Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович - Страница 69

• Предыдущая
• 69/166
• Следующая

— Иляс-мурза может взять молодую жену, — сказал он. — И она родит ему сына.

— Может, — согласился Никита Авдеевич. — Он еще мужчина в силе, а по магометанскому закону ему положено еще три жены иметь, если он способен их прокормить. Да только пока сынок в Москве, старый мурза все время будет чувствовать себя неуверенно. Если он не захочет с нами дружбу водить, мы можем ордынцам ненароком проговориться, что Алтын-карга сам все подстроил и отправил наследничка в Москву. Напомнить про его бабку и мать, про нынешнюю супругу.

— А сына отдал как залог верности нам и чтобы развязать себе руки в борьбе против хана? — немедленно подхватил Яровитов.

— Точно! Тогда Гирей и Азис-мурза тут же сбреют Илясу голову с плеч, а все его достояние приберут к своим рукам. Но этих угроз лучше избежать, приберечь их на крайний случай. Для начала попробуй по-хорошему: польсти, поклонись лишний раз, но достоинства не теряй. Условия не диктуй, а предлагай. Подари радостную весть, что сын жив и худого с ним не приключится, если отец будет благоразумен. Страх за наследника мурзу и так червем точит: стоит ли на больное место грубо давить?

— Попробую. — Макар задумчиво почесал за ухом.

Предстоящее опасное путешествие его не пугало: не раз приходилось внезапно срываться с места и отправляться за тридевять земель, выдавая себя то за купца, то за бродягу, а то и за татарина. Случалось попадать и в разные переделки, когда спасение зависело от умения владеть саблей и резвости коня. Выдержки и терпения у Яровитова тоже хватало: он не боялся ни долгой дороги через степь, ни морского перехода, ни высадки на враждебной крымской земле. Смущало другое: как поведет себя Алтын-карга, удастся ли найти с ним общий язык?

Макар всегда полагал, что магометанин смотрит на мир иными глазами, чем христианин. Впрочем, христиане тоже не все одинаковы, не все стрижены под одну гребенку. И все же ислам остается исламом, и нащупать верную тропку к сердцу Иляс-мурзы будет не просто. Может, никакого разговора с ним вообще не получится: кликнет мурза своих слуг, и поволокут они гонца на пытку. Или отдаст его в руки начальника ханской стражи, чтобы показать преданность Гирею и отвести от себя любые подозрения в тайных сношениях с Москвой.

— Сразу предупреди, что от целости твоей головы зависит жизнь Рифата, — словно подслушав его мысли, подсказал Никита Авдеевич. — Слов ласковых не жалей, стели их ему, как шелка под ноги. Но сам держи ухо востро: слова без дела мало стоят…

— Каким путем идти?

— Поскачешь в Азов, оттуда тебя морем переправят в Крым.

— Кто встретит меня в орде?

Этого вопроса Бухвостов боялся больше всего. Он помрачнел и отвернулся, словно не расслышал: врать и изворачиваться не хотелось.

— Значит, некому? — Яровитов вздохнул.

— Некому. — Никита Авдеевич поморщился, как от зубной боли. — Придется самому выкручиваться.

— Но ведь были же там надежные люди? — не отставал Макар.

— Были, да сплыли, — буркнул хозяин. — Тянешь ты меня за язык! Не хотел тебе душу бередить, да, видать, придется!

Не вдаваясь в подробности, он коротко рассказал о последних событиях в Крыму и полученной из Азова грамотке.

— Сам понимаешь, — развел руками Никита Авдеевич, — не смогу я сейчас тебя там поддержать. Как добираться обратно, уславливайся с Паршиным, а ещё лучше, проси помощи у мурзы. Если сумеете договориться, он тебя вмиг отправит, как на ковре-самолете.

Макар вдруг почувствовал, как у него противно засосало под ложечкой. Словно перед прыжком в мутный и глубокий омут: нырнуть-то нырнешь, а вот выплывешь ли на поверхность? Кто знает, что притаилось на илистом дне — острые камни, затонувшие коряги или жадно разинутая пасть жуткого водяного чудовища? И если выплываешь, некому подать тебе руку чтобы помочь выбраться на берег. Но можно ли винить в этом Никиту Авдеевича? Не ради собственной выгоды или по дурацкой прихоти отправляет он Яровитова рисковать головой в одиночку: дела в Крыму действительно повернулись худо.

— Как найти дом мурзы, тебе объяснят, — глухо сказал Бухвостов. — Бог даст, не заблудишься. Павлином не наряжайся, шмыгни серой мышкой, чтобы Азис-мурза и на дух не учуял, какой гость пожаловал к Алтын-карге. И обратно так же уходи: тебе надо не только перетянуть старого мурзу на нашу сторону, но и протоптать к нему надежную тропку.

«Далеко метит, — подумал Макар. — За мной пойдут другие, ведь вести нужны и во время мира, и во время войны».

— И поспрошай, — Никита Авдеевич понизил голос, — вдруг мурза о предателях знает? Гнида в Азове, скорее всего, с ордой связана.

— Я постараюсь.

— Постарайся, голубчик. И обязательно живой воротись! Ты мне тут во как нужен! — Бухвостов чиркнул ребром ладони по горлу. Потом поднялся, прошаркал в спаленку и вернулся, держа в руках узкий пояс из жесткой холстины. Подал Яровитову. Тот принял и недоуменно взглянул на хозяина, ощутив немалый вес пояса.

— Золото, — усмехнулся Никита Авдеевич — Не бойся, не звякнет: каждая монетка в отдельном гнезде сидит. Надень на тело и ни одной живой душе ни гугу. Дело твое тайное, поэтому поскачешь один, налегке. Охраны не дам: это лишние языки. До монастыря отца Зосимы доберешься, а игумен найдет провожатых до Азова. Ступай с Богом! Седлай коня и сегодня же в путь?..

Ближе к вечеру долгожданным ливнем разразилась гроза — он застучал по крышам, превратил улицы и переулки в потоки медленно текущей, мутной грязи. Сразу стало легче дышать, и томившая весь день духота словно осела, растворилась в огромных лужах. Река потемнела, вспухла, как перед паводком, сердито облизывала волнами берег. Гром гремел так, что закладывало уши, будто при близкой пушечной пальбе. Прошумев, дождь прекратился, и между туч робко высветилась неяркая радуга. Гроза нехотя уползла дальше на юго-восток, но небо все еще было обложено низкими, серыми тучами. Рано стемнело.

Осклизаясь в грязи и стараясь держаться поближе к заборам, по улицам пробирался человек в темной накидке. Подобрав ее длинные полы, он перепрыгивал через лужи, недобрым словом поминая ливень и раскисшие дороги — того и гляди шмякнешься носом прямо в глинистую жижу. Конечно, лучше идти по мощеным улицам, но там караулы стрельцов и можно встретить знакомых, а попадаться им на глаза не хотелось. По этой же причине он не поехал верхом.

В окнах домов затеплились огоньки. Прохладный воздух был густо напоен ароматом зелени: мокрые ветви деревьев опустились и часто роняли с листьев тяжелые капли. Далеко за Москва-рекой высветилась багровая полоска заката, обещая назавтра ветреный день. Но человек в темной накидке не смотрел по сторонам.

Обойдя кремль, он направился к Неглинке. По берегу речки, между густых кустов бузины, петляла тропинка, теряясь в зарослях бурьяна. Человек в темной накидке свернул на нее и, не обращая внимания на непролазную грязь и хлеставшие по лицу мокрые ветви, пробрался к бревенчатому тыну большой усадьбы. Отыскал калитку и трижды стукнул кованым кольцом. Немного подождал и постучал еще два раза.

Напряженно прислушиваясь, он старался уловить за тыном звуки шагов, но слышал лишь стук падавших с деревьев в саду капель и отдаленные раскаты грома уходившей все дальше грозы.

— Спят, что ли, сучьи дети? — зло процедил он сквозь зубы и вновь застучал кольцом по доскам.

Наконец послышались долгожданные шаги. Загремел засов, калитка приоткрылась, и выглянул рыжеватый мужик.

— А-а, это ты…

Договорить он не успел. Незнакомец в темной накидке резко нажал плечом на калитку, шагнул через нее и зажал ему рот.

— Тихо, — угрожающе прошипел он. Отпихнув мужика, сам задвинул засов, потом глубже нахлобучил шапку. — Ну, чего встал? Веди!

Мужичок шустро засеменил к стоявшему за деревьями большому каменному дому с узкими окнами, закрытыми массивными ставнями. Незнакомец пошел за ним следом.

— Чужих нет?

Не решаясь больше открыть рот, мужичок обернулся и молча помотал головой.

• Предыдущая
• 69/166
• Следующая