Наемники - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 47

• Предыдущая
• 47/74
• Следующая

Решив, что Сай Грилдквист будет следующим, я покинул “Кабачок “У Джонни”, прошел пешком один квартал и зашел в аптеку на углу, чтобы позвонить. Я не знал, где вернее разыскивать продюсера в момент, когда в театре идет его шоу, — на работе или все-таки дома. Сначала я вызвонил театр, и мне сообщили, что он появится только завтра во второй половине дня. Что ж, возможно, мэтр дома.

На звонок он ответил сразу. Голос в трубке показался низким, с хрипотцой, как если бы его обладатель был заядлым курильщиком и большим любителем сигар.

— Грилдквист у телефона, — сказал он и замолчал, ожидая, что я представлюсь.

Но мне не хотелось давать ему знать заранее, что кто-то собирается прийти к нему, чтобы переговорить о Мейвис Сент-Пол, поэтому я соврал:

— Мистер Грилдквист, я драматург. Правда, ни одна из моих пьес еще не была поставлена...

Как я и ожидал, он немедленно перехватил инициативу, намереваясь как можно скорее отделаться от меня.

— Сожалею, — раздраженно сказал он, — но в настоящее время я чрезвычайно занят постановкой “Боя барабанов вдали”, и вообще, я рассматриваю только те пьесы, что передаются через агентов. Советую вам обратиться к ним.

— Что ж, — сказал я, — жаль, конечно. Но все равно спасибо.

— Рад был помочь. — В голосе явно слышалось облегчение.

Я вышел из аптеки, поймал такси и поехал по адресу Грилдквиста — он жил где-то в районе восточных шестидесятых улиц. Всего в четырех кварталах от того дома, где квартировала Мейвис Сент-Пол, но в Нью-Йорке это еще ровным счетом ничего не значит. Иметь квартиру в Нью-Йорке равнозначно тому, что выстроить дом на Луне и наслаждаться одиночеством, не боясь встретить ни одного знакомого лица в окружности тысячи миль.

Дом Грилдквиста находился как раз между Пятой авеню и парком, и мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что попасть туда будет нелегко. Внизу у дверей дежурил привратник, а на стене позади него виднелся щит местного коммутатора. Значит, прежде чем я смогу пройти мимо него, кто-то должен будет дать согласие на мой визит.

Делать нечего, придется предупредить Сая Грилдквиста о своем приходе заранее. Привратник распахнул передо мной дверь, и я вошел. Главное — не тушеваться.

— Скажите, пожалуйста, к кому вы идете? — учтиво поинтересовался привратник.

— К мистеру Грилдквисту.

— Ваше имя?

— Скажите ему, что я от Эрнста Тессельмана, — сказал я, надеясь, что Грилдквисту известно, кто такой Эрнст Тес-сельман. — Насчет Мейвис.

— Мейвис?

— Именно.

— А как ваше имя, сэр?

— Просто скажите, что от Эрнста Тессельмана, — повторил я.

Он задумался на несколько секунд, затем пожал плечами и подошел к коммутатору. Я ждал, разглядывая сверкающий кафель и мрамор, которым был облицован холл, а привратник переговорил, повернулся ко мне и сказал:

— 11-С, сэр. Пройдите в первый лифт.

Я поблагодарил его и прошел к первому лифту. Дверь квартиры 11-С находилась на противоположной стороне холла, прямо напротив лифта, и Грилдквист открыл сразу же, едва я успел нажать на кнопку звонка.

Грилдквисту очень шел низкий голос курильщика, предпочитающего сигары. Передо мной стоял грузный, колоритного вида человек с самодовольным, заплывшим жиром лицом и солидным брюшком. На нем был несколько старомодный коричневый костюм, дополненный жилетом и ультраконсервативным галстуком.

Вежливым жестом пригласив меня в квартиру, предложив сесть, он поинтересовался, не хочу ли я чего-нибудь выпить. Я сказал, что не отказался бы от виски с содовой, и он ушел за выпивкой, а я тем временем разглядывал комнату.

Очевидно, продюсерство на Бродвее входит в разряд хорошо оплачиваемых занятий. Огромная гостиная располагалась в двух уровнях, нижний из которых, занимавший половину всей комнаты, отделялся от остального пространства парой ступенек. Белый диван, белый ковер на полу и белые столики хорошо сочетались с бледно-зеленым цветом стен, баром, тумбой из темного дерева и неоштукатуренным камином. Камин выглядел как настоящий, но мне показалось, что огонь в нем не разводят. Большая застекленная дверь вела на просторный балкон, откуда открывался вид на город с мигающими огнями.

Главный предмет обстановки в верхнем уровне гостиной, где я расположился, — огромный цветной телевизор. Расположение кресел и диванов целиком и полностью определялось местонахождением телевизора. Казалось, куда ни сядь, отовсюду на тебя будет устремлен темный, исполинских размеров экран. Мне почему-то хотелось оказаться в другой части комнаты, подальше от этого электронного чудища.

Грилдквист вернулся с наполненными стаканами, передал мне виски и тоже сел, слева от меня. Какое-то время мы молча потягивали выпивку, таращась на темнеющий экран телевизора. Затем Грилдквист нарушил молчание, спросив как бы между прочим, как о деле абсолютно второстепенном:

— А кто такой, кстати, Эрнст Тессельман?

— Последний дружок Мейвис, — ответил я и глянул на него, даже не пытаясь скрыть удивления. — Вы позволили мне войти, не зная Эрнста Тессельмана?

Он довольно хмыкнул, не отрывая взгляда от темного экрана:

— А вы считали это имя волшебным словом, открывающим все двери? Нет, вы ошиблись. Дверь вам открыло имя Мейвис.

— Понятно.

Он продолжал пялиться в экран, и я тоже взглянул туда. Но телевизор по-прежнему безмолвствовал. По какой-то причине присутствие “ящика” мешало разговору. Мы с Грилдквистом не глядели друг на друга, уставившись в телевизор. И говорили вроде бы не друг с другом, а с этим огромным идиотским экраном, который был не то переводчиком, не то посредником между нами.

— Он сломался пару недель назад, — неожиданно сказал Грилдквист, словно прочитав мои мысли. — Да черт с ним. Сам я никогда его не смотрю. А вот жена была большая любительница.

— И поэтому вы ссорились, да? — спросил я.

— Нет, — сказал он. — Просто люди смотрят телевизор, когда им лень утруждать себя поисками достойного зрелища. Когда же им хочется настоящего, они идут в театр. Телевидение и театр — соперники по жизни, точно так же, как противостоят друг другу дешевое пиво и хороший скотч.

• Предыдущая
• 47/74
• Следующая