Бальзам Авиценны - Веденеев Василий Владимирович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/156
- Следующая
Не похожего не внешне: рослый, с густыми усами и пышными рыжеватыми бакенбардами, хорошо сложенный, но в свои сорок пять немного отяжелевший, старший сын Николая Первого внешне как раз очень напоминал родителя. Отличались они другим…
Генерал открыл перед князем двери царского кабинета, и министр невольно улыбнулся, переступив порог: вот и первое отличие. В кабинет Николая все входили на цыпочках. Смело шагать по коврам и паркету дозволялось лишь всесильным Бенкендорфу и Аракчееву. Александр это правило немедленно упразднил.
Император курил, стоя у письменного стола. Увидев князя, он пошел ему навстречу, взял под руку и усадил в кресло.
— Рад нам, Александр Михайлович. — Царь выпустил густой клуб табачного дыма и помахал ладонью перед лицом, разгоняя синеватое облако. — Простите, что побеспокоил, но есть нужда.
— Всегда готов служить Вашему Величеству, — немедленно откликнулся министр.
— Весна слякотная. — Александр неожиданно переменил тему. — Но, я вижу, погода не испортила вам настроения: вы улыбались, входя в мой кабинет?
— Да, государь. — Князь решил немного слукавить. — Увидев вас курящим, я тут же вспомнил, как по восшествии на престол Ваше Величество милостиво разрешили курить в общественных местах. И все тут же поняли: Россия стоит на пороге великих перемен.
— Ну-ну, князь. — Император весело рассмеялся и шутливо погрозил пальцем. — Так я вам и поверил! Впрочем, лучше сразу к делу.
Широкими шагами он подошел к висевшей на стене огромной карте и крепкой ладонью накрыл все пространство правее Каспия:
— Нам нужен Туркестан. [3]
Александр Михайлович почувствовал, как у него пересохло во рту от волнения. Бог мой! Еще продолжалась страшно затянувшаяся Кавказская война: почти четыре года назад, 26 августа 1859 года, в ауле Гуниб русские солдаты взяли в плен последнего имама Чечни и Дагестана знаменитого Шамиля, но и это не остановило военные действия. В Польше опять все набухло кровавым нарывом и даже слепому видно: началось новое восстание. А приведение поляков в чувство неизбежно потребует войск и, следовательно, новых расходов: война — это в первую очередь деньги!
И как забыть, что Россия ослабила свои позиции на юге, после поражения в Крымской войне? И что до сего времени не разрешены проблемы освобождения славян, стонущих под османским игом, — там все сплелось в тугой узел!
Конечно, русская армия не топчется на месте: поражение в Крымской войне не прошло даром, и уроки обороны Севастополя усвоены крепко: в 1861 году освободили от крепостной зависимости крестьян, срок службы в армии теперь сокращен до пятнадцати лет — десять в строю и пять в запасе. Но не хочет ли царь, замыслив очередную войну на Востоке, испытать армию перед другими серьезными сражениями? Вдруг он решил проверить ее в боях, а потом перебросить обстрелянные батальоны на Запад? Князь знал: Александр болезненно переживал подписание многих статей Парижского мира 1856 года, когда Англия, Франция и Турция навязали России ряд позорных кабальных условий.
— Вы хотите?.. — начал министр, но император тут же перебил его:
— Нужно больше простора, больше земли! Что бы ни было потом, но нам это нужно!
— Конкиста. — Александр Михайлович осуждающе покачал головой. — Колониальная война, Государь!
— Колониальная? — Царь поднял правую бровь, словно изумился услышанному. — Позвольте, сударь мой, напомнить: там процветает работорговля, и следует окончательно положить предел набегам на наши приграничные селения. Русских женшин содержат в гаремах, а пленных мальчиков превращают в евнухов! Не-е-е-т. Александр Михайлович, пора покончить с работорговлей и наказать проклятую Хиву! Мы принесем в Туркестан свет европейской цивилизации.
«Давно ли мы сами покончили с работорговлей?» — горько усмехнулся про себя князь, а император словно прочел его тайные мысли.
— Да, мы и сами не так давно упразднили рабскую зависимость крестьян, а теперь хотим распространить свободы в ближайших пределах Державы!
— Там не одна Хива, — вздохнул министр. — Ташкент, Бухара, Самарканд, Мерв… Везде свои эмиры и ханы, племенные царьки. А рядом Афганистан, где постоянно сталкиваются интересы России и Британии. Туркестан — подбрюшье Индии! Через афганские и туркестанские перевалы до нее рукой подать! Англичане считают Индию жемчужиной короны. Сейчас, Ваше Величество, не времена Иоанна Грозного и атамана Ермака, примучившего Сибирь!
— Альбион поневоле станет сговорчивее, когда наш штык окажется около их подбрюшья. — Царь зло закусил кончик уса, и князь понял: Атексакдр пытается побороть ярость, всегда охватывавшую его при воспоминании об унижениях Парижского трактата (как ни крути, а первую скрипку там играли британцы!).
Вызывать на свою седую голову гнев императора не очень хотелось, но дело было серьезным, поэтому и князь решился идти до конца и надавил на еще одну больную мозоль.
— Осмелюсь напомнить Вашему Величеству, что в 1839 году уже был предпринят неудачный поход Перовского к Хиве, и потери…
— Пустое, Александр Михайлович, — перебил его император. Он уже улыбался и с удовольствием попыхивал сигаретой. — Пустое! Сейчас Таврия — наша губерния и в Ливадии отдыхает моя семья. А сколько мы неудачно ходили завоевывать Крым? Минимум дважды, пока князь Долгоруков не покорил гордых Гиреев.
«Я прав, — подумал министр и устало закрыл глаза. — Он желает обстрелять солдат и офицеров, готовясь к другой, более серьезной войне! Коль скоро мы уже имели опыт Кавказа и сейчас собираемся действовать в жаркой, горной и пустынной местности, можно предположить, что следующий удар мы нанесем либо в Балканах, либо на Ближнем Востоке… Господи! Дай мне силы и смири сердце помазанника Твоего Александра».
— Да простит меня Государь, — не открывая глаз, чтобы не встречаться взглядом с царем, тихо произнес Александр Михайлович, — но ваш дед уже пытался…
— Довольно, князь! — Голос императора чуть не сорвался, но министр безошибочно уловил: самодержец прервал его не в порыве гнева, а лишь не желая услышать продолжение. В давних и не столь давних поражениях не было его вины, но они жгли душу императора, вызывая мучительный стыд, бессильную ярость и неутолимую жажду мести.
- Предыдущая
- 9/156
- Следующая
