Ожерелье и Тыква - Гулик Роберт ван - Страница 20

• Предыдущая
• 20/33
• Следующая

Оттолкнув с дороги колченогий стол, судья потыкал в мешки острием меча. Внутри оказалась рисовая шелуха, и на несколько часов она вполне могла сойти за постель. Разумеется, осел запросто сам нашел бы дорогу туда, откуда его привели. Прислонив костыли к стене возле единственного заколоченного окна, судья сложил мешки поудобнее и улегся. Он закинул руки за голову и стал перебирать в уме последние события.

Бесспорно, письмо господина Хао было добрым знаком. Оно доказывало, что ожерелье пока не попало в руки заговорщиков. Следовательно, одну из версий можно было отбросить, — судья допускал, что дворцовые интриганы или господин Хао могли перехватить Тай Мина на обратном пути и купить у него драгоценность. В пользу такого расклада говорил тот факт, что на следующий день таинственный господин Хао не пришел повидаться с даном. Теперь же выяснилось, что встрече помешали сторонние обстоятельства, о чем Хао и сообщал в письме дану, предлагая совершить сделку сегодня вечером. Это было как нельзя более кстати. Арест Хао вынудит заговорщиков на время затаиться, а он, судья, получит полную свободу действий и возможность сосредоточиться на поисках ожерелья. После утренней прогулки по реке Ди клонило в сон, и он закрыл глаза.

Но сон оказался тревожным и полным кошмарных видений. Судья вновь видел изуродованное лицо бородатого убийцы — подвешенная в воздухе голова бандита подмигивала ему выпученным глазом. Затем бородач вдруг превратился в мертвого Тай Мина с позеленевшими раздувшимся лицом. Этот тоже таращил на судью глаза и протягивал к его горлу изувеченные пытками руки. Ди хотел вскочить, но тело налилось свинцовой тяжестью, и он, не в силах пошевелиться, только отчаянно хватал ртом воздух. Судья уже не сомневался, что вот-вот задохнется, но тут вместо учетчика появилась высокая женщина в грязном голубом халате, Длинные пряди растрепанных волос с налипшей на них глиной падали ей налицо, оставляя открытыми лишь посиневшие губы разинутого рта с вывалившимся распухшим языком. Вскрикнув от ужаса, судья очнулся.

Он встал с импровизированного ложа и, обливаясь потом, стал бродить среди поломанной мебели, чтобы хоть как-то отогнать кошмарные видения, но споткнулся о кучу пыльных мешков и шепотом выругался. Скорее всего, там когда-то хранили муку. Ди отряхнул колени и снова лег. Вскоре он наконец провалился в крепкий сон без сновидений.

Судья проснулся в премерзком настроении — его разбудил назойливый, непрестанный зуд в шее. Ди вскочил и с тревогой заметил, что уже стемнело. Он поспешно бросился к окну, но тотчас с облегчением услышал голоса поваров, что рубили мясо, распевая во все горло. Однако никто их не торопил и не выкрикивал никаких распоряжений — значит, до ужина еще далеко. Потирая зудящую шею, судья обнаружил у себя за воротом множество мелких муравьев. Еще больше их оказалось на груди, а также в бороде и волосах. Ди сердито стряхнул насекомых.

Теперь в покоях Лана горел свет, и одна из панелей складной двери была приоткрыта, но голосов судья по-прежнему не слышал. В сад вошли двое разносчиков овощей и направились на кухню. Дождавшись, когда они вернутся с пустыми корзинами, судья выскользнул из сарая и подошел к воротам. К его удивлению, осел никуда не ушел. Он стоял у стены сада и увлеченно рылся в отбросах. Судья быстро вернулся в сарай, прихватил костыли и верхом потрусил к набережной. Благодаря личине мастера Тыквы он чувствовал себя в безопасности.

Напротив рыбного рынка, под масляной лампой, коптившей над лотком торговца, толпился народ. Из толчеи то и дело слышались пронзительные возгласы. Внезапно прямо перед мордой осла перевернулась тележка, доверху нагруженная дынями. Судье пришлось остановиться. Прохожие бросились помочь разносчику собрать товар. Какой-то мужчина в потертом халате схватил осла за поводья.

— Я проведу вас, мастер Тыква! — приветливо предложил он и, рассекая толпу, двинулся вперед.

— Они напали на его след, но он исчез, — вдруг услышал судья чей-то шепот.

Он быстро обернулся, но в полумраке увидел лишь смеющиеся лица молодых людей, подталкивавших его осла. Мгновение — и толпа осталась позади.

Судья Ди недоуменно нахмурил брови. Схватка на складе неопровержимо доказывала, что старик — на его стороне. Однако фраза, явно произнесенная человеком, принявшим судью за мастера Тыкву, свидетельствовала о том, что даос следил за каждым его шагом. Какое отношение мог иметь старый монах к этому запутанному делу? Судья снова попытался вспомнить, где он видел старика. И опять воспоминание ускользнуло.

С реки поднималась легкая вечерняя дымка. По мере того как судья приближался к дальнему концу пристани, где не было ни лавок, ни уличных лотков, тьма вокруг становилась все непроницаемее. Кое-где мрак разгоняли лишь бликующие в черной воде отражения фонарей, подвешенных на суденышках у причала.

Миновав первый сарай, судья сошел с осла, прислонил к стене костыли и, закинув за спину меч, направился к высоким деревьям, обрамлявшим дальний конец лужайки. Едва Ди вошел под шатер из переплетенных ветвей, над его головой послышался хриплый шепот:

— Вы запоздали. Но и Хао еще не объявился.

Подняв голову, судья вгляделся во тьму и обнаружил на толстой ветке одного из телохранителей дана. Несомненно, господин дан вновь решил принять все меры предосторожности. Судья пересек лужайку и постучал в дверь. Она тут же распахнулась, явив взгляду Ди тщедушного счетовода-головастика.

— Я рад, что вы наконец пришли, — IIpoбормотал он. — От этого места у меня прямо в дрожь бросает.

— Боитесь, что явится призрак Тай Мина? —холодно осведомился судья и, придвинув скамью к стене, сел.

— Его-то? Ну нет! — Счетовод тоже устроился рядом с судьей. — Слышали бы вы, как верещал этот урод! Жаль, что безмозглые негодяи позволили мальчишке сдохнуть, так и не взявшись за него всерьез. — Его тонкие губы скривила жестокая улыбка. — Дело было так: они привязали его к этой самой скамье. Сперва…

— Меня не интересуют ваши развлечения! — Судья положил меч на колени и откинулся к стене. — Зато было бы любопытно узнать, чего вы от парня добились.

— Да в общем-то ничего… Когда поганцу начали поджаривать ноги, он раз сто выкрикнул, что не брал жемчуга, а потом еще визжал, нам, мол, не стоит трудиться, потому как у него ничего нет. Так и помер, проклиная нас на все корки, наглый обманщик. А эти дурни еще распороли ему брюхо, чтобы посмотреть, не проглотил ли он ожерелье. Конечно, это было глупо. — Головастик опасливо покосился на меч судьи. — Вы уверены, что эту штуку не стоило бы куда-нибудь спрятать, чтобы не бросалась в глаза?

— Вполне уверен!

Судья скрестил руки и опустил голову на грудь. Сейчас он старался ни о чем не думать, но множество мучительных вопросов никак не желали оставить его в покое. Ди чувствовал, что должен сосредоточиться на убитом учетчике. Даже если бы оказалось, что господин Хао знает, кто именно мутит во дворце воду, он, судья, не смог бы выступить против заговорщиков как официальное лицо, пока не отыщет ожерелье. Принцесса особенно настаивала на этом обстоятельстве. Поэтому прежде всего следовало выяснить, что было на уме у Тай Мина, когда тот решил обмануть дана. Судья не мог отделаться от предчувствия, что ключ к разгадке сумел бы получить, побеседовав с легкомысленной госпожой Вэй.

— Не дергайся! — прикрикнул он на счетовода, беспокойно ерзавшего на скамье.

Судья не располагал никакими сведениями о госпоже Вэй, кроме тех, что почерпнул из разговора с Листом Папоротника. Она, конечно, на редкость сообразительна, но уж слишком юна, да и у Взя живет всего несколько месяцев. Доброжелательные отзывы девушки о супруге хозяина постоялого двора вызывали у судьи большие сомнения. Лист Папоротника уверяла, будто госпожа Вэй не состояла в любовной связи с Тай Мином, а сам Вэй — гнусный старый сквалыга. Однако поведение жены, бросившей мужа без всяких объяснений причин, в любом случае возмутительно.

• Предыдущая
• 20/33
• Следующая