Эхнатон. Фараон-вероотступник - Вейгалл Артур - Страница 10

• Предыдущая
• 10/37
• Следующая

Обычно Нефертити и Тадухипу отождествляют, предполагая, что Ти и Аи были не реальными, а посажеными родителями чужеземной принцессы. Разумнее, однако, предположить, что Нефертити была египтянкой и ее выдали замуж за принца после смерти его первой жены Тадухипы. Недавняя находка подтверждает мое предположение. Судя по стилю исполнения и форме короны, статуэтка безусловно изображает Нефертити, а черты лица явственно свидетельствуют о том, что изображенная женщина – египтянка, а не иноземка[8].

Поскольку египетские девушки обычно становились матерями в тринадцать – четырнадцать лет, а Нефертити родила первенца спустя почти пять лет после свадьбы, она, скорее всего, была на два-три года моложе принца.

Вскоре после этих событий двор погрузился в траур в связи с кончиной Аменхотепа Великолепного, последовавшей на тридцать шестом году его царствования. Царица Тиу взяла на себя управление государством от имени своего тринадцатилетнего сына, который взошел на трон фараонов под именем Аменхотепа IV, а Нефертити стала его царицей.

Вступив на трон, юный царь определил свой титул следующим образом:

Все фараоны носили весьма пышные титулы, и этот набор выглядит достаточно традиционно. Как и его предки, фараон именовался «Возлюбленный Амона-Ра», хотя, как мы уже успели убедиться, могущество этого бога уменьшилось. Чтобы восстановить справедливость, после этого реверанса в сторону фиванского бога был использован более необычный титул:

Пусть мальчика называют возлюбленным Амона, пока фиванские стены не начнут дрожать от этих криков; пусть жрецы повторяют титулы Амона-Ра, владыки небес, до звона в ушах, судьба фиванского бога была решена, потому что правящий фараон поклонялся другому божеству.

Очевидно, что подросток не мог сам заявить, что станет верховным жрецом Ра-Хорахти. Вероятно, его подтолкнули к этому правительница Тиу и ее советники, озабоченные тем, чтобы поскорее покончить со всевластием Амона. Конечно, для столь решительного шага могли быть и другие причины. Возможно, еще до рождения ребенка царица дала обет посвятить его Ра-Хорахти. Могло сказаться и то, что мальчик был эпилептиком, подверженным галлюцинациям. Вероятно, во время приступов он видел видения или бормотал слова, которые заставили его мать поверить, что он избран гелиопольским богом, имя которого принц постоянно слышал.

Притом, что во дворце изо дня в день говорили о «подателе тепла Атона» (новая разновидность имени бога), а юный правитель Египта периодически впадал в некое подобие священного транса, казалось вполне естественным объяснить эксцентричность молодого фараона его особыми отношениями с новым божеством.

Верховного жреца Ра-Хорахти всегда называли «Великим Провидцем»; у человека, занимавшего этот пост, имелся пророческий дар, обретенный в силу природных способностей или под влиянием обстоятельств. Так и получилось, что телесная немощь мальчика обернулась могучим оружием в борьбе с Амоном-Ра.

Внешне фараон выглядел бледным, болезненным юношей. Голова казалась слишком большой, из-под тяжелых век смотрели мечтательные глаза, взгляд которых был устремлен в бесконечность. Черты лица были тонкими, и весь облик принца, несмотря на слегка выступающую нижнюю челюсть, напоминал персонажей с лучших картин Россетти.

Похоже, что он был тихим, прилежным мальчиком, чьи мысли витали где-то далеко, в мечтах о счастье, которого он не мог достичь из-за своего нездоровья. Его характер был мягким, сердце переполнено любовью. Ему, наверное, нравилось гулять в садах дворца, слушать пение птиц, наблюдать за рыбами в озере, нюхать цветы, следить за бабочками, греть свои маленькие косточки на солнышке.

Уже в то время его иногда называли «Господин с благоухающим духом»[9], и, возможно, тогда подданные так полюбили его, что хранили ему верность и в самые тяжелые периоды его жизни.

Несомненно, что в первые годы правления он полностью находился под властью своей матери. Царь Митанни Душратта, поздравлявший мальчика со вступлением на трон, адресует послание царице Тиу, как бы подразумевая, что фараон сам еще не в состоянии понять его содержание. В последующих посланиях Душратта просит, чтобы в вопросах, связанных с международной политикой, юный царь непременно советовался со своей матерью. Но, несмотря на свой возраст, новый фараон оказался не по годам мудрым, в чем читатель сейчас сможет убедиться.

В следующей главе автор постарается показать, насколько высокого уровня в осмыслении религиозных и философских вопросов достиг этот мальчик на пороге зрелости. Но тем более достойными уважения мы сочтем его успехи, если будем знать все недочеты в его образовании и воспитании в детстве и юности.

Тщательно разработанная религиозная система, с которой обычно отождествляется имя фараона, сложилась в позднейшие годы его правления. До семнадцати – восемнадцати лет в воззрениях молодого царя практически не проявлялся ни откровенный монотеизм, ни другие основополагающие принципы, столь четко сформулированные им в будущем. Только к восьмому году своего правления он создал настолько ясную религиозную доктрину, что для выявления ее слабых сторон имеет смысл сравнивать ее с христианством. Между тем совершенно очевидно, что столь возвышенные идеи отнюдь не были внушены Эхнатону его воспитателями.

По требованию царицы Тиу или царских советников одним из первых деяний юного фараона стало строительство храма Ра-Хорахти-Атона в Карнаке, вероятно заложенного еще при Аменхотепе III.Этот поступок никак нельзя было рассматривать как оскорбление Амона, поскольку и Тутмос III,и другие фараоны посвящали свои храмы, расположенные в Карнаке, другим богам[10].

Жрецам Амона-Ра приходилось мириться с существованием множества других богов в Египте и отводить каждому из них свое место на небесах, сохраняя для своего собственного бога титул «Владыка всех богов».

В Карнаке располагался храм бога Птаха, отдельные святилища, посвященные Мину, тут же размещались храмы других богов. Таким образом, жрецы Амона-Ра не могли воспрепятствовать новому строительству.

Храм в Карнаке[11] был построен из песчаника, поэтому множество работников всех рангов направили в карьеры близ селения Гебел-Силсилех, расположенного на берегу Нила между Эдфу и Ком-Омбо, и близ города Эсны. Когда строительство близилось к завершению, в скалах была вырублена огромная плита, на которой высекли фигуру фараона, поклоняющегося Амону, сохранявшему свой статус государственного бога.

Однако над фигурой фараона располагался солнечный диск, от которого расходились линии, изображавшие солнечные лучи, озарявшие фигуру царя. Каждый луч заканчивался маленькой рукой, и все картина символизировала, вероятно, передачу «тепла, которое есть Атон» фараону. Интересно, что этот прославленный символ атонического культа впервые появляется в сцене поклонения Амону.

Уже в текстах на пирамидах мы встречаемся с «рукой солнечных лучей», но этот символ новой религии ранее нигде не встречается, и, похоже, его придумал сам юный правитель.

Фараона называли верховным жрецом Ра-Хорахти, но титул «Живущий праведно», который Эхнатон сам себе взял в последующие годы и который имел непосредственное отношение к разработанной им религии Атона, пока не употреблялся.

• Предыдущая
• 10/37
• Следующая