Мата Хари - Ваагенаар Сэм - Страница 51
- Предыдущая
- 51/58
- Следующая
Когда она выходила из камеры, начальник караула хотел взять ее за руку. Но Мата Хари раздраженно стряхнула его руку. Обиженным тоном она заявила, что она не воровка и не преступница. Потом она взяла за руку сестру Леониду и направилась в бюро на первом этаже, которое называли «Авиньонским мостом». Здесь ее официально передали военным властям.
В этом бюро она попросила разрешения написать несколько писем, примерно три. Одно из них было направлено ее дочери. До сих пор остается тайной, что произошло с этим письмом. Она передала его то ли начальнику тюрьмы, то ли мэтру Клюне. Или — как слышал Анри Лекутюрье, которому впоследствии было поручено продать ее драгоценности, — протестантскому пастору. В любом случае, точно установлено, что дочь Мата Хари так никогда и не получила последнее письмо своей матери. Это однозначно следует из письма, написанного Джоном МакЛеодом в голландское посольство в Париже 10 апреля 1919 года. Он просил посольство прислать ему свидетельство о смерти его бывшей жены, которое могло понадобиться Нон, его дочери, на случай «возможного вступления в брак». «До нас не дошло ни единого прощального слова мадам Мата Хари к ее ребенку, несмотря на то, что — как пишут газеты — непосредственно перед смертью она написала два письма. Потому мы утратили надежду, услышать еще что-то». Но и во французских архивах этих двух или трех писем тоже нет. Доктор Бизар стоял лишь в десяти футах от Мата Хари, когда та писала. Он был готов вмешаться. Но она закончила письма спокойно и быстро. Ей понадобилось не более десяти минут.
В сопровождении конвоя, сестры Леониды и преподобного Жюля Арбу Мата Хари села в автомобиль, ожидавший ее. От центра Парижа до пригорода Венсен дорога была довольно длинной. Но улицы в это раннее утро были пусты. Автомобили приехали быстро. Сквозь легкий туман предрассветного утра виднелись очертания Венсенского замка, частично служившего военной казармой. Температура воздуха, вместо того, чтобы прогреться с полуночи, наоборот упала почти до нуля. Машины замедлили ход. Они проехали через узкие ворота замка и на минуту остановились справа у башни карцера, построенной еще в четырнадцатом веке. Затем они двинулись дальше, проехав оставшуюся часть двора, шириной с треть мили. Чуть позже машины проехали мимо часовни шестнадцатого века.
Машины проследовали мимо аркад на другой стороне замка и медленно двинулись по мокрой от дождя, поросшей лесом, холмистой территории полигона. Они остановились рядом с уже готовой расстрельной командой. Протрубила труба. Мата Хари помогла громко молящейся сестре Леониде выйти из машины. Бок о бок обе женщины подошли к столбу, обозначавшему место казни. Это место пока было пустым.
Двенадцать солдат Второго зуавского полка выстроились в два ряда по шесть человек. Справа от них стояло четыре офицера. Неподалеку за ними встали сестра Леонида, преподобный Арбу и врач. Еще дальше, за расстрельной командой, войска производили построение. Там были кавалерийские. артиллерийские подразделения и пехотинцы. Офицер, стоявший вблизи Мата Хари зачитал: «Именем французского народа… «
Мата Хари отказалась быть привязанной к столбу. потому ей лишь слегка накинули веревку вокруг талии. Еще она не хотела, чтобы ей завязали глаза. Командующий офицер поднял саблю.
Смертельную тишину раннего утра разорвали двенадцать выстрелов. Лейтенант Шуго, военный врач, подошел к столбу, чтобы произвести «выстрел милосердия» в уже безжизненное тело. Доктор Робийар из военного госпиталя Бежен в Париже еще раз проверил, точно ли она мертва.
На часах было 6.15. Четырьмя минутами раньше, в 6.11, взошло солнце. Мата Хари — «Око дня» была мертва.
Позже в то же утро мэтр Клюне позвонил в голландское посольство. Оно проинформировало Гаагу. Тут открылись все шлюзы для фантазий, слухов и сплетен. Уже спустя месяц после казни в дело впутали даже само голландское правительство — благодаря статье, появившейся в одной немецкой газете. Там говорилось, что Мата Хари была придворной дамой королевы Вильгельмины. Нидерландский министр иностранных дел Джон Лаудон личной телеграммой проинформировал посольство в Париже, что «я приказал опровергать все подобные абсурдные истории». Он попросил посла в Париже «предпринять все, что в его власти, если такие слухи будут распространяться и во французской прессе, и позаботиться об информировании газет, что вышеназванная особа никогда не была придворной дамой и не имела ни малейшего отношения к королевскому двору».
Владелицы дома Мата Хари в Гааге, две сестры, написали в декабре 1917 года письмо в Париж, где спрашивали, известно ли посольству, кто будет дальше платить за жилье — «ее дочь, возможно», потому что «из-за нехватки жилья в городе сейчас самое лучшее время, чтобы продать или сдать этот дом». Им вскоре представился шанс. На аукционе 9 и 10 января 1918 года мебель и прочее имущество Мата Хари было продано. Барон Эдуард Виллем ван дер Капеллен старательно держался подальше от дома своей любовницы. Он даже не забрал свою фотографию, которая заняла выдающееся место среди продававшихся с аукциона вещей.
Джон МакЛеод в многочисленных письмах в министерство иностранных дел пытался получить справку, что стало с земным имуществом его бывшей жены. «Исходя из ее больших расходов в течение жизни» он предполагал, что «она обладала немалым имуществом». Как опекун своей дочки он хотел указать французским властям на то, что по праву часть этого ее имущества принадлежит его ребенку.
Посольство в Париже, получив ответ от французских властей, сообщило ему, что «все, что находилось в ее гостиничном номере, а также ее украшения из тюрьмы „Сен-Лазар“ и все прочее имущество было продано на аукционе 30 января 1918 года». Чистая выручка составила 14251 франк и 65 сантимов. Это соответствует в наше время двум с половиной тысячам долларов. Деньги были выплачены французскому правительству, «имевшему на это преимущественное право, для покрытия расходов на судебный процесс».
Одновременно МакЛеоду сообщили, что после тщательной проверки установлено, что умершая не передавала прав на имущество и не составила завещания.
Реакция Джона была горькой: «Моя дочь была бы единственной наследницей свой матери, если бы все, что оставила эта женщина, благодаря заботливости Французской Республики не исчезло бы полностью, не оставив и следа. Они действительно прекрасно поделили добычу».
Но даже если бы Нон и унаследовала деньги своей матери, она не смогла бы ими воспользоваться. В том же письме Джона МакЛеода в Париж от 10 апреля 1919 года, в котором он просит выслать свидетельство о смерти своей бывшей жены «для возможного замужества» его дочери, он одновременно писал, что она собирается «вскоре оставить школу и отправиться учительницей в Голландскую Восточную Индию». К этому времени она уже прошла медицинскую проверку на предмет пригодности по состоянию здоровья к жизни в тропиках. Но ровно через четыре месяца, 10 августа 1919 года, она умерла. За день до того она вместе с мачехой подбирала шелковый муслин для вечернего платья, которое собиралась носить на корабле во время путешествия. Она была абсолютно здоровой. только при выборе ткани казалась немного нерешительной, что было ей несвойственно. В 11 часов вечера Нон отправилась спать. На следующее утро Гритье МакЛеод-Мейер нашла ее под одеялом мертвой. Ночью она умерла от кровоизлияния в мозг.
Отец пережил ее на немногим больше восьми лет. В возрасте почти семидесяти двух лет он был похоронен рядом со своей дочерью на кладбище городка Ворт-Реден близ Арнема. На могиле простой камень, без фамилии: «Наша Нон — родилась 2 мая 1898 года, умерла 10 августа 1919 года — и ее отец, родился 1 марта 1856 года, умер 9 января 1928 года».
Умерли и все остальные: патетический мэтр Клюне; капитан Ладу, который по намеку англичан заварил всю эту кашу; капитан Бушардон, завершивший работу Ладу и странным образом видевший свой долг в том, чтобы довести дело до единственного вывода, казавшегося ему правильным и подходящим, а затем подписавший приказ о казни; лейтенант Морне, с ходу отметавший все объяснения и протесты; подполковник Сомпру и его присяжные; и почти все, если не все, солдаты, расстрелявшие ее. Все они сейчас покоятся в мире в своих могилах, где бы те ни находились. Все, кроме Мата Хари.
- Предыдущая
- 51/58
- Следующая
