Проклятие для леди - Вентворт Патриция - Страница 26

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая

— И к какому же выводу вы пришли? — спросила Иона.

— Я поняла, что ваша сестра принимает наркотики.

Иона густо покраснела.

— Я знаю, мисс Силвер! Но сейчас ей гораздо лучше, гораздо… Должно быть, кто-то уговорил ее попробовать наркотик во время всей этой суматохи перед свадьбой. Джеффри обнаружил это ее пристрастие во время медового месяца. Он рассказал мне обо всем, что происходит в связи с этой пагубной привычкой. Джеффри водил Аллегру к одному французскому специалисту, вроде бы она поправилась, но в какой-то момент все началось снова. Сегодня Джеффри сообщил мне, что нашел тайник, где Аллегра прятала свои запасы, и что он и доктор Уичкоут отучают ее от наркотика, уменьшая дозы. Сейчас Аллегра выглядит куда лучше, чем в начале моего приезда. Тогда я не могла понять, что с ней такое. Конечно мне потом сразу стало ясно, почему она меня не встретила, почему избегала и все прочие странности.

— Да. — Мисс Силвер положила руки на колени и Посмотрела в глаза Ионе. — Мисс Мьюр, вас вполне устраивает объяснение причины смерти Марго Трент?

Этот вопрос вызвал настоящий шок. Румянец стыда, заливший лицо Ионы, когда она говорила об Аллегре, сразу сменился резкой бледностью.

— Что вы имеете в виду? — неуверенно спросила она.

Мисс Силвер тихонечко покашляла.

— Спору нет, это мог быть несчастный случай. Девочка была весьма беспечной и, что называется, не отличалась умом. Судя по тому, что мне о ней рассказывали, ее интеллектуальный уровень был не выше уровня семилетнего ребенка. Вы тоже так считаете?

— Да. У многих детей семи-восьми лет куда больше здравого смысла, а у Марго он отсутствовал вовсе.

— Раз так… Если бы кто-нибудь предложил ей взять в сарае одну из старых веревок и попробовать спуститься в каменоломню, что бы она сделала?

— Мисс Силвер!

— Эта идея показалась бы ей увлекательной?

— Еще бы! Она бы тут же помчалась в сарай. Все, кто ее знал, понимали это, и никто бы так не поступил. Нет, ужасное предположение!

— Безусловно, — согласилась мисс Силвер, — но мне кажется, такое могло произойти. Сейчас я кое-что вам расскажу, хотя не должна была… Но Марго Трент мертва, и если бы не внезапное и своевременное вмешательство, миссис Трент могла бы постигнуть такая же судьба. Пока эти два события вроде бы ничем не связаны, но после сегодняшнего происшествия я просто не имею права ничего от вас утаивать.

— Да… — неуверенно произнесла Иона.

Мисс Силвер одарила ее улыбкой, которой в былые годы подбадривала робких учеников и которая всегда обещала поддержку в преодолении трудностей.

— Старый Хамфрис, садовник в «Доме для леди», приходил вчера вечером навестить мисс Фолконер. Я сидела в другом конце комнаты и, видимо, он просто не заметил моего присутствия, но тогда это не пришло мне в голову.

Хамфрис стал навязывать мисс Фолконер гиацинты, которые только начали расцветать — три очень милых горшочка с четырьмя луковицами в каждом. Мисс Фолконер изо всех сил старалась выглядеть сердитой и отругала его за то, что он берет луковицы из оранжереи мистера Трента, а Хамфрис дерзко ее оборвал. Разумеется, каждому известно, что он очень предан мисс Фолконер, но вел он себя неподобающе.

— Должно быть, он помнит ее еще девочкой.

Мисс Силвер улыбнулась, но в ее голосе проскользнула нотка неодобрения:

— Да, Хамфрис работает в «Доме для леди» уже сорок лет, а до него садовником там был его отец. «Вам незачем беспокоиться об этом, мэм, — заявил он. — Что для мистера Трента несколько луковиц? Я честно его предупредил, что мисс Фолконер и впредь будет получать свои цветы, и он не возражал».

— Не сомневаюсь, — кивнула Иона.

— Мисс Фолконер сказала в ответ, что очень благодарна мистеру Тренту, и тогда Хамфрис произнес нечто странное. Хочу напомнить, что я сидела далеко от них, в глубоком кресле, и он, очевидно, понятия не имел о моем присутствии. «Мистер Трент не хочет, чтобы его благодарили, мэм, — сказал Хамфрис, — да и чем меньше разговоров, тем лучше. На дознании я держал язык за зубами. Эти умники юристы вечно лезут в то, что их не касается».

— Что он имел в виду?

— Мисс Фолконер спросила то же самое и сказала, что он поступил нехорошо, если утаил что-то на дознании. Но Хамфрис ответил, что его язык принадлежит только ему, а юристов он всегда терпеть не мог. Потом он добавил, что от кое-кого не грех и избавиться. Мисс Фолконер очень расстроилась — я поняла, что она боится: уж не сам ли он что-то натворил, погубил девочку. Очевидно, Хамфрис тоже это понял, так как сразу изменил тон. "Не волнуйтесь, мэм. Я про другое с… Я говорил коронеру, что шкодливая девчонка крикнула мне какую-то дерзость, но он ведь не спрашивал меня, какую именно, верно? Но вам я расскажу, мэм, не хочу, чтобы вы бог знает что про меня думали. Я сказал девчонке: «У тебя под плащом моя веревка — я вижу болтающийся кончик». Она скорчила рожу и ответила: «Джеффри разрешил мне ее взять», а потом засмеялась и убежала.

— Он не мог ей этого разрешить! — воскликнула Иона.

Мисс Силвер деликатно кашлянула.

— Нам неизвестно, что он точно это сделал. Марго поймали на том, что она что-то взяла из сарая. Вот она и сказала, что мистер Трент дал ей разрешение. Вы не допускаете подобного варианта?

— Не знаю. В любом случае, если бы это всплыло на дознании, Джеффри оказался бы в очень неловкой ситуации.

— Да, это выглядело бы весьма скверно, — согласилась мисс Силвер. — Мисс Фолконер очень расстроилась. Она сказала, что Хамфрис поступил разумно, что эта озорница вполне могла соврать, и еще выразила надежду, что он и впредь будет молчать, никому ничего больше не расскажет, так как это грозит мистеру Тренту серьезными неприятностями. «Об этом я и подумал, мэм», — отозвался Хамфрис и ушел.

Последовала долгая пауза.

— Почему вы обо всем этом рассказали мне? — спросила Иона.

— Я думаю, вы знаете почему, мисс Мьюр.

— Да, знаю. Но не совсем понимаю, почему вы посчитали это необходимым. Понимаете… есть кое-что, о чем я вам не рассказала.

— И собираетесь рассказать?

— Да.

Мисс Силвер внимательно выслушала историю о том, как Иона заблудилась в тумане и подслушала разговор, упав рядом с тем страшным домом.

— Я могла слышать только одного из разговаривающих, так как человек, находившийся в доме, изъяснялся шепотом. Зато другой говорил очень громко. Он заявил, что никогда никого не подводил и что его слово твердое. У него был сильный шотландский акцент с раскатистым "р". По-видимому, собеседнику не терпелось от него избавиться, но он придержал дверь ногой и заявил, что уйдет не раньше, чем будет готов. Пьян он не был, но явно как следует подкрепился виски. «Подумай хорошенько, — продолжал он, — кто будет делать за тебя грязную работу, если я в тумане угожу под машину. Я еще не сказал „да“, но подумаю и дам знать. Но и ты подумай о вознаграждении. Две тысячи, не меньше. Ведь я рискую собственной шеей».

Потом он зашагал по дороге, насвистывая «Шотландские колокольчики».

Мисс Силвер слушала ее с предельным вниманием.

— И что вы сделали потом?

— Последовала за ним. Я заблудилась, а он вроде бы знал, куда идет.

Иона рассказала о встрече с Джимом Северном и о том, как они втроем оказались в пустом доме, от которого у Джима был ключ, и сидели на лестнице, выжидая, пока рассеется туман.

— Я тогда нечаянно заснула, положив голову на плечо Джима, а проснулась, когда шотландец сообщил, что его зовут профессор Макфейл, он как раз затеял спор про китайского мандарина. Предположим, вы могли бы облагодетельствовать три четверти человечества, нажав кнопку и уничтожив этого неизвестного вам мандарина. Считалось бы это благородным поступком? Джим Северн ответил, что тот, кто нажимал кнопку, скорее всего, старался бы облагодетельствовать одного-единственного человека — себя, а до остального человечества ему не было бы дела. Под их спор я заснула снова. А когда я проснулась по-настоящему, туман уже исчез и профессор тоже. Но в прошлое воскресенье, когда погибла Марго, Джим и я пришли сюда на ленч, и Джим сказал, что столкнулся с профессором в кафе.

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая