Пейзаж с ивами - ван Гулик Роберт - Страница 6

• Предыдущая
• 6/32
• Следующая

Девушка лукаво сверкнула глазами.

– Мне и одного хватает, – холодно отрезала она.

Ма Жун был так поглощен разговором, что не услышал, как открылась дверь и кто-то, громко топая, вошел в харчевню. девушка повернула голову.

– Напрасно вы надумали бежать, госпожа, – укорил ее добродушно-хрипловатый голос. – Следовало бы остаться и подать на доктора жалобу.

Чао Тай постучал костяшками пальцев по стойке, и Ма Жун в полном недоумении уставился на друга.

– Я услышал ее крик, брат, – объяснил Чао Тай, – на улице, как раз под балконом нашего начальника. И все – из-за приставаний некоего Лю, точнее доктора Лю! – Увидев, что горбун вернулся за стойку, он заказал вина и спросил девушку: – Вы будете что-нибудь лить, госпожа?

– Нет, спасибо, – отказалась та и бросила хозяину харчевни: – Я потом заплачу, ладно?

Она плотно запахнула куртку, коротко всем кивнула и тем же быстрым, твердым шагом направилась к двери.

– Где вы ее видели? – вдруг спросил кукольник.

Он незаметно подошел к обоим тайвэям и тревожно глядел на Чао Тая, когда последний, вскинув брови, бросил на него удивленный взгляд. Юань быстро задал новый вопрос:

– И что с доктором Лю?

– С ним все в порядке, – успокоил кукольника Ма Жун. – Познакомься, Чао Тай. Это господин Юань, хозяин бродячего цирка.

– Я встретил эту девушку на улице перед губернаторским дворцом, – любезно объяснил Чао Тай. – Она пела и играла на цитре. доктор Лю пытался навязать свое общество, во пришел я, и девушка воспользовалась случаем убежать.

Кукольник, что-то пробормотав, чопорно поклонился и быстро зашагал в свой уголок. Там он взвалил на одно плечо волшебный фонарь с треногой, на другое посадил обезьянку и, прихватив корзину, торопливо покинул «дом Пяти Блаженств».

– Нам нельзя тут засиживаться, – напомнил Чао Тай, – давай выпьем по чаше вина и откланяемся. В старом городе вас ждет куча работы, брат. Нужно проверить все эти проклятые сточные трубы.

Ма Жун рассеянно кивнул. Видя, что горбун снова наполняет его чашу, он небрежно спросил:

– Кто она?

– А вы не знаете? Это дочь Юаня, Бирюза.

– Во имя всех демонов Преисподней! Если она дочь старика, почему даже не поглядела в его сторону?

Горбун пожал плечами:

– Вероятно, опять поссорились. Бирюза, если вы обратили внимание, довольно энергичная девушка. Настоящая ведьма, когда рассердится. Зато она великолепная акробатка – вместе с отцом дает представления на площадях старого города. А вот ее сестра-близнец – Коралл – самое милое дитя, какое мне приходилось видеть! Она чудно поет, танцует и играет на цитре.

– Значит, ты спас от Лю не Бирюзу, а Коралл, брат, – сказал Ма Жун Чао Таю.

– Ну и что? Сегодня мой черед платить! Сколько я тебе должен, малый?

– А не знаешь ли ты, где они живут? – поинтересовался Ма Жун, пока его друг расплачивался за вило.

Горбув хитро прищурился:

– Нынче здесь, завтра там! Куда занесет судьба!

– Пошли же! – нетерпеливо позвал ЧаоТай.

На улице Чао Тай неприязненно зыркнул на темное небо.

– Ни ветерка! – с горечью выплюнул он.

– В старом городе будет еще жарче, – посетовал Ма. – Есть что-нибудь новенькое в канцелярии?

– Ничего хорошего. Еще несколько смертей. Развратный Лю побывал у судьи, рассказывал историю о несчастном случае с торговцем Мэем. Мэй был замечательным стариком. А Лю – грязный сын шакала!

Из-за угла выкатила телега, влекомая шестью фигурами в черных плащах. В капюшонах, полностью закрывающих лица, были прорезаны лишь щели для глаз. На телеге лежали завернутые в холст бесформенные фигуры. Ма Жун и Чао Тай поспешно заткнули рты и носы шейными платками. Когда скрипучая повозка наконец удалилась, Чао Тай взволнованно пробормотал:

– Нашему судье следовало бы уехать вместе со служащими управы. Здесь чертовски нездоровое место для такого прекрасного человека, как он!

– Вот пойди и скажи ему об этом! – сухо бросил Ма Жун, и оба тайвэя продолжали шагать по безлюдному городу молча.

Они двигались по главной улице вдоль широкого канала, пересекающего столицу с востока на запад. Вскоре показался мост Полумесяца. Его три проема висели над каналом изящно выгнутыми серпами, откуда и пошло название. Выщербленные кирпичи сдерживали натиск времени и войн уже более трех столетий. Обычно на мосту Полумесяца днем и ночью царило великое оживление, но сейчас он совсем обезлюдел.

У самого моста Ма Жун вдруг остановился и, положив руку на плечо друга, мечтательно проговорил:

– Я непременно женюсь на этой девушке, брат Чао!

– Что ж, твои выходки никому не в новинку, – устало отмахнулся Чао Тан.

– На этот раз все иначе, – заверил его друг.

– И это мы тоже слыхали. Кстати, если ты имеешь в виду девчонку, на которую таращился в «Доме Пяти Блаженств», то она слишком молода, брат! Лет шестнадцать, в крайнем случае семнадцать. Тебе придется всему учить ее с нуля, постепенно. А ты ведь не учитель, правда? Возьми-ка лучше зрелую женщину, брат, понимающую, что к чему! Это поможет тебе сэкономить время и избавит от кучи хлопот. Эй, ты куда?

Чао Тай, протянув длинную ручищу, схватил за воротник юношу в голубой куртке, бежавшего во мосту с непокрытой головой.

– Хозяин умер! Убит! – закричал перепуганный подросток. – Пустите меня! Я бегу в суд, позвать стражников…

– Кто твой хозяин? – спросил Ма Жун. – И кто ты такой?

– Я привратник, мой господин! В особняке И. Моя мать нашла хозяина на галерее. Она горничная госпожи И, и она сейчас там совсем одна.

– Ты говоришь о большом, похожем на крепость доме на другой стороне канала? – осведомился Чао Тай и, когда мальчик кивнул, задал новый вопрос: – Ты знаешь, кто это сделал?

– Нет, мой господин! Я не понимаю, как это могло случиться. Сегодня хозяин весь день был один. Я должен идти в суд и…

– Суд тут ли при чем, – оборвал его Чао Тай. – Господин верховный судья сейчас занят. – Он повернулся к Ма Жуну: – давай-ка, ты предупредишь нашего начальника, брат. Он сейчас на балконе с Тао Ганем. Я только что оттуда. Поэтому лучше схожу с этим юношей в дом И и посмотрю, что там произошло. – Угрюмо поглядев на черный силуэт дворца на том берегу канала, он чуть слышно пробормотал: – О Небо, вот и И мертв!

– Что тебя так расстроило? – грубовато спросил Ма Жун. – Ты ведь не знал этого старикашку, правда?

– Нет, но ты ведь тоже слышал чертов стишок, разве нет? «Раз, два, три, Мэй, Ху, И…» – и так далее? А теперь остался один Ху. Предводители «старого мира» уходят! И как-то уж слишком быстро!

Откинувшись в кресле, судья Ди пристально взирал на стоящую перед ним высокую стройную женщину. Она держалась с достоинством, почтительно сложив руки в широких рукавах и скромно потупив глаза. Длинный траурный халат из простого белого шелка на талии перехватывает пояс, чьи концы тянутся по полу. Волосы аккуратно уложены в высокую прическу, красивое, чуть побледневшее лицо обрамляют длинные золотые серьги с голубыми камнями. Судья прикинул, что посетительнице, вероятно, лет тридцать. Знаком приказав Тао Ганю налить гостье чашку чаю, он любезно улыбнулся:

– Вам не стоило утруждать себя и приходить сюда, госпожа. Хватило бы и коротенького послания. Право, мне очень жаль, что вам пришлось преодолевать столь крутую лестницу.

– Я сочла своим долгом, – мягким, мелодичным голосом ответила гостья – лично поблагодарить достопочтенного господина за щедрость и великодушие. Это великое облегчение среди столь многих забот! В другое время достопочтенный И прислал бы мне в помощь своих слуг, да и господин Ху, конечно, тоже. Они были самыми близкими друзьями моего мужа. Но сейчас никого из слуг нет… – Женщина вдруг запнулась и умолкла.

– Конечно, госпожа! Я прекрасно все понимаю. Тао Гань, предупреди старшего писца, чтобы приготовился сопровождать госпожу Мэй вместе с четырьмя помощниками. – Он снова ободряюще улыбнулся посетительнице. – Мои люди составят для вас все необходимые документы, связанные с кончиной вашего мужа. Сделал ли покойный особые распоряжения относительно похоронной службы?

• Предыдущая
• 6/32
• Следующая