Мокрушники на довольствии - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 12

• Предыдущая
• 12/42
• Следующая

– Эд, ты должен взглянуть на это с точки зрения дела...

На столе Клэнси зажужжало переговорное устройство, беседа прервалась, и Эд нажал клавишу.

– Что такое? – спросил он.

– По первой линии звонят Клею, – послышался голос секретарши.

– Кто?

– Мистер Фрайхофер.

– Я просил его разузнать о Мэвис Сент-Пол. "Надо бы ответить, посмотреть, что у него есть, – сказал я, подходя к столу и садясь на его край. Я снял трубку. – Клей слушает.

– Мэри Комаски, – сказал он. – Беллевилл, Иллинойс, двадцать пять лет.

В Нью-Йорке седьмой год.

– Погоди, погоди, дай я возьму бумагу и карандаш.

– Ладно.

Я пошарил по столу Клэнси, взял карандаш и бумагу и снова поднес трубку к уху.

– Ты говоришь о Мэвис Сент-Пол?

– А о ком же еще? Мэвис Сент-Пол, урожденная Мэри Камаски, появилась на свет в Беллевилле, Иллинойс, двадцать пять лет назад. В девятнадцать лет приехала в Нью-Йорк, около года посещала курсы актерского мастерства, танцевала в одном клубе, немного работала моделью, недолго путалась с Саем Грилдквистом два-три года назад.

Я лихорадочно записывал.

– С каким Саем?

– Грилдквистом, продюсером с Бродвея, – он произнес имя по буквам и добавил:

– Она пыталась сделать карьеру актрисы на его кушетке. Они были вместе около полугода. Потом появился Джонни Рикардо, владелец пары клубов, и еще несколько парней.

– Кто последний?

– Эрнест Тессельман. Почти год. Он и платил за ее жилье.

– Понятно. Что-нибудь еще?

– Да, одна тонкость. В перерывах между любовниками она делила кров с девушкой по имени Бетти Бенсон. Бог знает, как ее звать на самом деле. Она прожила в городе пять лет и все еще учится на актрису.

– Ты знаешь ее адрес?

– Да, где-то был, подожди.

Я услышал, как шуршит бумага, потом Арчи продиктовал мне адрес:

Гроув-стрит в Гринвич-Виллидж. Поблагодарив его и повесив трубку, я снова перечитал имя приятеля Мэвис Сент-Пол. Эрнест Тессельман. Это объясняло, почему в дело влез восточный отдел по расследованию убийств, и кто обеспечивает давление сверху.

Эрнест Тессельман, мягко выражаясь, занимается политикой. Он никогда не выдвигал свою кандидатуру ни на один пост, ни разу не произносил речей, не выступал перед выпускниками юридических факультетов, и его фотографии не попадали в газеты в связи с каким-либо заявлением о национальной обороне или испытаниях ядерного оружия. Зато он выбирает мальчиков, которые делают все это за него. Эрнест много лет дружил с Эдом Ганолезе, хотя никогда не был его партнером или соперником. Их поприща были связаны между собой примерно так же, как пивоварение со стекольной промышленностью.

Насколько мне было известно, Тессельман имел большой вес в городе. И если кто-то зарезал его куколку, он наверняка нашепчет какому-нибудь чиновнику, что парня надо поймать, причем непременно, да еще и побыстрее.

Разумеется, при этом Эрнест не будет иметь никакого зримого отношения к делу. Черная кость вроде Граймса и Фреда Мэна никогда не услышит из его уст ни единого слова. Но одного звонка какому-нибудь небожителю, сидящему где-то высоко в стратосфере над головами этих трудяг, вполне достаточно, чтобы заставить их вкалывать с предельным усердием.

Эд прервал мои прозаические размышления, спросив:

– Есть что-нибудь любопытное?

– В некотором роде. Мэвис Сент-Пол была имуществом Эрнеста Тессельмана.

– Ага! – воскликнул он. – Это объясняет интерес к делу.

– И не говори.

Джо сострил вежливо-изумленную мину.

– Эрнест Тессельман? – переспросил он.

Эд растолковал ему, кто такой Эрнест Тессельман, и Джо кивнул, после чего вновь углубился в молчаливое созерцание. Эд повернулся ко мне.

– Тебе придется встретиться с ним, Клей.

– Мне? Но я даже не знаю этого парня, Эд. Какой толк мне идти и говорить с ним?

– Ты единственный, кто видел Билли-Билли после убийства. Только ты сумеешь убедить Тессельмана, что Билли-Билли не убивал его подружку. Кроме того, поиски настоящего убийцы поручены тебе, и, возможно, Тессельман сумеет помочь в этом деле. Расскажет тебе, кем была эта как бишь ее...

– Мэвис Сент-Пол, – напомнил я.

– Да, Мэвис Сент-Пол. Может, он скажет тебе, с кем она дружила и кому была на руку ее гибель. Я позвоню Эрнесту и скажу, что ты придешь. Запиши адрес.

Он продиктовал. Я записал. И сказал:

– Уж и не знаю, Эд. Этот парень занимается общественной деятельностью, а она для меня – потемки.

– Просто сходи к нему и поговори. Расскажи, что случилось.

– Ни о чем не умалчивая?

– Разумеется. Говори все, как есть. Если будешь с ним темнить, толку не добьешься. Что мне ему сказать, во сколько ты придешь?

– Может быть, нынче пополудни? Мне надо поспать, Эд, а то я уже туго соображаю. Боюсь, от меня будет мало проку, если я не вздремну.

– Хорошо. Сейчас десять утра. Я договорюсь о встрече на пять вечера.

Это даст тебе возможность поспать пять-шесть часов. Устраивает?

– Конечно, устраивает.

– Учти, пока мы не наложим лапу на этого умника, тебе придется мириться с недосыпом, Клей. Как говорят в армии, у нас сейчас боевая и аварийная тревога в условиях стихийного бедствия.

– Да, я знаю.

– Хорошо, совещание окончено. Джо, пойдем перекусим где-нибудь. Клэнси, садись на телефон и обстряпывай дела. Если легавые загребут Билли-Билли, пусть тебе немедленно сообщат об этом, чтобы ты мог по-быстрому вызволить его.

– Хорошо, Эд, – с сомнением ответил Клэнси.

– В пять часов я встречусь с Тессельманом, а потом позвоню тебе и передам, что он мне скажет, – пообещал я.

Все мы, за исключением Клэнси, покинули контору и спустились на лифте.

Эд предложил подвезти меня, но тут я, как во сне, вспомнил, что мой «мерседес» стоит на Сорок шестой улице. Я поймал такси, откинулся на спинку сиденья и принялся бороться со сном.

Борьба эта сделалась еще ожесточеннее, когда я очутился за рулем «мерседеса». Но мне удалось добраться до гаража, где я сдал машину смотрителю дневной смены, который, похоже, вовсе лишен дара речи, и отправился пешком домой.

Перед зданием, рядом со щитом с надписью «Зона принудительной буксировки», стоял кремово-серый «форд». Солнцезащитный козырек над рулем был опущен, и я увидел прилепленную к нему полицейскую карточку. Для меня не было тайной, к кому приехали маленькие синие человечки.

Я не ошибся: моя гостиная превратилась в псарню для целой своры легавых. Казалось, полиция устроила тут свой цеховой слет. Вернулся Граймс с обоими дружками, бывшими здесь прошлой ночью, но теперь к ним прибавилось еще двое незнакомцев. Они сидели тут и там, все грузные и мощные, как торговцы подержанными автомобилями, караулящие свою жертву. Эллы нигде не было.

Когда я вошел, их физиономии малость просветлели: долгожданная жертва прибыла.

– Ага, – проговорил Граймс, вставая. – Возвращение блудного сына.

– Извините, ребята, – ответил я. – Совсем запамятовал, что позвал вас в гости. Ну-с, какого ордера у вас нет на этот раз?

– Ты где был? – спросил Граймс.

– Ездил на Стейтон-Айленд, раздавал островитянам продуктовые наборы Армии Спасения.

– Очень остроумно. Ну, а теперь шутки в сторону. Отвечай, где ты был?

– В универсаме.

– Тебе что, неохота отвечать здесь? – спросил один из сопровождавших Граймса легавых. – Может, хочешь поехать в участок и отвечать там?

– А за что вы можете меня замести? – спросил я его – Мне не хотелось бы вспоминать о том, как ты скрылся с места дорожно-транспортного происшествия, – молвил Граймс.

Я поморщился. Я напрочь забыл об этом. Я собирался позвонить в страховую компанию сразу же после начала рабочего дня, в восемь часов. Тогда я был бы чист. Но очень устал, да и голова была другим забита, а посему я совсем забыл об этом.

• Предыдущая
• 12/42
• Следующая