Серая маска - Вентворт Патриция - Страница 37

• Предыдущая
• 37/49
• Следующая

— Что там было?

— Надпись. Грета сразу узнала почерк своего отца. «Наша декларация о браке. Э.С.». Мне кажется, Маргарет Брандон его тоже подписала, потому что там что-то было стерто. Похоже, это и были инициалы. По-моему, вторая буква была «Б». Следы еле различимы.

— И в конверте ничего не было?

— Ничего.

В ящике бюро все бумаги были перевернуты, и Маргарет начала их приводить в порядок. Ей попалась фотография Чарлза, и она быстро накрыла ее другими бумагами. Прежней мальчишеской улыбки Чарлза больше нет.

— Давай вместе уберем, — раздался из-за спины голос Чарлза.

Они начали вместе наводить порядок. Ей было странно, что она делает это вместе с Чарлзом, казалось странно, но в то же время совершенно естественно разговаривать с ним в ее квартире среди ночи. Впервые после разрыва в их разговоре не было привкуса горечи. Он уйдет, он женится на Грете, но с ней навсегда останется этот час, проведенный с Чарлзом, — час, когда он ее не ненавидел, час спокойствия и уюта. Может, после того как он женится на Грете, ненависть его совсем исчезнет… Эта мысль тронула что-то глубоко затаенное в ней — прежняя горячая и страстная натура проснулась в Маргарет.

Сейчас наедине с Чарлзом ей казалось, что они — первые создания на новой земле. Ее щеки порозовели.

Чарлз с удивлением заметил, что Маргарет-привидение исчезла и рядом с ним прежняя Маргарет, которую он помнил всегда.

Они молча смотрели друг на друга. На каминной полке тикали зеленые часики — его подарок. Чарлз задвинул на место последний ящик и встал. Она была на расстоянии вытянутой руки от него… но между ними все еще стояли четыре года…

— Почему ты это сделала? — Он уже неоднократно задавал ей этот вопрос и сейчас почему-то опять задал.

— Я тебе говорила. — Маргарет подняла голову.

— Это был не ответ.

— Другого у меня нет.

— Почему ты не сказала мне правду четыре года назад?

— Что бы это изменило? Выхода не было.

— Выход есть всегда. Мы нашли бы его вместе. — Он говорил горячо и страстно, страсть вышла из-под контроля. — Ты не любила меня. Вот это и есть правда.

Маргарет посмотрела на него. Она не будет убеждать сегодняшнего Чарлза, что любовь не умерла. Она смотрела на него и чувствовала, как ее покидает странное ощущение новизны. Эта неуютная, заурядная квартира, в которой исчезает вся романтика… Нужно продолжать жить — без романтики. Краски сбежали с ее лица, огонь в глазах угас Маргарет выглядела очень усталой.

Чарлз понял, что свалял дурака. Из него вырвался короткий злой смешок.

— Поздновато, чтобы устраивать сцены, правда? Не знаю, что на меня нашло… какие-то призраки. Я хотел поговорить с тобой о деле, если не возражаешь.

— Уже очень поздно. — сказала Маргарет, медленно роняя слова. Чарлз был прав — слишком поздно. Они опоздали на четыре года.

— Я долго тебя не задержу. Я хочу спросить о заявлениях, которые ты подписывала. Ты догадываешься, у кого они могут быть?

— Наверное, у Серой Маски.

— Ты не думаешь, что они у Фредди?

— О нет, я уверена, что не у него. Он говорил, что ему нужно успокоить остальных.

Чарлз нахмурился.

— Эти заявления нужно вернуть. Я ничего не могу предпринять, не компрометируя тебя, а мне нужно обеспечить безопасность Греты.

Маргарет прислонилась к камину.

— Боюсь, вернуть их невозможно. Оставь все как есть.

— Как можно?!

— Очень просто.

Чарлз холодно посмотрел на нее.

— Я бы сказал, что это неприлично. Ты действительно думаешь, что я могу сделать что-то такое, из-за чего тебя заберут в полицию?

Румянец окрасил ее щеки.

— Я не прошу тебя проявлять сочувствие. Мне все равно, что со мной будет. Неужели ты думаешь, что я хочу, чтобы ты подвергал Грету риску?

Чарлз помрачнел.

— Ты не оставляешь мне выбора. Пожалуйста, будь практична. Фредди втянул тебя в эту грязь, пусть он и вытаскивает. Когда он уезжает?

— Он сегодня выехал из дома. Ты слышал, что он говорил: он может уехать в любой момент. Не желает связывать себя обязательствами.

— Понятно. Ладно, я пошел.

Он дошел до двери, но вдруг повернулся:

— Кто такой Серая Маска?

— Не знаю, — вздрогнув от неожиданного вопроса, сказала Маргарет.

— Никакой мысли? Ни единой?

Она покачала головой, смертельно побледнев.

— Фредди знает?

— Мне кажется, никто не знает, — шепотом ответила Маргарет.

В эту ночь, в одиннадцать часов, дом Стандинга на Грейндж-стрит был погружен в темноту. На трех верхних этажах ставни были закрыты, шторы задернуты, выключен свет, только в холле всю ночь мерцала маленькая лампочка возле телефона.

Человек вышел на Грейндж-сквер, неспешным шагом обошел ее и остановился перед темным квадратным домом на углу. За его спиной была ограда — она окружала подстриженные деревья, пустые цветочные клумбы и газоны Грейндж-гарден.

Ночь была темной, и он стоял в таком месте, где тени были особенно густыми. Пронаблюдав за домом минут десять, он перешел через дорогу и поднялся по ступеням. Там он снова остановился и замер.

Дом был тих, как может быть тих только пустой дом. Человек открыл дверь отмычкой и вошел в холл. После уличного холода здесь было тепло. Лампочка возле телефона делала темноту не такой глубокой, как снаружи.

Человек пересек холл, остановился возле двери в кабинет и прислушался. Потом осторожно открыл дверь и вошел. Обратно он вышел минут через десять. На этот раз он поднялся по лестнице в два пролета, начинавшейся в глубине холла. Когда он дошел до лестничной площадки, входная дверь тихо отворилась и снова закрылась. Человек на лестнице сунул правую руку в карман и без всякой суеты спрятался в тот угол лестницы, где она уходила на верхние этажи. Он прислушался к чужим шагам, ступавшим по мрамору. Раздался щелчок выключателя.

Холл залил свет, и в этом свете вся балюстрада была как на ладони. Человек на лестнице вышел вперед, перегнулся через балюстраду и заглянул в холл. Он увидел только черно-белые плитки пола и слева — открытую дверь в столовую. В столовой зажегся свет, и в это же время он услышал слабый шорох. Кто-то спускался по лестнице, но не по этой — звук был слишком слаб.

Кто-то спускался по черной лестнице. Человеку ничего не оставалось, как только стоять там, где он стоит, и постараться остаться незамеченным. Но острое желание узнать, кто вошел в дом, заставило его пройти по коридору до двери, ведущей на черную лестницу. Подождал, прислушиваясь. Мягкие, шаркающие шаги прошлепали вниз. Он открыл дверь. На лестнице было темно. Он стал спускаться в темноту.

Внизу оказалась обитая байкой дверь. Он осторожно открыл ее. Перед ним был темный коридор, но в его дальнем конце мелькнул свет. Открылась еще одна дверь, в проеме высветилась фигура мужчины, и дверь закрылась.

Человек пошел туда. Перед второй дверью остановился и прислушался. Было тихо, но в комнате горел свет. Он осторожно заглянул в нее. Там было пусто. Он оказался в буфетной. Вторая дверь вела в короткий переход до столовой. Голоса в столовой заставили его остановиться.

Со всей осторожностью он повернул ручку и чуть приоткрыл дверь. В столовой были двое, и он без труда узнал их. Лицом к нему стоял лакей Вильям Коул, держа бокал виски с содовой. Пальто его было разорвано у ворота, манжет правого рукава болтался, волосы растрепаны. Вторым был дворецкий Пуллен. Они разговаривали.

— Кто это был? — спросил Пуллен. Речь его была торопливей, чем полагалось человеку, исполняющему обязанности дворецкого.

— Откуда я знаю? Не успел спросить, доложу я тебе. Я еле ноги унес.

— Нашел?

Вильям глотнул виски.

— Нашел конверт. Куда они подевали бумагу, не знаю.

Он вынул длинный конверт и швырнул его на стол. Пуллен прочел: «Наша декларация о браке».

— Да, это оно.

— Но там пусто. Я только успел его взять, как пришлось срываться и бежать. Когда заглянул в конверт, готов был убить…

• Предыдущая
• 37/49
• Следующая