В колыбели с голодной крысой - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 8

• Предыдущая
• 8/52
• Следующая

– Извините...

Они все еще смотрели на меня и ждали. Я провел по сухим губам сухим языком и робко спросил:

– Ничего, если я сяду?

Полицейские взирали на меня с ухмылкой, и тот, что держал нас под прицелом, ответил мне, смешно воспроизводя мою интонацию:

– Думаю, ничего.

Но мне было наплевать на насмешку. Мне необходимо было сесть. Я придвинул кресло и рухнул в него, почувствовав еще большую слабость. Дрожащей рукой я вытер испарину со лба.

Несколько минут спустя пожилой полицейский приоткрыл дверь и, заглянув в комнату, позвал:

– Джерри.

Джерри вышел и закрыл за собой дверь. Прошла еще минута, и оба они снова появились в номере. Пожилой полицейский, увидев меня сидящим, сердито вскинул брови, а затем обратился к Уолтеру:

– Нам необходимо обыскать комнату на предмет возможного обнаружения оружия. Возражения есть?

– Нет, если имеется ордер на обыск, – ответил Уолтер. Пожилой махнул рукой, и Джерри направился к нашим чемоданам. Уолтер прочистил горло.

– Вы забыли предъявить мне ордер, – сказал он.

– Я забыл взять его с собой. Вы хотите, чтобы я ездил туда-сюда? Вы ведь не собираетесь создавать мне дополнительные трудности, не так ли? Мне бы, в свою очередь, не составило труда создать их для вас.

Уолтер пожал плечами, и на его губах снова появилась легкая усмешка.

Джерри продолжал возиться с чемоданами. Он открывал один за другим и вываливал их содержимое на пол. При этом бесцеремонно топтал наши вещи ногами. А крышку моего чемодана он рванул с такой силой, что чуть ли не оторвал ее. Затем подошел к письменному столу и, выдвигая ящик, сбросил машинку на пол. Он поглядел на Уолтера и с ухмылкой буркнул:

– Сожалею.

– Ничего страшного, – сказал ему Уолтер.

Джерри осмотрел ящик письменного стола, высыпав его содержимое на пол, а по дороге в ванную комнату наступил на клавиатуру пишущей машинки. Затем вытряхнул из прачечного мешка носки и нижнее белье и отправился в ванную комнату.

Уолтер посмотрел на меня и задумчиво произнес:

– Как ты думаешь, что он найдет под крышкой сливного бачка?

Я не знал, что он имеет в виду, поэтому ничего не ответил. А кроме того, видя, как бесцеремонно и грубо они поступают с нашими вещами, я не хотел привлекать к себе внимание и почел за лучшее вообще промолчать.

Пожилой полицейский вспылил:

– Это еще что за остроумное замечание?! Что вы этим хотите сказать?

Кровь бросилась ему в лицо, и он с ненавистью уставился на Уолтера.

Уолтер покачал головой, на его лице возникла и тотчас же исчезла улыбка – дерзкая, высокомерная, язвительная, и я понял, что он будет решительно противостоять этим людям и не спасует ни при каких обстоятельствах.

– Ничего, – спокойно ответил Уолтер.

– Не хотите ли вы сказать, что я подбрасывал вам вещественные доказательства?

– Ни в коем случае, – сказал ему Уолтер. – И я вовсе не утверждаю, что ваши люди нарочно разбили мою пишущую машинку. Или порвали чемодан моего друга.

– Вы хотите написать жалобу, не так ли? – Теперь он был очень зол, у него сами собой сжимались кулаки.

– Конечно же нет, – заверил его Уолтер. – По правде говоря, на мой взгляд, вы заслуживаете награды за ревностную службу.

Прежде чем пожилой полицейский успел что-нибудь ответить, Джерри доложил, вернувшись из ванной комнаты:

– Пока ничего не обнаружено.

– Продолжайте искать.

– Хорошо.

Теперь Джерри занялся кроватями, сдернул одеяла и скинул белье и одежду на пол, причем не преминул потоптать наши пиджаки. Потом заглянул под кровати, обыскал ночную тумбочку.

– Осторожно с лампой, – спокойно предупредил его Уолтер, – она не наша.

Джерри ухмыльнулся и продолжил обыск. В это время дверь нашего номера распахнулась и вошел человек в полицейской форме. Он сказал пожилому полицейскому сценическим шепотом:

– Мистер Флейш здесь.

– Заткнись, – рявкнул на него пожилой полицейский, гнев его становился все более яростным. – Убирайся отсюда прочь, дурень проклятый!

– Да, сэр! Да, сэр! – Человек в полицейской форме, часто-часто моргая, попятился к двери, а пожилой полицейский вышел вслед за ним и закрыл за собой дверь.

Я посмотрел на Уолтера. Он, конечно, тоже все слышал. Флейш – это человек, который управлял обувной фабрикой компании “Макинтайр” от имени наследников умершего хозяина. Уолтер ободряюще улыбнулся мне и продолжал наблюдать за тем, как продолжает бесчинствовать Джерри.

К тому времени, когда Джерри сокрушил и испортил все, что попалось ему под руку, пожилой полицейский появился снова. Джерри доложил ему, что он “его” не нашел, и тот велел нам надеть пиджаки.

Я поднялся из кресла и взял с пола свой пиджак, стряхнув следы от подошв Джерри. Накинув на плечи пиджаки, мы с Уолтером вышли на улицу под жгучие лучи послеполуденного солнца. Золотисто-оранжевый диск солнца медленно катился на запад, к линии горизонта. На обочине шоссе, неподалеку от дорожного знака, указывающего поворот к мотелю, был припаркован черный “линкольн-континенталь”; за рулем сидел шофер, а в салоне на заднем сиденье виднелась какая-то смутная фигура.

Две полицейские машины взяли в клещи наш “форд”. В одну из них посадили Уолтера, вместе с Джерри и другим полицейским, а меня препроводили ко второй машине тоже двое полицейских: тот самый пожилой и полицейский в форме. Когда мы выезжали на шоссе, я попытался разглядеть, кто сидит на заднем сиденье “линкольна”, но мне это не удалось.

Полицейский участок находился в квартале от Харпер-бульвара, в худшей части города. Прилегающие к главной улице кварталы не претерпели столь сильного разрушения и не превратились в трущобы, как два или три квартала, расположенные чуть западнее. Здесь, на Клинтон-стрит, обосновалось множество мелких мастерских: слесарных, сапожных, по ремонту телевизоров и так далее. Над этими жалкими постройками царило трехэтажное кирпичное здание с голыми окнами, похожее внешне на фабричное здание, – это и был полицейский участок. Четыре широкие ступени вели к арочной двери, по обе стороны которой висели старинные зеленые светящиеся шары с черной надписью “Полиция”. Наш кортеж свернул за угол здания полиции, во внутренний двор – служебную автомобильную стоянку. Там находился пожарный выход с соответствующей ржавой табличкой, а помойный контейнер, тоже ржавый, соседствовал с тремя припаркованными там машинами.

Путь от мотеля до полиции прошел в полном молчании, и, когда машина остановилась, все так же продолжали молчать. Старший полицейский вылез из автомобиля и молча сделал знак рукой, чтобы я следовал за ним. Я видел, как Уолтер вылезал из второй, машины. Нас провели через черную металлическую дверь вверх на один лестничный пролет и дальше по длинному коридору. Пол здесь был старый, докрашенный масляной краской, доски кое-где рассохлись и разошлись, в щели набилась грязь.

Пройдя половину коридора, мы остановились перед деревянной дверью, на которой не было таблички. Пожилой полицейский достал из кармана связку ключей и, найдя нужный, отпер дверь. Затем он махнул Уолтеру рукой:

– Сюда!

Уолтер вошел в комнату. Я направился было за ним, но пожилой полицейский остановил меня:

– Вам не сюда.

Он повел меня к следующей двери, а Джерри и другой полицейский остались с Уолтером. Пожилой полицейский отпер дверь и велел мне входить внутрь. Он закрыл за мной дверь снаружи и запер ее, таким образом, я оказался в заточении.

Это была маленькая мрачная комната с вытоптанным голубым линолеумом. Единственное окно было забрано густой металлической сеткой снаружи и решеткой из металлических прутьев изнутри. С потолка свисала не защищенная абажуром электрическая лампочка, под ней находился обшарпанный письменный стол – главный предмет меблировки. У стола – деревянное кресло с деревянными же подлокотниками и зеленовато-желтая металлическая корзина для мусора. Помимо перечисленных выше предметов здесь было два деревянных стула, напольная латунная пепельница в одном углу и настенная вешалка в другом.

• Предыдущая
• 8/52
• Следующая