Анна, где ты? - Вентворт Патриция - Страница 19

• Предыдущая
• 19/49
• Следующая

Мисс Силвер кашлянула.

— Ей приходится очень часто эту одежду чинить.

Миранда нарядилась в черное бархатное платье до полу, с глухим воротом и длинными рукавами, закрывавшими сильные белые руки. Распущенные рыжие волосы придерживала пурпурная повязка, которая уже норовила развязаться, так бурно Миранда размахивала руками.

— Ну не так уж и часто! Дети носят только шорты и свитера. Дженнифер должна сама себя обслуживать. Даже Мориса можно научить штопать. У Эмилии мышление рабыни. Она позволяет собой помыкать. — Тон Миранды стал мрачным и торжественным и оставался таковым, пока она перечисляла недостатки Эмилии Крэддок.

— Она не умеет готовить, — трагическим голосом сказала Миранда. — Я пробовала ее чечевицу — она несъедобна. Я ее так и не доела. Представляете?! Положение серьезное; мы опасаемся за здоровье Певерила. Но теперь им готовит миссис Мастерc. Конечно, из-за этого она не может как следует убираться в доме, а Эмилии это не по силам, так что, боюсь, многое остается несделанным. Замужество — шаг ответственный, женщина обязана много уметь. Она должна научиться готовить и пользоваться приборами, облегчающими труд. Но когда я заговорила о пылесосе, Эмилия сказала, что он берет слишком много энергии. Но я-то знаю, что это чепуха! Я ей сказала: «Эмилия, вы сами себе создаете трудности», — и этого она не могла отрицать. Она с виду покладистая, но всегда все делает по-своему. Взять то же электричество: ведь сама она не знает, о чем говорит. Я не стала деликатничать. Так прямо ей все и выложила.

В этот момент дверь на верху лестницы открылась, и вошла Томазина Эллиот. На ней было серое платье, в тон глазам, на ее щеках играл румянец. Получилось так, что она увидела мисс Силвер раньше, чем та ее. Она знала, что они должны будут встретиться, и не удивилась, только покраснела. Она спустилась на семь ступенек, когда ее за метила Миранда и громко ахнула. Мисс Силвер подняла глаза; информация, доложенная звучным шепотом, ей не требовалась. В первый момент она испытала шок. Появление Томазины было не только неожиданным, но и было крайне неприятным. Как ни в чем не бывало она переспросила, посмотрев на Миранду:

— Как вы сказали?

— Платная гостья Элейн и Гвинет. Однажды они уже брали себе гостью, но не такую молодую. Они были знакомы с ее теткой в Вишмире.

Томазина дошла донизу; ее представили Эмилии, Певерилу, невысокому мужчине в синей блузе, который оказался Августусом Ремингтоном, затем Миранде и самой мисс Силвер.

— Это наша юная подруга Ина Эллиот. У нас сохранились нежнейшие воспоминания о ее тете, миссис Брэндон.

Мисс Силвер тут же сориентировалась: Ина, значит, они незнакомы. Она сдержанно и с явным холодом произнесла:

— Здравствуйте, мисс Эллиот. Вы надолго приехали?

Томазина переоценила свою выдержку. Она была готова к подобному приему, но не ожидала, что он так сильно на нее подействует. Так неуютно она себя не чувствовала со школьных лет. Ужасное ощущение. Запинаясь, она ответила:

— Н-не знаю. Смотря п-по обстоятельствам.

Мисс Силвер, разумеется, сразу поняла, какие имеются в виду обстоятельства, и сказала:

— Я думаю, в это время года лучше жить в городе, разве что дела могут заставить ехать в деревню. Но, я полагаю, у вас тут никаких неотложных дел нет.

Томазина сказала: «Н-нет». С десяти лет она так не заикалась! Она злилась и на себя, и на мисс Силвер.

Вмешалась Элейн:

— Мы надеемся, что она пробудет здесь как можно дольше, нам было бы так приятно! Скучать ей тут не придется. Может быть, — она обратилась к мисс Силвер, — когда вы пойдете гулять с детьми, то возьмете ее с собой? Она обожает детей, правда, дорогая?

— Если я не помешаю… — сказала Томазина.

В ее голосе слышалась мольба, но мисс Силвер была по-прежнему сурова. Она важно кивнула и повернулась к Августусу Ремингтону, которого подвела к ней Гвинет. Эфемерное создание, бледный и тонкий, как травинка, выросшая в темноте. Волосы, которые в Шотландии назвали бы льняными, — мягкие, невесомые, как у ребенка; изящные руки, изящные ноги, невыразительное лицо. На нем были синие плисовые штаны и подпоясанная блуза — из той же ткани, что у Крэддока, но без вышивки. Он говорил, пришепетывая и размахивая руками:

— Миранда мне о вас говорила. Она сказала, вы экстрасенс или что-то в этом роде. А может, она сказала, что вы не экстрасенс? Я такой рассеянный, а Миранда так много говорит. Так вы экстрасенс или нет?

— Я не претендую на это, мистер Ремингтон.

— Не надо формальностей! Освободимся от этого наследия предков! К тому же это очень, очень длинно — печатать на машинке! Что может быть невыносимее! Сколько противных движений — трах-тах-тах, щелк-щелк-щелк! Нет, зовите меня просто Августус! Это имя предполагает простор и покой лета, сочные пастбища, плеск волн, жужжание пчел и воркованье голубей. А как ваше имя?

В интересах расследования мисс Силвер шла на многие жертвы, но всему есть предел. Она не была готова к тому, чтобы Августус Ремингтон звал ее Моди. Она строго сказала:

— Я предпочитаю, чтобы ко мне обращались мисс Силвер.

— Вам не следовало приезжать, — с укором сказана мисс Силвер.

Томазина покраснела.

— Я почувствовала, что должна это сделать.

Впереди по извилистой тропинке бежала Дженнифер, за ней мальчики. Она была проворна, и им не удавалось ее поймать. Иногда она останавливалась и махала им рукой или дразнилась: обзывала копушами, червяками, черепахами. День был пасмурный, только на западе слабо голубела полоска чистого неба.

Мисс Силвер неодобрительно покачала головой.

— Это очень опрометчиво — поддаваться порыву. Вы учли, что Анна Бол могла говорить о вас Крэддокам?

— Анна никогда ни о ком не говорит.

— Они даже могли видеть ваше объявление в газете: «Анна, где ты? Напиши. Томазина». Каждый, кто это прочтет, может сопоставить имена.

Томазина не дала ей договорить:

— И поэтому я назвалась Иной! Даже если Анна и говорила, а она бы не стала, имя Ина ничего такого не значит, ведь правда? Совсем другое имя. И в то же время оно отчасти мое. Я сначала хотела придумать совершенно не похожее на мое, но мне стало как-то не по себе, и я не решилась.

Поскольку мисс Силвер считала, что нужно быть благодарной и за скромные подарки судьбы, то она радовалась и тому, что по крайней мере имя Томазина нигде не прозвучало.

Она сказала:

— Все это очень неразумно, но раз уж вы здесь, теперь мы должны найти наилучший выход. Я надеюсь, вы пробудете здесь несколько дней, не дольше.

Томазина пребывала в сомнении.

— Ну, не знаю. Они обе такие душки, Элейн и Гвинет. И мне бы хотелось научиться ткать.

— Это очень опрометчиво.

В голосе Томазины зазвучал протест:

— Но почему? Чем дольше я здесь проживу, чем лучше научусь ткать, тем больше будет похоже на то, что я для этого и приехала. Все очень естественно. Они знали тетю Барбару, они ее любили, мне приятно слушать, как они говорят о ней, и почему бы мне действительно не научиться ткать? И, пожалуйста, не сердитесь на меня, потому что Питер был против моей поездки, а если еще и вы…

Мисс Силвер решила, что глупо плакать о сбежавшем молоке. Раз уж Томазина приехала, пусть живет. Она улыбнулась:

— Я не сержусь.

Томазина воспряла духом и выпалила:

— Питер так злился! Но ему-то что за дело, куда я еду и зачем. Он мне даже не родственник, он племянник мужа тети Барбары.

Вот, поставила Питера на место! На секунду она засветилась от удовлетворения, но его тут же сменило ужасное чувство: ей стало зябко от этой независимости от Питера, ведь он действительно даже не родственник и к тому же сейчас далеко от нее… Она пригорюнилась, так что даже покрылась «гусиной кожей», как это называют в деревне. И поспешила сообщить:

— Да, чуть не забыла, у меня для вас послание!

• Предыдущая
• 19/49
• Следующая