Турмс бессмертный - Валтари Мика Тойми - Страница 84

• Предыдущая
• 84/163
• Следующая

Танаквиль почувствовала себя задетой, но скрыла это под улыбкой, обнажившей все ее зубы из слоновой кости, сделанные мастерами в Эриксе.

— Я действительно похудела, беспокоясь о тебе, потому что не получала от тебя никаких вестей, — заговорила она. — Но уверяю, о Дориэй, что скоро все будет по-прежнему. Да и ты посмотришь на меня другими глазами, как только отдохнешь.

Сыновья же Танаквиль пробурчали, что сейчас не самое подходящее время для постройки нового храма, так как поля вытоптаны и земле нанесен большой вред. Чтобы построить новый храм, нужно подробно изучить все таинственные предсказания и вычислить подходящий год, а в Сегесте есть жрецы, которые сумеют это сделать.

В конце концов Дориэй уступил и позволил снять с себя боевые доспехи. Он накинул плечи финикийский плащ, на котором были изображены луна, звезды, сегестянская нимфа и священная собака, и в сопровождении небольшой толпы направился к храму. Толпа сопровождавших состояла из нескольких фокейцев и местных стариков, женщин и детей, ибо все мужчины Сегесты были заняты более важными делами. Священная собака не хотела заходить в свою загородку, а рычала и умоляюще смотрела на Дориэя. Дориэй был вынужден затащить ее туда на поводке, и собака немедленно уселась на пол и начала отчаянно выть. Она отказывалась есть и пить, и люди растерянно смотрели то на нее, то друг на друга.

Дориэй снял с себя собачью корону, которая едва держалась у него на темени и была не примечательна ничем, кроме своего почтенного возраста. Потеряв всякое терпение, он крикнул:

— Ее вой раздражает мой слух и вызывает плохие мысли. Если вы не заставите ее замолчать, я пойду и отхлещу ее плеткой.

К счастью, сегестяне не понимали, что он говорит, а то еще неизвестно, как бы все обернулось. Я тоже был расстроен этим зловещим воем и обратился к Танаквиль с такими словами.

— Если я правильно помню, здесь существует обычай каждый год выдавать замуж за этого пса самую красивую девушку в городе. Почему же ее нет здесь сейчас, чтобы она могла заняться своим супругом?

Танаквиль ответила:

— Это всего лишь старый обычай, и он не требует от девушки выполнения тех обязанностей, что были обязательны для ее предшественниц. Сейчас она только съедает вместе с собакой свадебный торт, а потом немедленно возвращается домой и вовсе не обязана оставаться жить в собачьей конуре. Однако почему бы нам не отметить воцарение Дориэя и не пригласить сюда новую девушку, которая бы приласкала пса и заставила его замолчать?

По выражению лица Дориэя мы поняли, что времени терять нельзя. Танаквиль что-то крикнула, и почти тотчас же прибежала маленькая девочка, обняла пса за шею и начала что-то шептать ему на ухо. Собака с удивлением смотрела на нее и пыталась сбросить ее с себя, но девочка была упряма, и в конце концов собака умолкла и успокоилась. Завистники, правда, утверждали, что маленькая нищенка недостойна Кримисса, но Танаквиль резко ответила им, что сегодня это не единственное нарушение традиций. Если священная собака признала бедную девочку в лохмотьях, то, значит, так тому и быть.

Собачья загородка находилась прямо в царском дворце, и предусмотрительная Танаквиль успела уже позаботиться о горячей воде и еде. Во дворце давно никто не жил, и в нем отвратительно воняло, потому что там хранились всякие священные предметы, многие из которых являлись частями тела различных животных. Необитаемым же он был оттого, что очень отличался по своей архитектуре от домов, к которым привыкли знатные греки, так что царь бывал во дворце лишь изредка, когда того требовал придворный церемониал. Однако Дориэю дворец понравился, и он велел освободить для фокейцев дом по соседству со своим новым жилищем; что касается раненых, то ими должны были заниматься сегестяне.

У Танаквиль было очень много хлопот, ибо она хотела устроить Дориэя со всеми возможными удобствами. Для начала она вымыла его и с ног до головы натерла благовониями — насколько это позволяли его многочисленные ссадины, шишки и царапины. Потом Дориэю предстояло посетить пир в его собственную честь, но он так устал, что не смог идти, и его отнесли в зал слуги. Как только он проглотил первый кусок пищи, он почувствовал приступ тошноты и отодвинул блюдо.

— Извините, — сказал он, — я не знаю, что мне теперь нужно. Так всегда бывает со мной после того, как я добьюсь своего… Слушай, Танаквиль, забери эту собачью корону — от нее воняет псиной… Тут вообще все ею провоняло, и мне от этого плохо.

Он посмотрел куда-то мимо нас, схватился за живот и продолжал:

— Я чувствую себя так, как будто бы я снова на корабле и ложе качается подо мной. Так же точно я качался в объятиях моей возлюбленной. Она посвятила Меня в разные божественные тайны и кормила пищей богов из перламутрового блюда. О Фетида, Фетида, Моя священная супруга, здесь, на суше, я всегда буду тосковать по тебе. И я надеюсь, что ты простишь меня за это, моя земная супруга Танаквиль… от которой, впрочем, тоже несет псиной.

Танаквиль обвела нас злобным взглядом и уставилась на Арсиною, которая даже опустила глаза. Я поспешил объяснить Танаквиль, что именно произошло на море, а Микон, вспомнив, что он врач, долго шепотом с ней беседовал. В конце концов Танаквиль кивнула, еще раз подозрительно посмотрела на Арсиною и погладила Дориэя по щеке.

— Я отлично понимаю тебя, — сказала она. — Во всяком случае, лучше всех прочих. И я совершенно не обижена на тебя за твой союз с Фетидой, ибо я не знаю, что есть ревность. По-моему, тебе стоит несколько дней не показываться на людях. Царя почитают и уважают тем больше, чем дольше его не видят, и он не должен вмешиваться в те дела, которые не касаются его напрямую. Я приготовила для тебя девичью одежду из тонкой дорогой ткани, а в алькове ты найдешь кудель. Чтобы заслужить милость богов, ты будешь выполнять женскую работу, подобно твоему божественному предку Гераклу, который тоже иногда переодевался в женское платье.

Фокейцы слушали ее, раскрыв рты, однако никто из них не смеялся. Дионисий также признал, что уж если Дориэй проявил такую безграничную мужскую отвагу, то ему и впрямь придется на несколько дней облачиться в женские одежды — а иначе боги разгневаются.

• Предыдущая
• 84/163
• Следующая