Поведение собаки - Мычко Елена Николаевна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/78
• Следующая

Существуют разные гипотезы происхождения собаки, часто ее напрямую выводят от одного какого-либо вида (монофилетическое происхождение). Эти гипотезы, на наш взгляд, плохо объясняют некоторые факты, в том числе существование нескольких групп пород, в пределах которых наблюдается большое сходство экстерьерных и особенно поведенческих характеристик. Каждой группе пород присущ свой набор наиболее часто встречающихся мутаций. Есть, разумеется, группы пород, не обладающие столь выраженной, если можно так сказать, индивидуальностью; они обладают чертами, свойственными другим группам пород. При этом они явно относительно молоды и, судя по всему, происходят от нескольких, более древних групп. Мы являемся сторонниками гипотезы о полифилитическом происхождении собаки, т. е. о происхождении разных групп пород от разных предков.

Судя по ископаемым остаткам, эти достаточно крупные, но не гигантские собаки обитали стаями в пещерных комплексах. При заселении этих же пещер людьми после некоторого периода стычек происходил раздел территории: люди занимали более высокие и просторные залы, собакам комфортнее было обитать в более низких помещениях – ведь каждое животное выбирает укрытие, наиболее соответствующее его размерам. Совместная охрана пещер оказывалась эффективнее, чем охрана каждым видом по отдельности. Собаки активны в темноте, легко проходят в узких коридорах, поднимают лай в случае опасности. Неверно считать, что древние собаки лаять не умели, – ведь даже у волка один из сигналов тревоги звучит как глухое басовитое взлаивание. Человек обладает оружием, поражающим на расстоянии, может завалить слишком широкие входы, повышая безопасность общего жилища. Совместное обитание со временем приводило к завязыванию дружественных уз между молодыми собаками и людьми: собаки начинали воспринимать людей как членов стаи, люди же не могли не видеть выгод от подобных отношений.

Подобным путем возможно заключение союза и с мелкими собаками, чей тревожный лай служил сигналом о появлении посторонних на совместно используемой территории.

Собаки более мелкие охотились большими стаями. Как всякие азартные охотники, они частенько могли останавливать дичь, с которой заведомо не справлялись. Охотникам-людям не составляло большого труда выследить, где собаки задержали зверя, и добить его. В этом случае собакам доставались остатки добычи, что делало союз выгодным и для них.

На наш взгляд, это основные, самые первые союзы. Племена людей, узнавшие выгоду от сотрудничества с собакой, даже утеряв по каким-либо причинам своих четвероногих партнеров, скорее всего, искали возможности заключить новый союз. Таким образом, собака оказалась не только первым, но и самым широко распространенным домашним животным.

Отбор привел к тому, что древние собаки стали стремительно трансформироваться, образуя многочисленные породы, пригодные для решения самых разных задач. По счастью, представители разных видов Волчьих прекрасно гибридизируются, давая плодовитое потомство, поэтому, когда встречались собаки, происходившие от разных предковых форм, они скрещивались, тем самым увеличивая многообразие породных форм. Не исключено, что уже в историческое время произошло одомашнивание еще нескольких диких видов Псовых, чьи потомки влились в общий ствол, объединяющий породы домашней собаки, но это отдельная тема, не имеющая прямой связи с данной книгой.

Следует отметить, что отбор пользовательных и декоративных собак (мелкие компаньоны, храмовые и дворцовые собаки) шел несколько отличными путями. У декоративных собак иначе проявляется инфантильность поведения (см. «Поведенческий портрет»). Они добиваются достаточно высокого иерархического положения в человеческой семье-стае, подчеркивая свою слабость и зависимость, но при этом проявляя большую настойчивость. По отношению к мелким «декоратам» не предъявлялись, да и ныне не предъявляются жесткие требования к гигиеническому поведению, обязательные для крупных собак. Зачастую владельцам проще вытереть маленькую лужицу, чем выгуливать крохотную собачку в непогоду.

Для того чтобы получить ответ на этот вопрос, достаточно, казалось бы, обратиться к учебнику по соответствующей науке и взять определение оттуда. Однако сделать это невозможно, поскольку наук, точнее, научных школ существует несколько. Каждая из них исследует свои аспекты поведения животных, а теории поведения в целом нет. Почему это так – вопрос вовсе не праздный.

На наш взгляд, сам подход к изучению поведения всегда субъективен. Ученый может ставить сложнейшие эксперименты, раз за разом перепроверяя себя, затрачивать массу усилий, чтобы никак не влиять на происходящее, но есть фактор, абсолютно ему неподвластный. Он никуда не может деться от собственных философских воззрений, они в явной форме или на подсознательном уровне будут влиять на постановку вопроса и интерпретацию результата.

Одни исследователи рассматривают поведение животного как активность некоего биологического механизма, другие считают, что деятельность эта гораздо сложнее.

Очень важен методологический подход: одних интересуют «как это действует?», других – «откуда это взялось и зачем оно нужно?».

Принципиально то, готов ли ученый признать животное собратом по разуму. Если он возводит непреодолимый барьер между тварями бессловесными и неразумными и венцом творения – человеком разумным, то многие сложные формы поведения трактуются им совсем иначе, чем его коллегой, стоящим на иных мировоззренческих позициях. Согласитесь, что представителям других естественных наук работать в этом плане проще, они действительно оказываются сторонними, объективными наблюдателями. Получается, что наука о поведении, являясь по объектам и методам наукой естественной, по субъективизму и эмоциональности восприятия предмета исследования очень близка к гуманитарным наукам. Что же удивляться, что нет общепринятого, «канонического» определения поведения, ведь отсутствие таких определений, например, для этических категорий никого не смущает.

Исследования в области поведения можно отнести к трем основным школам, различающимся как по основным методам, так и по сфере интересов.

Очень часто в разных научных школах одни и те же явления носят разные наименования, что приводит к взаимному непониманию. Неподготовленного читателя терминологическая путаница способна не только дезориентировать, но и совершенно отвратить от желания работать с научной литературой.

Приверженцы данного направления основное внимание уделяют механизмам – их интересует, как протекает та или иная реакция. Вообще в самом первом приближении бихевиоризм сводится к исследованию стимулов и вызывающих их реакций. Знакомо, не правда ли: лампочка горит, слюна капает…

Действительно, наш соотечественник, физиолог академик И.П. Павлов, является одним из ярчайших представителей данной школы. Другое дело, что у нас термин «бихевиоризм» не прижился и вопросы, им исследуемые, относят к ведению физиологии высшей нервной деятельности. На работах И.П. Павлова придется остановиться подробнее именно потому, что все мы в свое время «проходили их в школе», а, как известно, лучший способ извратить и опошлить идею – это адаптировать и популяризировать ее.

Широко известна физиологическая школа академика П.К. Анохина, обосновавшего и развившего принцип системной организации деятельности организма – теорию функциональных систем.

Среди западных ученых, пожалуй, наибольший вклад в это направление внес Б.Ф. Скиннер. Его теория положительного подкрепления совершила самый настоящий переворот в обучении вообще и в дрессировке в частности. Тут мы отошлем читателя к книге К. Прайор «Не рычите на собаку!».

• Предыдущая
• 4/78
• Следующая