-то защищал отец. Именно тогда о нем напечатала заметку «Таймс».

— Черт возьми, парень, да это же было тридцать лет назад. Небось он давным-давно помер где-нибудь во Флориде.

Я вытащил из пачки сигарету, но она сломалась у меня в руке. Я выбросил ее в окно и закурил другую.

— Мне не за что ухватиться, ведь это было чертовски давно. Люди умирают, меняются, забывают, переезжают в другие города. И всем на все наплевать. У отца была куча постоянных клиентов, и многие из них вышли из преступного мира. Мы знаем только двоих — Эдди Кэппа и Морриса Зильбера.

Кэпп сидит в тюрьме, а где Зильбер, неизвестно. И никто не знает, кто были остальные его клиенты, да и не хочет знать. Мы даже точно не уверены, что отец имел в виду именно Эдди Кэппа. И что он вообще хотел этим сказать? Что это сделал Эдди Кэпп? Или что Кэпп знает, кто это сделал? А может, он хотел сказать, что Эдди Кэпп будет на нашей стороне? Короче говоря, ни черта мы не знаем. И никто не знает.

— Кто-то все-таки должен знать. Иначе отец остался бы жив.

— Моррис Зильбер, — сказал я. — Он может знать пару других клиентов, а те, в свою очередь, еще кого-нибудь. Если начать с него, то со временем мы сумеем раздобыть весь список.

— Рэй, это может занять много времени.

— Все, что у меня есть, это время. — Я в упор посмотрел на него, но он промолчал. — Конечно, понимаю, для тебя все это выглядит по-другому. У тебя есть работа, ребенок, дом, машина и так далее. А у меня ничего этого нет.

— Все равно мне скоро пора возвращаться. Извини, Рэй.

— Если бы мы только знали, с чего начать.

Он почесал нос.

— А что если с того парня, который писал статью в «Таймс»?

Иногда Биллу в голову приходят замечательные идеи.

— Возвращаемся в Манхэттен, — сказал я.

Звали его Арнольд Биуорти. Я нашел его телефон в справочнике Куинса:

Ньютаун 9-9970. Он оказался единственным Арнольдом Биуорти во всем Нью-Йорке. Я позвонил из аптеки, и мне ответил густой баритон.

— Вы раньше никогда не работали в «Нью-Йорк таймс»?

— Я и сейчас там работаю. — Он зевнул. — А который час, черт возьми?

— Начало второго.

— Да? Ну ладно, все равно мне пора вставать. Подождите минутку. — Я услышал, как он щелкнул зажигалкой. — Все в порядке. Так что вас интересует?

— Вы писали очерк о моем отце, Уилларде Келли.

— Разве? Когда это было?

— В тридцать первом году.

— Черт побери, парень, ты что дурака валяешь?

— Это были не вы? — Судя по голосу, он был еще не старый.

— Это был я, только совсем не обязательно ворошить былое.

— Не могли бы мы встретиться и поговорить?

— Почему бы и нет? Только, если можно, давайте сегодня днем. Мне к восьми на работу.

— Договорились.

Мы с Биллом перекусили, но в отель возвращаться не стали, а поехали прямо в Куинс. Сначала ехали по той же дороге, что и вчера, когда навещали Макэрдла, но затем свернули на Вудхэвен-бульвар.

• Предыдущая
• 12/38
• Следующая