Александр Невский - Васильев Борис Львович - Страница 82

• Предыдущая
• 82/118
• Следующая

— Хромота не создаст пустоты. Её можно излечить. Или не заметить.

— Ты совершенно прав, великий хан. Конь должен пасть.

— Конь Гуюка?

— Запасной конь хана Гуюка, мой повелитель. Он вынужден будет либо искать замену, либо вообще отложить ханскую охоту.

— Ты имеешь в виду охоту на меня?

— Повелители любят охотиться на тигров, великий хан.

«Он почти проговорился, — с удовлетворением подумал Бату. — Осталось совсем немного». И спросил:

— Какой масти должен быть запасной конь Гуюка?

— Русой, мой повелитель.

— Такой масти нет, китаец.

— Она появится, если ты, великий хан, исполнишь повеление ханши Туракины.

— Долог путь от Сарая до Каракорума, — вздохнул Бату. — На столь долгом пути русый конь может пасть сам собой от многих причин.

— Может, великий хан. Но тогда, — Ючень понизил голос, — тогда жеребёнок может больно лягнуть не Каракорум, а — Сарай.

— Да, осиротевший жеребёнок ищет ласковую руку, — задумчиво сказал Бату. — Ступай, китаец. Я хорошо запомнил твои слова, и мне будет над чем подумать.

Пятясь и низко кланяясь, Ючень покинул тронную залу.

— Все слышал? — спросил Бату, когда Чогдар появился из-за шёлковых занавесей.

— Да, мой хан. Юченю легко советовать, он не ломал хлеб сдавшем Ярославом.

— Хороший ответ воина, Чогдар. Но мне нужен совет советника.

Чогдар угнетённо молчал.

— Однажды ты порадовал меня, заявив, что умрёшь монголом. Ты не жалеешь об этих словах?

— Я родился, живу и умру монголом, — Чогдар вздохнул. — И понимаю, как важно найти выход, чтобы спасти Золотую Орду.

— И Русь, — тихо подсказал Бату. — Русь Александра Невского. Поход Гуюка сметёт её с лика земли. Вместе с нами. Значит, он не должен состояться.

— И ради этого, по мысли Юченя, должен пасть старый конь, — невесело усмехнулся Чогдар. — Кто же пустит в него последнюю стрелу?

— Орду. Мой старший брат.

Это был пробный шар: Бату не спускал с Чогдара насторожённых глаз. Но советник отрицательно покачал головой, так и не заметив, что за ним следят.

— Нет, мой хан, это невозможно. Каракорум ополчится на тебя вместе с князем Александром. Нет, ты должен быть вне подозрений. Рука должна быть либо из Каракорума, либо…

Чогдар внезапно замолчал. Бату подождал немного и тихо, осторожно повторил:

— Либо?…

— Либо она вообще не нужна. Если князь Ярослав откажется принимать участие в большой охоте Гуюка.

Уверенная улыбка впервые появилась на озабоченном лице степного властелина:

— Ты успокоил мысль, которая как овод жужжала в моей душе. Ючень петлял, как заяц на волчьей тропе. Для начала он рассорил меня с Каракорумом, уговорив строить собственную столицу, а когда это ему удалось, попробовал навсегда развести меня с Невским. Побеседуй с князем Ярославом, пока этого не сделал лукавый китаец, вздумавший пить кумыс из двух чаш одновременно.

— Постараюсь направить великого князя по нужной нам тропе. — Чогдар поклонился и пошёл к выходу.

— Пришли ко мне моего брата, — сказал Бату. — Ючень не решится пренебречь приглашением вместе поохотиться, а Орду очень точно умеет промахиваться.

— Это лучше публичной казни, — улыбнулся Чогдар — Тайные враги должны исчезать без следа.

— После твоего разговора с князем Ярославом я сам сообщу ему о поездке в Каракорум. Его путь зависит от вашего свидания, но он не должен об этом знать. Ступай. Не забудь прислать ко мне Орду.

Чогдар молча поклонился.

— Прости, великий князь, что не сразу навестил тебя.

— Таким гостям всегда рады, — Ярослав добродушно улыбнулся вошедшему Чогдару.

Он был доволен, а Сбыслав просто счастлив. Пировали почти как прежде, князь расспрашивал о новой службе, о Сарае и дворцовых обычаях, а Сбыслав рассказывал о Ледовом побоище, о гибели отца, о воинской мудрости Александра Невского. Чогдару было не очень удобно прерывать дружескую беседу, но все же он нашёл повод повернуть разговор в нужное ему русло.

— Новгородские, псковские да и твои земли, великий князь, большой урон понесли. И не только людьми. Городки дадеревни пожжены, скот порезан, посевы вытоптаны. Руси сейчас, как никогда, мир нужен.

После этого вступления Чогдар предполагал перейти к обсуждению вечного союза с Золотой Ордой и крайней опасности каких бы то ни было договорённостей с ближними и дальними соседями. Но Ярослав тут же вцепился в начало беседы, пропустив мимо ушей многозначительный конец:

— Твоя правда, Чогдар. И беженцев поток, и голод стучится. Но я, сколь только мог, расширил посевы…

Князь долго и с удовольствием распространялся о собственной предусмотрительности, перевести беседу в иное направление уже не было возможности, и Чогдару оставалось только попросить Сбыслава проводить его.

— Посети мою юрту, Федор Ярунович. Все не так просто, как представляется князьям.

В охраняемой снаружи юрте горел огонь, за которым ухаживал молчаливый отрок. Он подал кумыс и тут лее исчез, тщательно задёрнув за собою полог.

— Гуюк готовит поход в Европу, — сказал Чогдар, наполнив чашу гостя. — Путь пролегает через наши степи, а потому неминуемо коснётся Руси. Ты знаешь военные законы монголов и понимаешь, чем это грозит.

— Прокорм огромного войска, дополнительная дань и насильственная мобилизация, — вздохнул Сбыслав. — Владимирская Русь вряд ли поднимется после этого похода.

— Конница Гуюка растопчет Золотую Орду и превратит русичей в рабов, — жёстко сказал Чогдар. — Гуюк беспощаден, вероломен и лжив. Сейчас ему нужны союзники, почему Ярославу и велено прибыть в Каракорум за ярлыком на великое княжение.

— Он примет этот ярлык с благодарностью, потому что тщеславен и уже не умен.

— Примет. А в благодарность за него заключит с Каракорумом союз против Бату. То есть против собственного народа.

— Да, он не откажется от великого княжения. Не откажется…

Сбыслав погрузился в тревожную задумчивость. Чогдар дал ему время поразмышлять, поднял чашу с кумысом.

— За здоровье князя Александра Невского, Сбыслав.

— Я понимаю твою мысль, Чогдар, — сказал Сбыслав, пригубив кумыс. — Невский сначала думает о Руси и русском народе и только потом — о себе.

• Предыдущая
• 82/118
• Следующая