Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович - Страница 92

• Предыдущая
• 92/166
• Следующая

Незаметно Яровитов перешел к главному. Он еще раз тонко польстил хозяину и заговорил о преумножении его богатств и продолжении рода, о том, как ласково приняли молодого мурзу в Москве и какие выгоды сулят Алтын-карге тайная дружба с русскими и женитьба Рифата.

Ошеломленный Иляс не мог прийти в себя от изумления: столь неожиданными оказались для него слова гонца. Мурза ждал ожесточенного торга, угроз, а его уговаривали согласиться женить сына. Но жениться Рифат должен был за тысячи верст от родного дома, на девушке, которую его отец и в глаза не видел. И это выкуп за жизнь сына? Выкуп за его свободу?

Нет, оказывается, вместе с Рифатом и сам Алтын-карга становился заложником урусов. Одно их слово — и ханские стражники поскачут по Крыму с насаженной на пику головой мурзы — головой предателя орды, мурзы Иляса!

— Ты озадачил меня, — откровенно признался хозяин. — У тебя отвага льва, но язык змеи! С него капает яд, огнем обжигающий душу. Лучше бы ты хотел золота, но ты хочешь навек отнять у меня Рифата!

— Наоборот, я хочу сохранить его, — не согласился Макар. Они заспорили. Яровитов доказывал, что коварный хан

Гирей и начальник его стражи Азис не упустят случая пресечь род Иляса, чтобы завладеть его богатствами. Скрепя сердце Алтын-карга соглашался, но тут же кричал, что русские выкручивают ему руки и сжимают горло, заставляя стать предателем орды, а Рифата оставляют заложником.

— Ты хочешь купить меня ценой жизни сына, — зло шипел он. — Мальчишка еще глуп, не понимает, что делает.

— Думай о будущем, — призывал гонец. — Оно в твоем сыне и внуках! Двое твоих сыновей уже сложили головы в Диком поле. Одно слово хана — и твой третий сын отправится в набег, но вернется ли? Зачем тебе тогда дворец и табуны?

— Без настоящего нет будущего, — огрызался Иляс. — Где мой сын? Его нет со мной. И вернется ли он? Из набега возвращаются, а из Москвы? Кто вам мешает зарезать его, а меня кормить сказками, чтобы я был послушным?

— Перестань, — презрительно скривился Яровитов. — Мы не дети! И я не Азис. Приезжай к нам сам и убедись, что в обещаниях нет лжи.

— Кто пустит татарского мурзу в Москву? — кипятился Алтын-карга. — Или ты колдун?

— Я не колдун, но и ты не татарин! — запальчиво выкрикнул Макар. — Или ты забыл про свою бабку и мать?

— Мы слишком далеко зашли, — неожиданно остановил его Иляс и показал на окно.

На горы уже опустился вечер, в небе зажглись первые звезды. В комнате стало сумрачно, но разгоряченные спором гость и хозяин не заметили этого, а слуги не решились побеспокоить их.

— Я предупреждал, что наш разговор будет долгим, — напомнил Яровитов.

— Ты многое сказал сегодня, — уже от двери откликнулся мурза. — Мне надо все обдумать и, наверное, кое-что рассказать жене.

— Женщины плохие советчики.

— Но Рифат ее сын, — возразил Алтын-карга. — Материнское сердце вещее. Отдыхай. Тебе принесут ужин, а через несколько дней мы продолжим нашу беседу. Скажи, если я соглашусь на ваши условия, что ты потребуешь от меня?

— Имена предателей в Азове и Москве, — глядя ему прямо в глаза, ответил Макар.

— И среди урус-шайтанов есть предатели, — с горькой иронией усмехнулся мурза. Не простившись, он вышел.

Не зажигая огня, измотанный долгими спорами, гонец рухнул на тахту, и устало закрыл глаза. Теперь остается только ждать. Либо за ним ночью придут нукеры, перережут горло и сбросят труп в пропасть, чтобы навеки похоронить тайну его беседы с мурзой, либо через день или два он появится сам и даст ответ на предложения Бухвостова.

В ту же ночь мурза покинул горный приют. Вместе с ним ускакали и нукеры. Томительно потянулось время. Яровитов валялся на тахте или бродил по тесному дворику, окруженному стеной из дикого камня. И как тень за ним повсюду следовал молчаливый Ахмет, предупредивший гонца, что за ограду ему выходить нельзя.

К счастью, ожидание длилось недолго. Через два дня Макара разбудили приветственные возгласы, скрип ворот и цокот копыт. Вскочив, он бросился к окну: во двор въезжал Алтын-карга в сопровождении все тех же нукеров. На лице мурзы застыло выражение мрачной решимости. Соскочив с коня, он поспешно поднялся в комнату гостя. Отходя от окна, Яровитов бросил еще один взгляд во двор и с удивлением отметил, что нукеры не расседлывают лошадей.

— Тебя ищут, — прямо с порога сообщил мурза. — Стражники Азиса уже обнюхали каждый камень в моем доме.

— Они ищут именно меня? — уточнил Макар. Новость, привезенная Илясом, была крайне неприятна.

— Азис ищет человека, который отправился сюда из Азова. — Алтын-карга прошелся по комнате, щелкая плетью по голенищу сапога. — Хвала Аллаху, ему неизвестно, как ты выглядишь, но на всякий случай он прислал своих ищеек и ко мне. Ведь именно моего сына украли урус-шайтаны… — Собирайся! Ахмет принесет тебе одежду и даст коня.

— Но мы не закончили наш разговор, — напомнил гонец.

— Моя жена согласна на все, лишь бы Рифат был жив, — остановился напротив него мурза.

— А ты?

— Я тоже хочу, чтобы он был жив и счастлив, но потребую выполнения обещаний. И проверю, как они выполнены! Якши?

— Хорошо, — по-русски ответил Макар.

— Заметь, я не спрашиваю твоего имени, — усмехнулся Иляс. — Сейчас не стоит терять времени — они могут добраться и сюда. Мне удалось узнать, что в Азове действительно есть человек Азиса. По ночам он выбирается из города в степь, где его постоянно ждет татарская застава. Получают от него вести и передают дальше. Так узнали и о твоем прибытии. Как зовут человека Азиса, я не знаю, ищите его сами. О Москве мне нечего сказать.

— Спасибо. Найдем.

— Не надо благодарить, — поморщился мурза. — Если бы речь шла только обо мне, я никогда бы не согласился на такое. Поторопись, у тебя мало времени.

— Куда мне скакать?

— Ахмет проводит. Возьми. — Алтын-карга протянул гонцу его кинжал и лоскут шелка с витиеватыми арабскими строками. — Это письмо Рифату.

— Постараюсь передать, — заверил Макар.

— Я буду ждать вестей. — Иляс достал из-за пазухи небольшую костяную коробочку и вынул из нее жемчужину-парагон, похожую на маленькую птичку со сложенными крыльями. — Пусть ваш человек в следующий раз вооружится твоим кинжалом и привезет с собой эту жемчужину. Тогда я поверю, что все в порядке и он именно тот, за кого себя выдает. Доброго пути!

— Но как я выберусь из Крыма?

— Ахмет все сделает для этого, — заверил мурза. — Мне тоже не нужно, чтобы ты оказался в башне у Азиса. Прощай, гонец!

Алтын-карга повернулся на каблуках и выбежал из комнаты. Через минуту он уже вскочил в седло и умчался. Следом поскакали нукеры. Еще не успел смолкнуть стук копыт, как в комнату вошел Ахмет — принес кувшин с теплой водой, таз для умывания и узел с одеждой. Видимо, хозяин предупредил его, что гость преобразится, поэтому нукер не выразил удивления, увидев помолодевшее лицо Макара.

— Переодевайся. — Ахмет развязал узел и вывалил из него татарский костюм и сапоги. Вещи были не новые, но хорошие.

— Это куда? — Яровитов скинул на пол рубище нищего.

— Сожжем, — лаконично пояснил нукер.

Гонец переоделся и стал похож на татарского купца средней руки: зеленый халат, атласная рубаха, черные шаровары и сапоги. Ахмет сделал ему знак следовать за собой и повел во двор. Там уже ждали оседланные кони.

Вскоре горный приют Алтын-карги остался далеко позади: на этот раз нукер не выбирал узких тропинок, а направил коня по широкой дороге, спускавшейся в долину. На первом же перекрестке он уверенно свернул к перевалу и, обернувшись к Макару, объяснил:

— Пойдешь с караваном до моря, а там сядешь на корабль. Другого пути нет. — Больше за все время он не проронил ни слова.

Примерно через два часа они подъехали к какому-то селению. Ахмет остановился перед воротами богатого дома и постучал в них рукоятью плети. Из калитки вышел седобородый плотный татарин, молча оглядел гостей и впустил их во двор.

— Тебе с ним до Кафы, — не слезая с седла, показал на хозяина Ахмет и, не простившись, ускакал.

• Предыдущая
• 92/166
• Следующая