Заколдованная планета - Валентинов Альберт - Страница 29

• Предыдущая
• 29/35
• Следующая

— Мне даже страшно! — тихонько сказала Мимико. — Такое бурное развитие с тех пор, как прекратилось излучение! Вот-вот они перескочат в феодальный строй, минуя рабовладельческий. По крайней мере первый замок возводится лет на сто раньше, чем мы рассчитывали.

Патриция покачала головой:

— Они не повторят нас, пойдут своим путем. Собственно, они шли им с самого начала. У них, например, нет вождей, одни шаманы. Так что это не феодализм, это что-то новое, такого у нас не было. Мы даже не знаем, как это называется.

— Было бы явление, а название изобретут, — усмехнулась Ирина.

Постепенно напряжение оставило ее. Эксперимент девушек оказался настолько увлекательным, что Ирина как-то незаметно забыла и страхи, и сомнения, и даже смогла не думать о тех неожиданных догадках, которыми поделился с нею профессор. Поэтому однажды утром она не сразу поняла, почему Сергеев так взволнованно кричит в микрофон, требуя ее немедленного возвращения на Базу. Впрочем, он звал не только ее, он звал всех.

С Земли прилетел председатель комиссии по контактам. А членами комиссии, по рекомендации Сергеева, назначили, кроме него, Ирину, Буслаева, Патрицию и Олле.

Солнце еще только поднялось над горизонтом и розовая заря еще сползала с неба, когда группа землян подошла к овальному люку чужого астролета.

Впереди косолапо, выворачивая ступни, шагал председатель комиссии по контакту академик Козлов. Облачка пыли взлетали каждый раз, когда его ноги грузно вбивались в землю.

Ирина давно знала Козлова. Он читал лекции в АКР, принимал экзамены. Но до сих пор она не переставала удивляться, сколь щедро природа наградила этого человека. Беспристрастная статистика вывела удивительную закономерность: восемьдесят процентов выдающихся людей не обладает ни крупными размерами, ни большой физической силой. Козлов в этом смысле составлял счастливое исключение.

Огромного роста (даже Буслаев стушевывался перед ним), широченного размаха плечи, с громовым голосом и неуемной натурой он поражал воображение.

На его массивном, шишковатом лице с толстым носом и пышными, спадающими вниз усами сверкали неожиданно маленькие, как светлые бусинки, глазки. И каждый, на кого падал взгляд академика, чувствовал себя будто перед рентгеновским аппаратом.

Сам гигантских размеров, Козлов уважал крупных людей. Поэтому с Буслаевым они с первого же дня сделались большими приятелями. Обоих роднили бесшабашные характеры и отчаянная смелость. К тому же академик оказался завзятым бильярдистом, и каждый вечер в клубе раздавался громкий стук сшибающихся шаров. Сражались по всем правилам: проигравший лез под стол, невзирая на чины и звания. Зато Ирина в присутствии академика никак не могла подавить в себе чувства, будто не выучила урок.

Козлов прилетел неделю назад, но только сегодня комиссия впервые подошла к астролету. Первым делом председатель захотел подробно ознакомиться с историей находки корабля. Он выслушал отчет Ирины, досконально изучил журнал и долго ругал ее за допущенные ошибки, нагромождение нелепости на нелепость, как он выразился. По его словам выходило, что понять, кто такие пиявки, можно было сразу, чуть ли не в первый же день. А кончил тем, что объявил, что Ирина все-таки молодец, что у нее аналитический ум, «только вам его еще шлифовать и шлифовать, дорогая», и расцеловал ее. Слишком горячо, по мнению Буслаева.

После этого Козлов слетал к астролету, обследовал ручей, который, как обнаружил Василий, был искусственно создан из выведенной на поверхность подземной реки, подсчитал баланс воды и объявил, что, пожалуй, профессор Сергеев прав: пятьдесят процентов за то, что корабль обитаем. Главным доводом было то, что излишек воды никак не мог испариться, а следовательно, использовался в астролете.

— Друзья мои, мы ничего не можем утверждать с полной очевидностью и, к сожалению, не в состоянии абстрагироваться от наших, земных, канонов мышления. А по этим канонам ход событий ясен как на ладони. В самом деле, как поступили бы мы, земляне, если бы, скажем, произошла катастрофа и мы оказались не в состоянии взлететь с чужой планеты? Поставили бы корабль на консервацию и легли в анабиоз в надежде, что когда-нибудь нас отыщут.

— Но мы не стали бы уничтожать аборигенов ни своими руками, ни с помощью дрессированных рептилий на других материках, а на своем подавлять их развитие излучением. Ведь за это время такриоты создали бы развитую цивилизацию и оказали помощь пришельцам, — возразила Патриция.

Козлов энергично замахал руками.

— Правильно, дорогая. Мы бы не стали. А они сделали… предположим. А может, никакой аварии и не было. Может, пустой корабль нарочно оставлен на этой планете, как перевалочная база. С тех пор как осушили болото и вода перестала поступать в машины, прошло достаточно времени, но никто же не показался. Но даже если на корабле нет хозяев, мы не имеем права считать его пустым. Механизмы могут действовать по многочисленным программам, в том числе и программам встречи непрошеных гостей. — Он засмеялся, довольный смятением на лицах слушателей, и его маленькие глазки скрылись в набежавших складках.

— Послушайте, но так же нельзя! — решительно сказала Ирина, преодолевая в себе навязчивое ощущение невыученного урока. — И Сергеев и вы упорно подчеркиваете, что земной логикой не объяснить поведение инопланетных существ, что у них все другое и даже дважды два не четыре. Но не вы ли учили нас, что законы мироздания одинаковы для всех точек Вселенной и они должны осмысливаться единой логической цепью? На любой планете любое существо постигает, что камень всегда падает вниз, а когда заходит солнце, становится темно. И два яблока плюс два яблока всегда четыре яблока как ни считай: хоть на пальцах, хоть на щупальцах, хоть на электронно-счетной машине. Да, что говорить: разгадала же я тайну пиявок чисто логическими рассуждениями…

Она запнулась, не в силах выносить дальше насмешливого взгляда Козлова, и сердито отвернулась. Тогда академик добродушно загудел:

— Недавно вернувшаяся экспедиция обнаружила планету грушевидной формы в двойной звездной системе. Там камень падает не вниз, а вбок, — чем дальше от основного ядра, тем угол падения больше и в максимальном удалении составляет тридцать семь градусов. Передвигаться землянам по этой планете почти невозможно: почва под ногами всегда наклонена то в одну, то в другую сторону. И тем не менее там есть животная и растительная жизнь. А живи там Ньютон, он вывел бы совсем другой закон всемирного тяготения. Существа, имеющие щупальца неравной длины, могут создать математику скользящих чисел, недавно открытую профессором Лернером. По ней дважды два равно четырем только как частный случай из бесчисленного количества вероятностей. А если эти существа обладают к тому же инфракрасным зрением, то для них с заходом солнца темнота не наступит. Также должен разочаровать вас, дорогая, с пиявками. Боюсь, вы так и не поняли, как вам повезло. Не разгадали вы логику их поведения. Произошло простое совпадение, счастливая случайность. Не одежда спасала робота, шамана и вас. Что-то другое, гораздо более сложная цепь явлений, которую одежда только замыкала. Но выпади случайно из этой цепи одно звено… Впрочем, довольно об этом. У нас впереди много дел, а времени в обрез. Давайте распределим обязанности.

После этого жизнь на Базе завертелась чертовым колесом, как пожаловалась однажды вконец измученная Мимико. Неугомонный академик заставил работать всех. Ирине с Буслаевым и десятком других цивилизаторов досталось оборудовать наблюдательные посты и подготовить площадку для земного звездолета. Козлов хотел, чтобы диск инопланетян был в прямой видимости противометеоритных пушек. За три дня был расчищен и выровнен «пятачок» в полукилометре от болота, поставлены приборы лучевой посадочной наводки, и вчера наконец все было готово. Поднявшись с космодрома, земной корабль обогнул планету по орбите и приземлился точно на обозначенное место. Теперь там лет десять не вырастет ни былинки, зато за спиной комиссии по контактам, приближающейся к диску, грозно торчали аннигиляционные жерла. «Нужно ли это? Мы же идем к братьям по разуму», — сомневалась Ирина, но молчала. Даже Буслаев притих и за весь путь не проронил ни слова. Правда, ему было не до этого. Гигант тащил на плечах тяжеленный лингвистический блок, и чем ближе к кораблю, тем шаг его делался грузнее.

• Предыдущая
• 29/35
• Следующая