Дурак умер, да здравствует дурак! - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 81

• Предыдущая
• 81/86
• Следующая

Я угодил под перекрестный огонь растерянных взглядов, но теперь мне было наплевать. У меня было такое ощущение, словно густой туман вокруг, наконец, рассеялся, и мир предстал передо мной во всей своей яркости.

— Это он! — сообщил я и миру, и себе самому. — Он нацепил накладную бороду, напялил жуткий парик и очки, измазал физиономию, обрядился в старое барахло не своего размера, чтобы выглядеть потщедушнее и покостлявее, принялся ковылять по-дурацки и говорить трескучим голосом...

Сенатор Данбар подошел ко мне; во взгляде его сквозила тревога.

— Вам нехорошо, мистер Фитч? — спросил он. — Быть может, напряжение последних дней...

— Никакого напряжения, — отвечал я. — Знаете, как я узнал? По этому чемоданчику. Он стоял в шкафчике камеры хранения, а в чемодане лежала ваша повседневная одежда. Вы забрали чемоданчик, вошли в мужской туалет, заперлись в кабинке и переоделись, вот почему профессор Килрой навеки канул в торчок. Из туалета вышли вы! Я еще на пороге понял, что где-то видел вас, но никак не мог вспомнить, где. А это было на центральном вокзале. Вы были одним из тех мужчин, которых я заметил возле туалета.

Прескотт Уилкс одарил меня великолепно исполненной изумленной улыбкой.

— Вынужден признаться, что не понимаю вас, молодой человек, — сказал он и, продолжая улыбаться, повернулся к сенатору Данбару. — В чем дело, Эрл?

Карен в тревоге тронула меня за руку и спросила:

— Ты здоров, Фред?

— Этот молодой человек пережил жестокое потрясение, — объяснил вновь прибывшему сенатор Данбар. — Вы ведь наслышаны о братьях Коппо.

Уилкс кивнул.

— Разумеется.

— Все это — мошенничество, — сказал я Карен. — С начала до конца.

Одно большое мошенничество.

Сенатор как ни в чем не бывало продолжал объяснять положение дел Уилксу:

— Они не давали мистеру Фитчу житья. Думаю, не стоит пенять на него за разыгравшееся воображение.

Герти подступила ко мне с другого боку.

— Фред, что с тобой? — спросила она. — Ты спятил, или как?

— А я-то вам верил, Герти, — ответил я. — Но вы, оказывается, заодно с ними.

— Боб, — сказал сенатор, — пожалуй, стоит вызвать врача.

— Доктора Осбертсона, — посоветовал я. — Чтобы вся шайка была в сборе.

Боб так никуда и не пошел. В комнате делалось все тише и тише. Все смотрели на меня. Я видел, как из-под озабоченных, растерянных, дружелюбно-участливых мин проступает тревога.

Карен тоже почуяла неладное. Она схватила меня под руку и принялась разглядывать всех остальных. Таким образом, линия фронта была обозначена достаточно четко: двое против четверых.

Я сказал:

— Прескотт Уилкс прислал моему дядьке письмо, и оно у меня. Полагаю, это называется случайным совпадением.

— Ты не в себе, Фред, — молвила Герти. — Откуда это внезапное неверие в людей?

— А вас никто не похищал, — ответил я. — Все это — часть замысла.

— Фред, поверь мне, я лучше знаю, похитили меня или нет.

— Уж вам ли не знать, — я оглядел лживые встревоженные лица и сказал:

— Ничего, я еще выясню, где собака зарыта. Уолтер Косгроув тоже в этом замешан, и скоро я узнаю, какова его роль.

— Боб, — весьма угрюмо проговорил сенатор, — полагаю, нам нужна «неотложка».

— Да, сэр, — ответил молодой человек и торопливо попятился вон из комнаты.

— Никакой «неотложки» Боб вызывать не будет, — сказал я. — Ему самому надо в неотложном порядке покинуть тонущее судно. Думаю, если вы выглянете в коридор, то увидите, как он бежит к лифту, будто к спасательной шлюпке.

Улыбка сенатора сделалась кривоватой.

— Едва ли, — ответил он. — Боб — наш доверенный помощник.

— Доверенный? Опять вы о доверии? — я попятился и взял Карен под руку. — Мы уходим. Не пытайтесь нас остановить.

— Неужели вы совершенно уверены в том, что братья Коппо не преследуют вас? — спросил сенатор. — Лучше бы вам в этом убедиться, прежде чем выходить на улицу. В вас стреляли. Вас травили и запугивали.

На миг я почувствовал, как слабеют мои связи с правдой жизни, но тотчас взял себя в руки и сказал:

— Это делали ваши люди. Они-то и стреляли. Наемные убийцы не дают три промаха кряду. Мне уже давно следовало бы об этом задуматься. Меня хотели настращать, а не застрелить, и им понадобилось трижды открыть огонь, чтобы я, наконец-то, обратил на них внимание.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — ответил сенатор. — Что до меня, то я провел последние три недели на западном побережье и могу представить вам сколько угодно законопослушных граждан, которые это подтвердят.

— Ну, значит, это был Уилкс, — заявил я. — Он-то всем и заправлял.

Стрелял в меня, сыграл роль профессора Килроя, ехал за мной в машине, звонил мне на квартиру Карен...

— Никогда не слышал таких сказок! — возмутился Уилкс. — Я правовед. Я вам не... не акробат.

— Готов спорить на семнадцать долларов, что в студенчестве вы занимались художественной самодеятельностью, — сказал я ему. — Ходили на драмкружок. Бьюсь об заклад, что вас всю жизнь тянуло на сцену. Держу пари, что вы вкладываете деньги в театральные постановки, да и сами играли в любительских представлениях.

Я видел, что от предлагаемых мною пари Уилксу становится не по себе. Он повернулся к сенатору, прося помощи. Данбар сказал мне:

— К счастью, мы тут все друзья, молодой человек, иначе ваши несусветные обвинения повлекли бы за собой весьма серьезные последствия.

— Серьезные последствия? Ну, раз уж мы заговорили о серьезных последствиях, вот вам одно из них. Это Уилкс убил моего дядю Мэтта!

— Ну, это уж слишком! — вскричал Уилкс. — Я сроду не поднимал руку на человеческое существо!

Сенатор повернулся к Герти.

— Мисс Дивайн, этот молодой человек — ваш приятель. Не могли бы вы как-то призвать его к порядку?

Но Герти засмеялась и ответила:

— И не надейтесь, сенатор. Ребенок расшалился, и теперь его уже не обуздать.

— Ага, расписались в своем бессилии! — крикнул я ей.

— Еще бы. Почему я должна...

— Потому что отправитесь в тюрьму, вот почему, — заявил я.

— Не дождешься, — ответила она. — Сперва раздобудь улики. У тебя ничего нет.

• Предыдущая
• 81/86
• Следующая