Утонувшие надежды - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 45

• Предыдущая
• 45/105
• Следующая

— Я смогу его увидеть? — спросил Дортмундер.

— Что увидеть? Норман? Нет, мы свернем в сторону, не доезжая до Нормана, и покатим на запад.

— Я хотел узнать, смогу ли увидеть его хотя бы издалека, — пояснил Дортмундер.

Том нахмурился, задумавшись над словами Дортмундера. Тем временем радио продолжало в самых изысканных выражениях вещать о разнообразных событиях, происходящих в преисподней.

— Ты имеешь в виду, что местный пейзаж несколько однообразен, — произнес Том серьезным тоном.

— Да уж.

— А я здесь вырос, — продолжал Том. — Помнишь «Наступление песков»?

— Это про Окки, что ли?

— Да, я и был настоящим Окки, коренным оклахомцем, — сказал Том. — Но не таким, как в том фильме.

— Это точно.

— Тот Окки все больше сидел у костров да песенки распевал. Помнишь, как он заявился на бензоколонку в старом грузовике, набитом матрацами и бабьем, да еще с умирающим стариком в придачу? Что бы ты сделал на его месте?

— Я бы заправился и смылся.

— А в кино они честно расплатились за бензин.

— Но ведь и ты арендуешь машины, — заметил Дортмундер.

— Тут совсем другое дело, — сказал Том. — Я делаю все, что нужно, чтобы облегчить себе жизнь. Например, арендую машины, потому что могу себе это позволить.

— А что бы ты сделал на месте Окки на той заправке?

— Отстреливал бы хозяину палец за пальцем, пока тот не вспомнил бы комбинацию сейфа, — ответил Том. — Приготовься, сейчас нам сворачивать.

Как выяснилось, тайник в церкви был единственным личным банком Тома на северо-востоке страны. Том неохотно признался, что ему удалось уберечь от жадных лап адвокатов еще несколько тайников, однако все они были далеко, в разных штатах. Том не хотел никуда ехать, не желал делиться последними запасами и вообще ничего не собирался делать. Поэтому Дортмундеру пришлось предложить ему ехать вдвоем, захватив с собой минимум багажа на тот случай, если придется задержаться на месте. Впрочем, он намеревался проделать все как можно быстрее. Добраться до нужного места, взять деньги и сразу уехать обратно.

— Только что-нибудь попроще, Том, — попросил Дортмундер. — Никаких свадеб, никаких столпотворений.

— Что ж, — отозвался Том. — Надеюсь, тебя устроит место, где вообще никого нет? Как насчет города-призрака?

Туда они и отправились. По дороге Том рассказал Дортмундеру историю города Кронли, штат Оклахома. В начале века этот город был центром скотоводства и крупным транспортным узлом, однако со временем от цветущего организма осталась лишь иссушенная зноем пустая оболочка.

— И все из-за железной дороги, — сказал Том.

— Железные дороги... — откликнулся Дортмундер, ведя машину по пустому двухполосному шоссе в сердце Оклахомы и размышляя о стальных путях, уходящих под воду среди зеленых холмов на севере штата Нью-Йорк. — Внезапно появились железные дороги и подмяли все под себя.

— Нет, с Кронли произошла другая история, — сказал Том. — Город внезапно лишился железной дороги.

— Такое происходит сплошь и рядом.

— Здесь случай особый, — ответил Том. — Кронли начинался с небольшого фермерского поселения, на маленьком ручье, протекавшем между реками Канейдиан и Симаррон. Люди покупали там соль и торговали молоком. Во времена Гражданской войны к городу подвели железную дорогу. Кронли все разрастался, стал столицей округа, обзавелся складами, конторами предпринимателей; там был построен огромный пятиэтажный отель для заезжих дельцов, самое высокое здание в городе.

— Целых пять этажей! — поразился Дортмундер.

Том пропустил его замечание мимо ушей и продолжал:

— Засуха тридцатых годов особенно крепко ударила по городу, потому что местные фермеры разъехались и население изрядно сократилось. И все же город продолжал жить, пока в пятидесятых годах Оклахома не допустила серьезную ошибку.

— Оклахома? Весь штат?

— Да, — ответил Том. — Видишь ли, Оклахома сохранила у себя сухой закон после его отмены по всей стране. Возьми человека, Эл, заставь его страдать, и он решит, что горе и невзгоды ниспосланы ему Господом в наказание за тяжкие грехи. Человек решит, что, если причинить самому себе еще большие страдания, то, может быть, Боженька его простит. Один парень в тюрьме рассказывал мне, что в средние века люди хлестали себя плетьми, дабы уберечься от чумы. Короче говоря, Оклахома, и без того иссушенная зноем, многострадальная и пыльная, решила еще подсушиться — авось, Господь смилуется. Итак, выпивка оказалась под запретом.

— Так в этом и состояла роковая ошибка? — спросил Дортмундер. — Сухой закон прикончил целый город?

— С него все началось, — ответил Том. — Видишь ли, стоит написать какой-нибудь закон, и, как бы тот ни был суров, всегда найдется кто-нибудь, кто пожелает еще больше усугубить его гнет. Именно это и произошло в пятидесятых годах. Полицейские штата Оклахома садились в транзитные поезда и арестовывали барменов в вагонах-ресторанах за торговлю спиртными напитками в «сухом» штате.

— Минутку, — попросил Дортмундер. — Ты говоришь, в поездах?

— В проходящих поездах, въезжавших на территорию штата с одной стороны и выезжавших с другой. Полиция забирала бармена и сажала его на ночь в кутузку. А на другой день приезжал адвокат железнодорожной компании и вызволял парня. Веселенькая ночка для бармена, а? — Том улыбнулся, умудрившись не пошевелить при этом губами. — Эл, сворачивай вон на ту дорогу, — добавил он.

Впереди показался небольшой знак, возвещавший о приближении левого поворота. С тех пор, как Том некоторое время назад взял на себя обязанности штурмана, каждый очередной поворот выводил их на все более безлюдные и узкие дороги. Сейчас Том велел Дортмундеру свернуть с пустого двухрядного асфальтового шоссе на узенькую покрытую гравием и политую битумом дорожку, вившуюся по заросшей чахлым кустарником местности, подобно следу спятившей от жажды змеи.

Одно радовало: здесь, в самом сердце штата, местность была уже не такой однообразной, как раньше. Дорогу обступили приземистые, голые, выжженные солнцем холмы, а вдали виднелись чуть более высокие и скалистые, но столь же безжизненные нагорья. Дорога, на которую они свернули, мало-помалу забиралась все выше и становилась все более ухабистой и каменистой, словно ее изредка поливали дожди. Теперь Дортмундеру приходилось держать руль обеими руками. Объезжая кочки и рытвины, он сказал:

— Итак, мы остановились на том, что барменов сажали на ночь в каталажку.

— Да, — подтвердил Том. — И поэтому в последующие годы железнодорожные компании направляли поезда по путям, пролегавшим все дальше от Кронли, и в итоге в Оклахоме вовсе не осталось действующих железных дорог.

— Ты это серьезно? — спросил Дортмундер, поражаясь и вместе с тем восторгаясь масштабами постигшей Оклахому кары.

— Вполне, — сказал Том. — И это положение сохранилось до наших дней. Открыв карту «Амтрак», ты увидишь, что железнодорожные пути огибают Оклахому, не заходя на ее территорию. Именно это обстоятельство погубило Кронли. Нет поездов — нет резона оставаться в этом проклятом Богом месте. Где-то здесь нужно будет свернуть... За здешними дорогами никто не следит, и нам придется смотреть в оба.

— Налево или направо?

— Направо.

Дортмундер чуть притормозил и прижал стиральную машину к правой обочине узкой дороги. И все же они едва не прозевали нужный поворот.

— Проклятие! — выругался Том. — Проскочили! На сей раз это моя вина. Я должен был его заметить.

Дортмундер затормозил и внимательно посмотрел на Тома.

— На сей раз, говоришь?

— Да, на сей раз, — ответил Том, оглядываясь и рассматривая через правое плечо дорогу, по которой они только что проехали. — Давай вернемся, Эл. Слышишь?

Дортмундер набрал в грудь воздуху и задержал дыхание. Потом кивнул сам себе, выпустил воздух из легких, включил заднюю передачу, и стиральная машина рванулась назад. Из-под ее колес во все стороны брызнул гравий.

• Предыдущая
• 45/105
• Следующая