Раб великого султана - Валтари Мика Тойми - Страница 65
- Предыдущая
- 65/66
- Следующая
– О благородный принц Джехангир! Ты сын великого султана и должен мужественно переносить удары, которые обрушивает на нас Тот, Кто вправе навсегда порвать узы дружбы и привязанности. Легкая смерть освободила твою обезьянку от мучений, она больше не страдает от кашля и лихорадки.
Маленький принц с глубокой печалью в глазах слушал мои слова, прижимая к груди Раэля. А я продолжал:
– Мой песик Раэль обожал твою обезьянку, но ты, потеряв сегодня свою любимицу, приобрел преданного друга, который станет верно служить тебе, хотя поначалу и будет немножко тосковать по мне, как тоскует любой верный пес по своему хозяину.
Служанки помыли и одели маленького Джехангира, затем слуги принесли множество лакомств на завтрак, но малыш наотрез отказался есть, приводя в отчаяние служанок, которые опасались наказания за нерадивость.
Мне снова пришлось вмешаться, и я сказал мальчику:
– Ты обязательно должен покормить своего нового друга и сам поесть вместе с ним, чтобы он понял, что ты его хозяин.
Джехангир недоверчиво поглядел на меня, но все же послушался, и мы оба стали кормить Раэля, в то же время подкрепляясь и сами. Служанки засмеялись и от радости захлопали в ладоши, благословляя меня именем Аллаха, ибо маленький принц, позабыв о своей печали, уплетал за обе щеки.
Позавтракав, мальчик доверчиво протянул мне ручку, и мы оба отправились в сад. Там я показал ему могилку обезьянки Коко под огромным платаном. Затем, чтобы рассеять грусть ребенка, я учил его играть с Раэлем, бросать палочки, которые песик возвращал малышу, заставлять собачку вставать на задние лапки и бежать за хозяином, что Раэль проделывал совсем как человек.
Увечье не позволило Джехангиру играть долго, он быстро устал, и я отвел его в покои матери. Затем я решил, что мне пора удалиться, дабы не возникло подозрений, будто я навязываю принцу свое общество. Уткнув морду в землю и уныло опустив хвост, мой Раэль послушно стоял рядом с принцем Джехангиром и провожал меня грустным взглядом. Я же, оказавшись опять в саду гарема, с трудом сдержал слезы, твердя себе, что у Раэля будет теперь хороший хозяин. Ведь моей верной собачке несладко жилось в обществе голубых кошек Джулии.
Евнухи снова проводили меня в покои кислар-аги, и мне пришлось ждать там много часов, пока управитель гарема не соизволил наконец принять меня. Толстый и рыхлый, как тесто, он сидел на подушке, скинув с ног туфли, и долго смотрел на меня изучающим взглядом, подперев ладонью отвисший подбородок и не произнося ни слова. Наконец он заговорил неожиданно любезным тоном:
– Ты для меня – великая загадка, я не понимаю тебя. Либо ты – честнейший из дураков, либо же напротив – человек крайне опасный и коварный, способный устраивать заговоры, разгадать которые я не в силах, хотя не раз сталкивался в жизни с подлостью и обманом. Мне уже сообщили, что ты добился благосклонности принца Джехангира, подарив ему собачку. Ты ничего не потребовал взамен и не остался в покоях нашей повелительницы ни минутой дольше, чем было необходимо, хотя и мог ожидать хорошего вознаграждения за свои услуги. Мне также говорили, что султанша Хуррем довольна тобой, ибо ты последовал ее совету и отравил эту грязную обезьяну. Но я не знаю: заступаясь за тебя перед султаном, я, возможно, буду действовать себе во вред, если вдруг окажется, что ты вынашиваешь какие-то коварные замыслы. Отзываясь же о тебе плохо, ибо именно так я о тебе и думаю, могу разозлить владыку, поскольку он очень жалеет увечного принца Джехангира и постоянно думает о благе этого ребенка. Однако какую-то награду ты все же должен получить, ибо этого требуют правила хорошего тона, – раб, который исполнил приказ своего султана и послужил ему, не может уйти из дворца с пустыми руками.
Рассеянно глядя в потолок, теребя рыхлый, отвисший, лишенный растительности подбородок и почесывая голые пятки, кислар-ага продолжал:
– Надеюсь, ты понимаешь, что размер твоего вознаграждения зависит исключительно от моего расположения к тебе, поскольку повелитель полностью мне доверяет. А я, разумеется, знаю о тебе все. Мне известно, что, прибыв в Стамбул, ты ведешь себя как подобает порядочному человеку, совершаешь намаз, соблюдаешь все религиозные обряды и не поддерживаешь тайных связей с христианами. Однако все это может быть как проявлением твоей большой хитрости и осмотрительности, так и свидетельством честности. У Пири-реиса тоже внимательно наблюдали за тобой, но никто не смог уличить тебя в копировании секретных карт. Но намекни я султану хоть словом о том, что ты раб картографов и получаешь двенадцать монет жалованья в день, тебя вознаградят соответственно твоей должности, и ты получишь не более двухсот серебряных монет. Если же я замолвлю за тебя словечко и распишу, как следует, твои способности и таланты, да еще и заявлю, что ты по досадной ошибке занимаешь столь низкое положение, может быть, тебе преподнесут горсть золота, а султан отдаст тебе новый приказ, чтобы таким образом проверить, на что ты годен. Итак, твоя дальнейшая судьба полностью зависит от моего к тебе отношения, без моей помощи и поддержки ты всего лишь вонючий верблюжий помет во дворе сераля.
Я ответил ему:
– Все это я прекрасно понимаю, но половину вознаграждения я уже обещал лекарю Соломону, поэтому надеюсь на твою снисходительность и от всего сердца прошу тебя принять четверть стоимости подарка, дабы хоть что-нибудь досталось и мне за мои труды.
Управитель гарема склонил голову набок, прищурил глазки, лукаво взглянул на меня и, поглаживая жирный гладкий подбородок, изрек:
– А что ты скажешь, если я от тебя ничего не потребую, а замолвлю за тебя слово султану исключительно по дружбе? Сераль – это удивительный сад, где тайно посеянное зерно может обернуться цветком несказанной красоты. Здесь нет людей слишком низкого достоинства, которых случай или воля Аллаха не могли бы вознести на невиданные высоты. По той же причине смерть в серале собирает богатый урожай. Только пожелай я, и ты исчезнешь бесследно. Никто не заподозрит меня в злом умысле, стоит мне лишь намекнуть, что ты человек ненадежный, возможно, даже соглядатай христиан. Но мне ничего не стоит сохранить тебе жизнь, однако в этом случае ты должен стать моим другом, чтобы твой успех пошел и мне на пользу. По правде говоря, меня так удивляет твоя необычная откровенность, что я в самом деле от души хочу помочь тебе.
Из его длинной речи я понял лишь одно: я снискал благосклонность маленького принца Джехангира и его матери, и на этот раз мне сильно повезло – я остался жив. Однако и дружба кислар-аги была для меня не менее важной. Поэтому я ответил:
– Мы с тобой – друзья, благородный ага, и раз ты отказываешься принять часть моего вознаграждения, позволь обратить твое внимание на вещи, которые могут быть тебе весьма полезны. Как тебе, наверное, известно, у моей жены разноцветные глаза, к тому же она, чертя пальцем линии на песке, умеет предсказывать будущее. Разреши ей погадать тебе, и ты, человек умный и проницательный, легко поймешь, сколь полезными могут стать ее услуги. Моя жена – женщина незаурядная и от природы наделена многими талантами, и, уверяю тебя, она никогда не увидит на песке ничего, что могло бы навредить тебе или твоим делам. Но тебе непременно придется ознакомить ее с жизнью в серале, ввести в курс дел и обстоятельств, которые необходимо учитывать, предсказывая будущее.
Кислар-ага опять почесал свои голые пятки и произнес:
– О Аллах! Наконец-то я понял, в чем состоял твой тайный замысел. Значит, ты человек хитрый, а твоя честность – всего лишь маска. Но мне ничего не стоит принять твою жену и побеседовать с ней. Все, что ты мне сказал, подогрело мое любопытство.
Итак, мы попрощались, как добрые приятели, которые по достоинству оценили ум и проницательность друг друга. В знак своей дружбы и расположения управитель гарема разрешил поцеловать ему руку, но не преминул заставить меня поклясться Кораном, именем Пророка и моей реденькой бородкой, что я ни словом не обмолвлюсь о том, что со мной случилось в серале.
- Предыдущая
- 65/66
- Следующая
