Черная Индия - Верн Жюль Габриэль - Страница 3

• Предыдущая
• 3/36
• Следующая

В эту минуту труба «Принца Уэльского» изрыгала клубы черного дыма, котел парохода глухо шумел. На звук колокола, прозвонившего несколько раз, спешили к пароходу запоздавшие пассажиры. На причале толпились торговцы, фермеры, духовные лица, — этих последних можно было узнать по коротким панталонам, длинным сюртукам и узким белым воротничкам, плотно облегавшим шею.

Джемс Старр взошел на палубу «Принца Уэльского» вместе с последними пассажирами. Хотя шел проливной дождь, никто не думал укрываться в салоне парохода. Все стояли неподвижно, кутаясь в дорожные плащи, а некоторые время от времени согревались изнутри — то есть подбадривали себя глотком джина или виски из своих фляг. Раздался последний удар колокола, отдали концы, и «Принц Уэльский» стал разворачиваться, чтобы выйти из бухты, защищенной молом от волн Северного моря. «Ферс оф Форт» — таково название, данное заливу, который врезается в сушу между берегами Файфского графства на севере и побережьем графств Линлитгоу, Эдинбургского и Хаддингтонского — на юге. Он составляет устье Форта, небольшой, но глубоководной реки, вроде Темзы или Мерсея, которая, стекая с западных склонов Бен-Ломонда, впадает в море в Кинкардайне.

От пристани Грэнтон до конца этого залива можно было бы дойти быстро, если бы не необходимость делать бесчисленные повороты, чтобы останавливаться у пристаней по обоим берегам. Берега Форта усеяны городами, поселками, коттеджами, приютившимися среди деревьев. Стоя под широким мостиком, перекинутым между двумя кожухами, Джемс Старр мало интересовался пейзажем, затянутым в тот день тонкой сеткой дождя. Он старательно наблюдал, не следит ли за ним кто-нибудь из пассажиров. Было весьма вероятно, что автор безыменного письма находится на пароходе. Однако инженер не мог подметить ни одного подозрительного взгляда.

Отойдя от пристани Грэнтон, «Принц Уэльский» направился к узкому проливу между двумя мысами Саут-Куинсферри и Норт-Куинсферри, за которыми Форт образует нечто вроде озера, доступного для судов тоннажем до ста тонн.

В просветах, порой разрывающих туман, вдали показывались снежные вершины Грампианских гор.

Вскоре пароход потерял из виду городок Эвердоур, остров Колм, увенчанный развалинами монастыря XII века, миновал остатки замка Барнбугл, потом Донибристл, где был убит зять регента Меррея, потом укрепленный островок Гарви. Он вышел из пролива Куинсферри, оставил влево замок Росайт, древнее гнездо той ветви Стюартов, с которой была в родстве мать Кромвеля; миновал Блэкнесс-Кэстл, все еще укрепленный согласно одной из статей Союзного договора, и прошел вдоль набережных маленького порта Чарлстона, откуда вывозится известь из разработок лорда Элджина. Наконец, колокол «Принца Уэльского» возвестил остановку у пристани Кромби-Пойнт.

Погода была отвратительная. Резкие порывы ветра дробили струи дождя в водяную пыль. Кружа ее, словно смерч, то и дело налетал ревущий шквал.

Джемс Старр испытывал немалое беспокойство, Встретит ли его сын Симона Форда? Он знал по опыту, что шахтеры, привыкшие к глубокой тишине шахт, не очень-то любят выходить в непогоду. Крестьяне мало обращали внимания на дождь и бурю. От Колландера до шахты Дочерт и до ствола Ярроу насчитывалось мили четыре. Из-за всего этого сын старого мастера мог запоздать. Но еще больше инженера тревожила мысль, что письмо второе отменяло встречу, назначенную первым. Это, по правде сказать, больше всего беспокоило Джемса Старра. И Джемс Старр решил, что если он не увидит Гарри Форда на перроне станции в Колландере, то отправится один на шахту Дочерт и даже, если понадобится, в поселок Эберфойл. Там, несомненно, он узнает что-нибудь о Симоне Форде и о том, где в настоящее время живет старый мастер.

Тем временем плицы «Принца Уэльского» продолжали вздымать огромные волны. Оба берега реки были затянуты туманом, в его влажной дымке исчезали и городок Кромби, Торриберн, Торри-хоуз, Ньюмиллс, Кэрриден-хоуз, Керк-грэндж и Солт-пэнс по правому берегу, маленький порт Боунесс, порт Грэнджмоут, построенный в устье Клайдского канала. Густая сетка косого дождя скрывала старое селение Келресс с развалинами аббатства, верфи Кинкардина, куда зашел пароход, Эйрс-Кэстл с квадратной башней XIII века, Клакманнан и его замок, построенный Робертом Брюсом.

«Принц Уэльский» остановился у пристани Аллоа, чтобы высадить нескольких пассажиров. У Джемса Старра сжалось сердце: впервые после десятилетнего отсутствия увидел он этот городок, центр крупного рудничного района, кормившего огромное рабочее население. Воображение увлекло его под землю, где кирка шахтера все еще работала с великой пользой. Рудники Аллоа, почти смежные с Эберфойлскими, по-прежнему обогащали графство, а соседние были давно уже выработаны, и в них не осталось больше ни одного рабочего!

Миновав Аллоа, пароход на протяжении девятнадцати миль быстро двигался вперед бесчисленными излучинами Форта между лесистыми его берегами. Мелькнули в конце просеки развалины монастыря Камбескеннет, восходящего к XII веку, потом замок Стерлинг и королевская крепость того же имени; около нее через Форт перекинуты два моста, не пропускающие судов с высокими мачтами.

Едва «Принц Уэльский» причалил, как инженер ловко спрыгнул на набережную. Через пять минут он был на вокзале. Спустя час уже сошел с поезда в Колландере, большом поселке на левом берегу Тейта.

У станционного здания стоял молодой человек, он тотчас же пошел навстречу инженеру.

Это был Гарри, сын Симона Форда.

Чтобы читатели лучше поняли эту повесть, необходимо напомнить им в нескольких словах, каково происхождение каменного угля.

В течение тех геологических эпох, когда Земной шар находился еще в стадии образования, его окружала густая атмосфера, насыщенная водяными парами и пропитанная углекислотой. Постепенно эти пары сконденсировались в проливные дожди, низвергавшиеся, словно их выбрасывали миллиарды бутылок сельтерской воды. Эта вода, насыщенная углекислотой, изливалась потоками на вязкую, еще не отвердевшую, подверженную быстрым или медленным деформациям почву, полужидкое состояние которой поддерживалось как жаром солнца, так и жаром внутренней массы. Внутренняя теплота еще не была сосредоточена в центре Земного шара. Она проникала на поверхность тонкой и не совсем затвердевшей земной коры через трещины. Поэтому Земля была покрыта роскошной растительностью, — такой, какая, быть может, произрастает на поверхности внутренних планет, Венеры и Меркурия, находящихся ближе к Солнцу, чем Земля.

Итак, почва материков, еще не очень прочная, покрылась обширными лесами. Углекислоты, столь нужной для развития растительного царства, в воздухе было очень много. Поэтому растения принимали форму деревьев. Ни одного травянистого растения не было. Повсюду высились огромные массивы деревьев, без цветов, без плодов, однообразных с виду и совершенно несъедобных для живых существ. Земля не была еще готова для появления животного царства.

Каким был состав этих допотопных лесов? В них преобладал класс сосудистых тайнобрачных. Каламиты — род древовидных хвощей, лепидодендроны — род гигантских плаунов, высотой по двадцать пять — тридцать метров и толщиной у основания в метр, астерофиллы, папоротники, великаны сигиллярии, отпечатки которых находят в Сент-Этьенских шахтах, — все они были тогда грандиозными, а сейчас их родичей можно найти лишь среди самых скромных представителей флоры — такова была мало разнообразная по видам, но громадная по размерам растительность, из которой только и состояли леса той эпохи.

Эти деревья росли на почве, чрезвычайно сырой, болотистой, напоминавшей огромную лагуну, где пресные воды смешивались с морскими. Деревья жадно усваивали углерод, постепенно извлекая его из атмосферы, еще непригодной для жизни животных организмов; можно сказать, деревья эти были предназначены к тому, чтобы отложить запасы углерода в глубоких недрах Земли в виде угля.

• Предыдущая
• 3/36
• Следующая