Проказы леди Маргарет - Веллман Катрин - Страница 5

• Предыдущая
• 5/12
• Следующая

— Эта новенькая… Старт сделала безошибочно… Он зарабатывает не меньше двадцати тысяч.

Склонность к скандалам, удовольствие от взвешенных насмешек над предрассудками, возможно, могли бы пересилить антипатию Маргарет к ее спутнику. Но она не могла смириться с мыслью, что кто-то думает, что она разделяет его общество из-за денег. Маргарет наклонилась к судье, сказала, что у нее невыносимо разболелась голова, и, прежде чем он оправился от изумления, вышла из ресторана и села в первое попавшееся такси.

Шофер спросил, куда ее отвезти. Она только пожала плечами. Она и в самом деле не знала, куда ехать. Повсюду ей виделась только уродливая цивилизация и безобразная роскошь.

С того дня, как только опускалась ночь, Маргарет вызывала машину и отправлялась в туземный квартал. Она задерживалась на базарной площади, делая вид, что слушает монотонные речитативы слепых нищих, потом заходила в сирийскую харчевню, где собирались туземные рабочие. Она садилась у стены, украшенной картинами, вырезанными из журналов, ей приносили пиво в треснутом стакане. Пищу здесь накладывали в тарелки из трех котлов: одного с рисом, второго с рыбой и третьего с томатным соусом.

На улице она прикидывалась проституткой, и к ней часто приставали. Она вглядывалась а, темные лица, ожидала услышать из темных губ грубые слова, которые освободили бы ее от наваждения, но слышала от бродячих торговцев лишь непристойные предложения и шутки. В ответ Маргарет хохотала, словно сумасшедшая, и уходила прочь.

В субботу она пошла на туземные танцы. Стены зала были украшены гирляндами. Под бегающими огнями танцующие отбрасывали чудовищные тени. Оркестр в углу, огороженном бамбуком, состоял из аккордеона, барабана и чего-то вроде пилы. За пятнадцать минут маленький зал наполнился до отказа. Люди сидели на грязных скамьях или колченогих стульях. Изрядная толпа слушала музыку и снаружи, раскачиваясь в такт мелодии. Аккордеонист играл, приложив ухо к своему инструменту и лаская клавиши, словно женские груди. Гитарист перебирал струны, уставив глаза в потолок, вроде бы ни на кого не обращая внимания, но из ритма не выпадал. Человек за ударными бил по ним быстрыми, нервными пальцами, пот стекал градом с его лица и расплывался пятнами на грязной рубашке.

Женщин было несколько — пьяных, большими глотками отхлебывающих ром или анисовую. Иногда кто-нибудь из них пробирался через зал, чтобы получить очередную порцию выпивки, вокруг немедленно начинали приплясывать три негра в развевающихся белых одеждах. Мужчины, однако, большей частью танцевали сами с собой, и Маргарет томилась от желания быть с кем-нибудь из них.

Два солдата отстукивали в американском стиле, которому, должно быть, научились в каком-нибудь порту в Европе, гордые, как Петрушки, пока не начался настоящий местный стиль. Поднялось великое волнение. Все негры вскочили со своих мест и затряслись, словно в припадке эпилепсии. Вскоре они запели в такт оркестру, и этот возрастающий хор заставил дрожать плетеные стены.

Один из танцоров исполнял женскую роль. Он медленно кружился в центре площадки, покачивал бедрами, как бы предлагал себя партнеру то спереди, то сзади. Головы обоих расслабленно клонились, в то время как глаза, словно беломраморные шары, бешено вращались на темных лицах. Специфический запах негритянского пота в сочетании с едким дымом местных сигарет, монотонные голоса, напевавшие фразы, — Маргарет была рада, что не понимает их смысла, — все это вызывало в ней ощущение фатальности ее желания.

Внезапно оркестр смолк, словно полностью опустошил свою душу. Раздались аплодисменты и хриплый смех. Когда голоса затихли, Маргарет снова осознала, что ничего не понимает и что здесь любовь не имеет ничего общего с тем совращающим животным чувством, которое она ищет. Здешние животные были цивилизованы и дисциплинированы галстуками.

Однажды вечером ее присутствие в маленьком дансинге вызвало волнение. Управляющим здесь был Джордж, негр из Нигерии, и неприятности начались для него с самого начала. А вскоре два посетителя подрались из-за нее, и возник общий скандал. Маргарет спряталась под стол. Вдруг она увидела молодого негра, продирающегося из центра драки. Он подошел к ней, схватил за руку и выволок из притона.

Они остановились на узкой аллейке, и здесь Маргарет рассмотрела своего спасителя. Хотя он был черный, во внешности его читалось что-то античное. Его можно было бы назвать эбеновым(Эбеновое дерево — черное дерево) фавном. Маргарет видела, как бьется его сердце под разорванной рубашкой. Она стояла молча, он что-то бормотал. Она стала рыться в сумочке, но он отказался, молча покачав головой. Тогда она протянула ему свою карточку:

— Вот моя карточка. Приходи ко мне завтра.

Он взял карточку и приподнял над головой, чтобы прочитать в лунном свете. Потом мягко улыбнулся, посмотрел на нее долго и как-то апатично и скрылся в темноте.

Она прождала его весь следующий день. Он не пришел. Она поехала к Джорджу, чтобы узнать имя и адрес незнакомца, но получила очень неопределенный ответ:

— Я думаю, что он приехал откуда-то из глубины страны. Одно время работал на железной дороге. Он появляется время от времени, но никто о нем толком ничего не знает.

Маргарет наведалась сюда еще несколько раз. Один и тот же ответ и возбуждал, и расстраивал ее. Эта альтернатива надежды и отчаяния день ото дня ухудшала ее настроение. В часы сиесты, правда, она крепко спала, но когда просыпалась, всегда находила свой палец во влагалище.

Маргарет часто вспоминала один сон: будто она идет по лесу, где вместо деревьев из земли растут мощные мужские члены. Их темные концы, как плоды, свисали вниз и извергали густую жидкость. Ей страстно хотелось испробовать такой живой плод, сжать его губами, поймать ртом струю сока. Тогда она проснулась измученная, потом долго ласкала себя, представляя зримо то Томаса, то незнакомца. Член покойного всплывал в ее памяти как чудовищный всплеск эктоплазмы.

Маргарет часто гадала, так ли этот молодой незнакомец, столь часто теперь появляющийся в ее видениях, хорош, как Томас. Она воображала, что вкладывает его эректированный член в свою п…. а его тугие яички при этом вдавливаются в ее тело. Она стонала, мяла свои груди, потом вскакивала и обливалась холодной водой, словно холодная вода, вылитая на греховное место, могла изменить греховный ход непристойных помыслов.

Немного остыв, она одевалась, шла на базар и долго здесь бродила. Ее взор против ее воли привлекали мужские формы, которые Бог в здешнем климате придал многим произрастающим на этой земле плодам и овощам. Жесткие и откровенные достоинства бананов, фаллические очертания зеленых огурцов, чудовищная тропическая морковь, толстые головки и морщинистая кожица которой пробуждали в памяти лучшие мгновения жизни.

Эти видения сопровождали ее неотрывно во время ежедневных прогулок, ей грезилось, что эти плоды сами собой забираются ей под юбку, скользят между ног, трутся о ляжки, раздвигают губы внезапно ставшей влажной п… Иногда иллюзии достигали такой силы, что Маргарет вынуждена была останавливаться, переводить дыхание и усилием воли отгонять демонические овощные атаки.

Но пришел день, когда она уже не могла терпеть. Чтобы выглядеть на базаре вполне невинно, она купила большую плетеную корзину, потом пошла в овощной ряд и набрала уйму бананов и огурцов.

— Пожалуйста, выберите мне покрупнее, — попросила она продавца, — они вкуснее.

Маргарет спрятала корзину в шкаф, спустилась к обеду, но ела без аппетита. Она безучастно смотрела в окно, видела жаркую улицу, утратившую в этот солнечный полдень все мужское население. Потом Маргарет заказала кофе в мрачной надежде, что это избавит ее от изматывающих дневных видений.

Вернувшись в номер, Маргарет тут же вытащила корзину из шкафа, разобрала и рассортировала овощи. В конце концов она остановила свой выбор на двух больших огурцах — ей понравилась их блестящая и нежная кожура. Она положила их на прикроватный столик, убрала Корзину обратно в шкаф, заперла дверь номера, разделась догола и легла в кровать.

• Предыдущая
• 5/12
• Следующая