Тихий пруд - Вентворт Патриция - Страница 56

• Предыдущая
• 56/56

— Тогда почему бы просто не убить Эсме Трент, и дело с концом?

— Она вполне могла бы это сделать, если бы представилась возможность. Первое убийство не было спланировано. Время, место и возможность совпали в тот момент, когда она была сама не своя от ревности, а второе убийство должно было скрыть следы первого. Ее маниакальное состояние достигло той степени, когда убийство кажется вещью вполне естественной и необходимой. В своих показаниях, данных старшему инспектору Мартину, она заявила, что не испытывает чувства вины.

— Ну, они ее не повесят, а Джеффри получит свободу.

Он совершенно сломлен.

Однако несмотря на свою природную доброжелательность, мисс Силвер не испытывала особого сочувствия к мистеру Джеффри Форду. Он действительно шокирован и даже расстроен, но это не мешает ему считать себя жертвой и нет никаких сомнений, что очень скоро он снова будет наслаждаться вниманием и восхищением женщин. И оттого, что Адриана перевела разговор на мисс Элли Пейдж, мнение мисс Силвер отнюдь не изменилось.

— Не представляю, как вы додумались, что Элли может что-то знать?

— Вы сами сказали мне, что были разговоры о ее романе с мистером Джеффри Фордом, да и следы под окном сторожки наводили на размышления. Они были свежими и не принадлежали мисс Мириэл, также как и отпечатки пальцев на подоконнике. Следы были очень маленькие и один глубже другого — кто-то явно стоял под окном сторожки и слушал. Из чьей-то случайно оброненной фразы мне стало известно, что миссис Трент любит держать окна открытыми. Таким образом, представлялось весьма вероятным, что человек, стоявший под окном, мог слышать что-то, что проливает свет на одно из преступлений. При вычислении возможных кандидатур следовало учесть, что этот человек имел личный интерес к тому, что происходило в сторожке. И немедленно я вспомнила об Элли Пейдж. Я видела ее и была поражена, до чего у нее несчастный вид. Кроме того, она — девушка хрупкая, с маленькими руками и ногами. После второго убийства мне сказали, что она больна и я решила встретиться с ней, как только это станет возможным. Прогуливаясь по дороге, я выяснила, что из нескольких окон дома викария открывается прекрасный вид одновременно на Форд-хаус и сторожку Бурн-холла. Как нам теперь известно, у Элли Пейдж была привычка смотреть на этот участок дороги из окна своей спальни. Мистер Джеффри был смущен силой ее чувства и охладел к ней, а она измучилась, видя, как часто он встречается с миссис Трент. Дойдя до дома викария, я пришла к выводу, что под окном сторожки подслушивала именно Элли Пейдж.

Остальное вам известно. Когда я увидела, что она вышла из дома и направилась в церковь, я последовала за ней и поняла, что девушка находится в том состоянии, когда ее эмоции достигли предельного накала и требуют выхода.

Страх и стыд не позволили ей довериться родным: она огорчила миссис Лентон и разозлила викария и они собирались отослать ее. Элли нужно было поговорить об этом хоть с кем-нибудь, и она все рассказала мне. Самым трудным было убедить мисс Пейдж, что она должна повторить свой рассказ в полиции. И только когда она поняла, насколько это все серьезно для мистера Джеффри, она согласилась.

Адриана снова нетерпеливо отмахнулась.

— О, она это переживет.

Мисс Силвер попрощалась со всеми, и Дженет с Нинианом отвезли ее на станцию в Ледбери. Сама Дженет уезжала на следующий день. Она получила оплаченный чек от Хьюго Мортимера и, наконец почувствовав себя независимой, думала, каким облегчением будет уехать из Форд-хауса. Два убийства, два дознания и двое похорон — за то короткое время, которое она здесь провела. Да и в любом случае ее работа здесь подошла к концу, поскольку Стелла вместе с матерью была в Саннингдейле и вскоре должна была вернуться няня. Впрочем, непонятно было, надолго ли задержится няня и согласится ли с теми порядками, которые диктовала детям воспитательница в детском саду Сибиллы Максвелл. Дженет смотрела на исчезающий вдали дымок поезда, увозившего мисс Силвер и чувствовала руку Ниниана у себя на локте.

— Поехали!

Они сели в машину, но вместо того, чтобы свернуть на дорогу в Форд, Ниниан выбрал поворот в другую сторону.

На вопрос «Куда мы едем?» Дженет получила в ответ лишь «Подожди и увидишь». После этого она молча наблюдала, как машина выбирается из узких старых улочек на более широкие и современные, а потом преодолевает лабиринт из домиков и домишек, которые после войны выросли на окраинах Ледбери.

По эту сторону городка дорога шла вверх. Они оказались на поросшем лесом склоне, обращенном на юго-восток, и тут Ниниан остановил машину. Дженет впервые за полчаса открыла рот, чтобы спросить:

— И что дальше?

— Выходим.

— Зачем?

— Я устал сидеть в машине.

Справа дорога не была огорожена. Тропинка, петляя между стволов деревьев, спускалась вниз. Вскоре она вывела на полянку, откуда открывался прекрасный вид. Они смотрели на дымки из труб Ледбери, на ровные зеленые поля, мимо которых только что проезжали, и на излучину реки возле Форда. Сквозь клочковатые серые облака пробивалась голубизна и неяркое осеннее солнце. Дул бриз.

Они присели на ствол упавшего дерева. Дженет сложила руки на коленях, подняла глаза и заглянула в лицо своему спутнику:

— Итак?

В глазах Ниниана она заметила озорную искру, которая, впрочем, мелькнула и пропала. Будь это кто-нибудь другой, девушка решила бы, что он смущен — что-то дрогнуло в его голосе, когда он спросил:

— Что «итак»?

— Просто «итак». Мы приехали сюда полюбоваться видом?

— Это очень хороший вид.

— О да. Так мы приехали сюда, чтобы им полюбоваться?

— Женщина, ты начисто лишена романтических чувств!

Дженет изумленно подняла брови.

— А по какому поводу я должна испытывать романтические чувства?

— А ты не считаешь, что назначение дня нашей свадьбы — это романтично? В старых книгах девушки обычно падают в обморок. Это несколько смущает, поэтому я не настаиваю, но немного чувствительности все же не повредит.

— Возможно, если бы мы действительно обсуждали свадьбу.

— А что же еще? Ведь мы с тобой женимся не правда ли, Дженет? И я не желаю устраивать нашу свадьбу в этом злополучном доме, где только сплошные убийства, дознания и похороны. Лично я считаю себя романтиком и думаю, что это — прелестное место для того, чтобы ты сказала «да» и… и… Дженет, ты ведь собираешься сказать «да», не правда ли?

Он встал на колени рядом с ней.

— Я… я не знаю… — сказала Дженет.

— Ты скажешь! Ты должна!

— А что будет, когда ты встретишь очередную Энн?

— Ничего — совершенно ничего!

— Ведь было же.

— Но больше не будет. Со всеми Энн покончено.

— До следующего раза. Имей в виду, Ринган, я тебя немного знаю.

Ниниан внезапно уронил голову ей на руки.

— У меня есть только ты — поверь! Всегда одна только ты — Дженет!

Ее голос дрогнул:

— Ты хочешь сказать… что ты — вернулся…

Ниниан резко поднял голову — в его глазах стояли слезы. Подул ветер, и Дженет ощутила, что руки у нее совершенно мокрые.

Ниниан сказал сердито:

— Я не уходил! Я не мог бы, даже если б захотел, а ты держишь меня так крепко, что я даже и захотеть не могу!

А ты, если хочешь знать мое мнение, ты вся — из одного куска шотландского серого гранита, сварливая ты женщина! А теперь последний раз спрашиваю, пойдешь за меня замуж или нет? Все равно ведь пойдешь, а уж как и когда, сама решай, о моя Дженет! Но лучше устроить это на следующей неделе — имея в виду квартирку Хемминга. Мы же не хотим, чтобы она выстыла, или была ограблена, или что-то еще, ведь правда? И, ради бога, давай уедем из Форда! Дженет, ты ведь согласна — согласна, правда?

Ниниан увидел, как ее глаза потеплели, а губы, дрогнув, улыбнулись, когда она произнесла:

— Да, пожалуй.

• Предыдущая
• 56/56