Турмс бессмертный - Валтари Мика Тойми - Страница 73

• Предыдущая
• 73/163
• Следующая

Солнце уже высоко стояло в небе, когда мы наконец двинулись в путь. Течение в проливе подхватило нас и быстро понесло к югу, а на востоке тем временем показались большие паруса, и вскоре мы увидели преследователей — красные и черные военные корабли. Моряки с пятидесятивесельного судна умоляли Дионисия не бросать их в беде, если дело дойдет до боя. Дионисий сердито прикрикнул на них:

— Это в вас говорит нечистая совесть! Вы отлично знаете, что сумеете оторваться от нас и скрыться, потому что вы куда легче триремы. Но поверьте, самим вам никогда не добраться до Массалии. Вместе мы сильны, а если разделимся, то тиррены легко перебьют нас поодиночке.

Небо было лучезарно-голубым, но в тот день мы и это посчитали плохой приметой; еще более зловещим выглядел берег, в тень которого увлекло нас течение. Ветер усилился и изменил направление; теперь он дул на север, подталкивая нас к суше, и мы с большим трудом сумели обогнуть мыс. Решив, что худшее позади, мы начали было поздравлять друг друга, но за мысом перед нами вдруг открылись порт с большими кораблями и холм рядом с портом, на котором раскинулся город, окруженный стеной с конусообразными сторожевыми башнями. [32] Нам навстречу плыла вереница судов, которые поджидали нас в засаде, и с севера тоже торопились корабли, гонимые ветром прямо на нас, хотя они и были еще очень далеко и походили пока на черные точки на фоне огромного моря. Казалось, надежды на спасение нет никакой…

Но перед лицом опасности Дионисий снова показал себя с наилучшей стороны. Он вскинул свою большую бычью голову, издал воинственный клич и, пытаясь поднять боевой дух людей, обратился к ним с такими словами:

— Здесь много лет правили этруски, и все это время острова, которые вы видите, жили в мире, а сторожевые корабли в проливе занимались лишь сбором податей и проверкой судоходных документов. Поэтому они не умеют воевать. Мы уничтожим их и отомстим за наших предков, кости которых лежат на этом побережье.

Желая приободрить себя, воины стали греметь щитами, а гребцы налегли на весла и, тяжело дыша, запели фокейские веселые песни. Мы смело направились прямо к сторожевым судам, которые наверняка полагали, что застали нас врасплох; на самом деле это мы напали на них: наша трирема сразу пошла на таран и потопила одно вражеское судно, а пятидесятивесельник ловко развернулся, принудил второй корабль этрусков отойти в сторону и пошел в атаку.

Капитан третьего судна растерялся, услышав предсмертные крики своих земляков и увидев, что трирема пытается окончательно потопить остов затонувшего корабля. Его неуверенность решила исход дела: пятидесятивесельник с ладскими ветеранами на нем легко сломал вражеские весла со стороны наветренного борта, и мы, не встречая сопротивления, напали на этот корабль и потопили его, после чего не раздумывая двинулись на четвертое судно. Его капитаном, судя по шлему и щиту, был этруск. Может, он и не сомневался в боевых качествах своих моряков, но вместе с тем отлично понимал, что продолжать бой, когда на тебя, оставляя пенистый след, несется мощная трирема с тремя рядами весел по обоим бортам, было бы безумием. Гребцы быстро заработали веслами, и корабль убрался от нас подальше.

В воде рядом с обломками кораблей плавали люди; среди них были и два гоплита, которые пытались разрезать ножами ремни своих панцирей. Несколько человек с нашей палубы стали бросать в них дротики, а гребцы перестали грести и пытались веслами утопить врагов. Дионисий выругался и запретил кидаться дротиками без надобности; он приказал также втащить на палубу одного из гоплитов, который уцепился за весло. Боясь утонуть, тот так резко сорвал с головы шлем, что до крови поцарапал себе лицо. На его панцире виднелось оскалившееся лицо Горгоны, а серебряные браслеты на руках подсказали нам, что он был не из низкого сословия.

Отказавшись от преследования уходящих сторожевых судов, мы гребли вдоль берега, стараясь увеличить расстояние между нами и черно-красными судами. Те же, готовясь к бою, стремительно опускали паруса.

Мужчина, которого мы вытащили из моря, немного успокоившись, рассказал, что он этруск благородного происхождения и никогда не был воином. Он изрыгнул соленую воду и внимательно посмотрел на нас умными глазами, смахнув кровь с израненного лба. Этруск умел говорить по-гречески. Указывая зачем-то на голову Горгоны, изображенную на его панцире, он сообщил, что его зовут Ларс Тулар и потребовал от нас немедленно направиться в порт и сдаться властям. В противном случае, уверял он, мы станем добычей флота, приближающегося с востока, или разобьем свои корабли в щепки о предательские прибрежные скалы Сардинии.

Люди Дионисия ехидно смеялись в ответ, толкали его и пытались стащить с него браслеты. Но Дионисий запретил им оскорблять достойного пленника и сказал:

— Ты, должно быть, занимаешь высокое положение, поэтому я прикажу убить тебя мечом, причем убить быстро, хотя ты, видимо, и не подарил бы нам столь легкой смерти, окажись мы в твоих руках. Но ты сможешь уцелеть и вернуться домой, если укажешь нам путь в безопасные воды.

Этруск ответил:

— Надо мне было поверить в приметы, когда вчера вечером я увидел свернувшегося крота и когда черные мухи кусали меня на восходе солнца так, что я проснулся. Однако же я не придал этому значения и теперь расплачиваюсь за свое легкомыслие. Лучше бы мне утонуть вместе с кораблем, на который занесла меня судьба. Впрочем, человеку, дожившему до моего возраста и привыкшему к роскоши, не хочется думать о смерти. Поэтому я и схватился за протянутое мне весло, не слишком хорошо понимая, что именно я делаю.

Дионисий долго смотрел на рассекающие волны вражеские военные корабли, которые сигналили друг другу щитами, а затем приказал рулевому увеличить скорость. Когда же тот ответил, что гребцы совершенно выбились из сил и им даже некогда перевести дух, Дионисий велел ему замолчать и выполнять распоряжения. И вскоре нам удалось сильно вырваться вперед, тем более что преследующие нас суда двигались сомкнутым строем и гребли равномерно, учитывая скорость самого тихоходного корабля. Наши гребцы едва дышали, многие теряли от усталости сознание, и даже пятидесятивесельник едва поспевал за нами; Дионисий же громким голосом хвастался успехами фокейцев в судостроении: вот, мол, какой быстроходный и прочный корабль построен на верфи в Гимере.

• Предыдущая
• 73/163
• Следующая