Мисс Силвер вмешивается - Вентворт Патриция - Страница 18

• Предыдущая
• 18/47
• Следующая

С этого момента последовательность событий приобретает особую важность.

Джайлс захлопнул дверь квартиры миссис Андервуд без пяти семь. Примерно в то же время миссис Уиллард, вооруженная двумя карандашными записками и потоком негодующих слез, атаковала своего супруга. Первая записка уже упоминалась. Она гласила:

«Ладно, дорогой Уилли. Ленч в час, как обычно. Кэрола».

Вторая была обнаружена только сегодня, после тщательного обыска вещей мистера Уилларда. Она была совсем краткой, но побудила бедную миссис Уиллард перейти к открытым обвинениям:

«Ладно. Как насчет завтрашнего вечера? К.Р.».

Самым ужасным в этой записке было отсутствие даты. «Завтрашний вечер» мог уже миновать — это могла быть среда или действительно «завтра». Миссис Уиллард дошла до ручки. Двадцать лет она была кроткой и покорной женой, но это уже слишком!

Мистер Уиллард оказался в абсолютно непривычной для него ситуации. В течение всей супружеской жизни он властно поддерживал в доме дисциплину. Его слово было законом. Теперь же ему пришлось занять оборонительную позицию.

— Право, Амелия… — начал он откашлявшись.

Миссис Уиллард разразилась слезами и топнула ногой.

— Не желаю ничего слушать, Алфред! Бегать за этой потаскушкой в твоем возрасте!

— Право же…

— Тебе пятьдесят лет, Алфред, и выглядишь ты именно на столько! Что нужно от тебя этой девчонке? Только вытянуть побольше денег, позабавиться, так как ей скучно, и разбить мне сердце…

Голос миссис Уиллард дрогнул. Она опустилась на кушетку — ее лицо распухло и покраснело от слез, седые волосы растрепались.

Мистер Уиллард снял очки и протер стекла.

— Я вынужден настаивать, Амелия… — начал он властным тоном.

Миссис Уиллард прервала его. Кушетка придала ей уверенности — теперь не нужно было стоять на дрожащих ногах.

— Разве я не была тебе хорошей женой? Не делала все, что могла?

— Речь не о том… — Он снова прочистил горло. — Что касается этих записок…

— Ну, Алфред, как быть с записками?

Мистер Уиллард покраснел, что не слишком шло его холеному лицу.

— В них нет ничего такого. Я удивляюсь тебе, Амелия. Никогда бы не поверил, что ты способна шарить по моим карманам.

Он рассчитывал, что это поставит Амелию на место и вынудит перейти в оборону, но ее энергичная контратака оказалась для него неожиданной.

— А если бы я оставила твои таблетки сахарина в кармане голубого пиджака, который ты велел мне отдать в чистку, что бы ты сказал тогда, хотела бы я знать? Именно там лежала первая записка — эта девка возбудила тебя до такой степени, что ты даже позабыл вытащить ее оттуда! И если ты покажешь мне женщину, которая не станет читать такую записку, если случайно найдет ее, то скажу тебе напрямик, что ее и женщиной не назовешь!

Мистер Уиллард снова утратил почву под ногами. Несколько раз он протестующим тоном произносил: «Право…», покуда его супруга пыталась преградить путь очередному водопаду слез носовым платком, превратившимся в мокрую тряпку.

— Право, Амелия, неужели пригласить соседку на ленч — преступление?

— Соседку! — возмутилась миссис Уиллард.

— Ну а кто же она еще? Если хочешь знать, ей нужно было проконсультироваться со мной по деловому вопросу.

— Что же это за вопрос такой?

— По поводу подоходного налога.

— Не верю ни единому слову! — заявила миссис Уиллард. — Мне стыдно за тебя, Алфред! Врешь мне в глаза и ожидаешь, что я тебе поверю! Если за ленчем она говорила с тобой о ее подоходном налоге, то о чем вы собирались говорить «завтра вечером» и о каком вечере шла речь? Может быть, о прошлой субботе, когда ты сказал мне, что ходил повидать мистера Корнера? Или ты собирался сегодня найти какой-нибудь предлог и подняться к ней? Чего молчишь? Неужели тебе нечего сказать?

Мистеру Уилларду сказать и впрямь было нечего. Он никогда не подозревал в Амелии таланта ставить его в тупик. В конце концов, что такого он сделал? Поднялся поболтать с соседкой, заменил в ее гостиной лампочку и солгал насчет мистера Корнера. Кэрола даже не позволила себя поцеловать — назвала его «забавным человечком» и выпроводила за дверь. А Амелия ведет себя так, словно получила повод для развода. Абсолютно беспричинная ревность и полное отсутствие самоконтроля!

— Я отказываюсь выслушивать эти обвинения, — заявил мистер Уиллард тоном супруга-повелителя. — Они совершенно несправедливы. Я удивляюсь тебе, Амелия, и надеюсь, что скоро тебе станет стыдно за свое поведение. Ты окончательно утратила чувство собственного достоинства, поэтому я оставлю тебя одну, дабы ты смогла вновь его обрести. Должен заявить тебе, что я очень тобой недоволен.

На сей раз он добился своего. Напыщенные фразы легко слетали с его языка. Мистер Уиллард направился к двери, выпятив грудь, словно петух.

— Куда ты? — плачущим голосом вопрошала миссис Уиллард. — Неужели опять к ней?

Мистер Уиллард вновь стал самим собой. Пускай Амелия поплачет — это пойдет ей на пользу. Вернувшись, он застанет ее кроткой и послушной.

Он вышел из квартиры, закрыв за собой дверь.

Минут за десять до того, как мистер Уиллард вышел из своей квартиры — то есть в семь часов вечера, — молодая женщина в пальто из искусственного каракуля вошла в парадную дверь Ванделер-хауса и поднялась в лифте на верхний этаж. Она так же походила на Кэролу Роуленд, как недодержанная фотография на оригинал. Черты лица были те же самые, но кожа — желтоватой, глаза — тусклыми, а волосы — мышиного оттенка. Женщина была одета аккуратно, но отнюдь не шикарно: темно-серое пальто, коричневые туфли и чулки и темно-коричневая шляпа с зеленой лентой.

Белл видел, как женщина проходила через холл, и весело поздоровался с ней. Не в первый раз сестра мисс Роуленд приходит в вечерние часы. Она замужем за мистером Джексоном — владельцем небольшого, но вполне респектабельного ювелирного магазина. Белл знал о них все. Магазин принадлежал отцу миссис Джексон — и мисс Роуленд, если на то пошло. Элла Джексон вышла замуж за своего кузена с той же фамилией и продолжила семейный бизнес, а Кэрри сбежала из дому и поступила в театр. Потом она вернулась с крашеными волосами, нарумяненным лицом и звучным новым именем, но Белл, разумеется, узнал ее. Он одобрял, что Кэрри решила жить поближе к сестре, а то, как она себя называла и что делала со своими волосами и лицом, его не касалось. Миссис Смоллетт, конечно, стала бы это шумно обсуждать, но от него она ничего не услышит о девочках Джексона. Сорок лет назад он купил в магазине мистера Джексона обручальное кольцо для своей Мэри. Мистера Джексона уже десять лет как нет в живых, а Мэри — все тридцать пять, но все равно он умеет держать язык за зубами.

Элла Джексон пробыла у сестры минут двадцать. Потом они обе спустились в лифте — Кэрола в меховой шубке, наброшенной на белое платье, и с непокрытой головой.

Мисс Гарсайд стояла у полуоткрытой двери, наблюдая за спускающейся кабиной. Она достигла того состояния, когда не вполне осознаешь причину своих поступков. Ее мысли метались в голове, как зверь в клетке, в поисках выхода. Весь день мисс Гарсайд ничего не ела — у нее не было денег, чтобы купить еду. Она толком не знала, почему открыла дверь: очевидно, у нее мелькнула мысль позвонить в квартиру Андервудов и попросить немного хлеба и молока, объяснив, что у нее неожиданно истощились запасы…

Но как только дверь открылась, мисс Гарсайд поняла, что не сделает этого. Она не могла себя заставить обратиться с такой просьбой к вульгарной и болтливой миссис Андервуд. Лучше подождать до завтра и отнести на аукционный склад еще что-нибудь из мебели. Правда, стоящих вещей в квартире больше не было. Тех денег, что остались, не хватит на арендную плату, но она сможет купить хоть немного еды…

• Предыдущая
• 18/47
• Следующая