Падчерица Синей Бороды - Васина Нина Степановна - Страница 47

• Предыдущая
• 47/78
• Следующая

Не веря себе, Пенелопа пересчитала кофейные зерна, отодвигая их пальцем в отдельную кучку, и доложила:

– Сорок два!

– Многовато, – задумался Лотаров. – Уберите шесть.

– Слушайте, гражданин следователь, если у вас с этим проблемы, так я и на чай согласна!

– Помолчите. Убрали? Спасибо. Ну что, приступим?

– Не может быть! – закатывает глаза Пенелопа. – Так скоро?

– Крутите ручку, а я пока подготовлю горелку.

Заметив, что Пенелопа вытаращила глаза, Лотаров терпеливо объяснил:

– Этот кофе нужно готовить только на открытом огне, электроплита здесь не подходит. Мы его сварим на спиртовке, при сгорания спирта почти нет запаха.

– Что вы так беспокоитесь о запахах?

– Это важно, потерпите, скоро поймете. Возьмите зерно в руку. Потрите. Ну?

– Жирное, как в масле, – Пенелопа понюхала руку, – и очень странный запах.

– Не нравится?

– Слушайте, кто будет крутить?

– Сначала вы. Недолго. Вот так, достаточно.

К удивлению Пенелопы, Лотаров, не дыша, взял из кофемолки на кончик чайной ложки немного крупного помола и высыпал его в турку. Турку поднес к огню спиртовки, потряхивая, пока в воздухе не потекли обволакивающие струйки резкого горького запаха.

– Вот это да! Вот это запах! – восхитилась Пенелопа. – Что это за сорт?

– Я вам потом расскажу, какой это кофе. Пока могу сказать только название. Эпикулянатикур, приблизительно так это называют в Эфиопии. Это не сорт. В этом слове содержится информация о его приготовлении.

– Эпикуляна?.. Первый раз слышу.

– Главное, что вам понравился запах, это главное. Некоторые люди испытывают сильное отвращение к такому запаху. Если бы вам сейчас не понравилось…

– И что? – заинтересовалась Пенелопа, энергично работая ручкой кофемолки. – Вытолкали бы меня за дверь?

– Нет. Я бы включил свет, поставил электрический чайник, достал из холодильника колбасу и торт, я, кстати, пеку отличные торты, открыл коньяк, и мы бы хорошенько поужинали.

Пенелопа только вздохнула, не решаясь ничего сказать.

– Видите эти маленькие, едва прожаренные зернышки? – кивнул Лотаров. – Это дикий кофе.

– Дикий бешеный кофе, – кивнула Пенелопа, уже ничему не удивляясь.

– Нет, я серьезно. Мне их привез друг из Африки. Дикие зерна кофе пахнут острее, у них более сильный аромат, чем у окультуренного.

– У меня уже и так голова в невесомости от этого запаха, куда еще сильней?

– Покажите. Хватит молоть. Высыпаем в турку, осторожно… Теперь – три минуты я покручу мелкие зерна, а вы нагревайте донышко турки вот на таком расстоянии от огня. И потряхивайте, потряхивайте!

– Можно я спрошу, – решается Пенелопа. – Вы привезли тогда кошку?

– Конечно. Если бы я ее не привез, мы не пили бы сейчас кофе, – ответил он непонятно.

– Хорошо. И где она?

– Она сделала свои дела и была отвезена к хозяйке. Я эту кошку беру только раз в год. Редчайший экземпляр, редчайший! Помесь голубой египтянки и донского сфинкса.

– Не может быть! – изобразила на лице восхищение Пенелопа. – Неужели самого донского сфинкса?!

– Зря вы тогда со мной поругались, уехали и не видели кошку. Донские сфинксы – это такие совершенно лысые коты, голая кожа в складочку, ослиные ушки. А египтянки – короткошерстные, похожие на пантеру, только голубовато-серого цвета.

– Подумать только – ослиные ушки! – развеселилась Пенелопа.

– У меня есть сильное подозрение, – понизил голос Лотаров, – что во всей стране, да что там в стране – в Европе! – есть только одна такая кошка, я ее зову андалузкой.

– И что в ней необычного?

– Понимаете, она ест кофейные ягоды. Не верите? Добровольно! Только раз в году я могу позволить себе такое удовольствие, потому что кофе этот очень дорогой, да и чаще, чем раз в год, его пить не стоит, понимаете, иначе это не будет праздником. Повыше над огнем держите, повыше!

– Значит, кошка жива? – ничего не понимает Пенелопа.

– Конечно, жива. Достаточно. Давайте сюда турку.

Досыпав помола из диких кофейных зерен, Лотаров в пять приемов сварил в турке кофе. Сначала он налил совсем немного воды, дождался пены, подлил еще воды, и так пять раз. Пенелопе наконец удалось расслабиться, и она наблюдала за приготовлением этого самого… на букву «э», отрешенно, забыв про время, поудобней устроившись на троне – для этого подтянула к груди коленку и устроила на ней подбородок.

– Кофе готов, – торжественно объявил Лотаров и выставил на стол крошечные чашечки и два бокала, в которые налил воды из бутылки.

– А это я знаю! – оживилась Пенелопа. – Каждый глоток драгоценного кофе мы будем запивать водой, чтобы следующий опять был первым!

– Ш-ш-ш, – поднес к губам палец Лотаров и открыл коробочку с орхидеей.

Разлив кофе по чашечкам, он взял цветок и осторожно освободил его от крошечной колбочки с раствором. Ножом отрезал намокший кончик, и в образовавшейся дырочке тут же появилась прозрачная тягучая капля.

– Давайте вашу чашку, – попросил он шепотом и донес каплю до черной поверхности кофе, после чего слегка тряхнул цветок.

Капля упала. Лотаров сложил губы трубочкой и подышал внутрь цветка, на влажную головку пестика. Тут же снизу из круглого отверстия вытекла еще одна капля. Ее Лотаров стряхнул в свою чашку. Опять поднес цветок к губам… Пенелопа смотрела, как просачивается очередная капля, она чувствовала удушающе сладкий запах цветка, и когда Лотаров с хрустом нежно сжал лепестки, охнула и дернулась, словно почувствовав его пальцы на своей шее.

– Все. Больше не будет, – он положил смятый цветок рядом с чашкой Пенелопы, осторожно помешал свой кофе ложкой и сделал первый глоток.

Пенелопа досмотрела его глоток до конца, до запрокинутой головы и дернувшегося при глотке кадыка. После чего наклонилась к своей чашке и осторожно втянула губами кофе и все еще плавающую прозрачным озерком на его густой поверхности каплю нектара.

Ей показалось, что язык онемел под горячей тяжестью. Нёбо защипало, после глотка в голову ударила горячая волна, и Пенелопа не поверила, что это от кофе, – потому что мгновенно. На секунду подумалось, что от яда. Она быстро сделала второй глоток, с трудом выдерживая странный сильный запах кофе во рту и нежно-приторный – цветка. О вкусе она ничего не могла сказать, слов бы не нашлось, но ей вдруг представилось, что Лотаров решил таким образом отравить себя и ее, и от мысли, что он захотел умереть вместе с нею, стало горячо сердцу и захотелось плакать от умиления. Захотелось вскочить, прыгать, рассказать все о себе и немедленно обрезать длинные волосы следователя. Разгоняясь, гулко застучало сердце, пересохли губы.

– Водички, Пенелопа Львовна, выпейте водички, а то жажда вас замучит.

Пенелопа сделала большой глоток из бокала и очнулась.

– Помогло? Будете допивать?

Теперь Пенелопа делала совсем маленькие глотки, так сердцу было легче, и кофе медленно растекался во рту тяжелой душистой ртутью.

Звонко, как монетка по хрусталю, упала из крана капля воды в какую-то наполненную посудину в раковине. Болезненно обострился слух, стало слышно, как шипит пламя в светильнике и короткими выдохами увядают лепестки смятой орхидеи.

– Вам понравилось? – раздался голос рядом. – Включить свет?

– Не надо…

– Он умер, – объявила Маргарита, осмотрев Алису с ног до головы. – Только что. Мы в ресторане сидели, а тут позвонили и сообщили, что он умер. Нет, ты не подумай, я никогда к братьям особо привязана не была, но сама понимаешь… Так просто это не забыть, реветь не получается, я решила поговорить с тобой.

– Как ты меня нашла? – подсела к ней на кушетку Алиса.

– Я поехала посмотреть место, где… Я хотела увидеть эту кладовку, а в мастерской девчонка какая-то посочувствовала и предложила ширнуться. Я в первый раз укололась. А потом испугалась и еще выпила как следует. Смешно, да? Что это за рубаха на тебе?

– Усмирительная. Мы работали с Фрибалиусом, я взвешивала аномалии. Это Офелия сказала о морге?

• Предыдущая
• 47/78
• Следующая