Вокруг света за восемьдесят дней - Верн Жюль Габриэль - Страница 46

• Предыдущая
• 46/50
• Следующая

Через несколько минут из труб «Генриетты» повалили густые клубы дыма.

Судно шло на всех парах, но через два дня, восемнадцатого числа, механик, как он и предупреждал, объявил, что угля осталось меньше, чем на один день.

— Не убавлять огня! — приказал мистер Фогг. — Наоборот, увеличить давление пара.

В тот же день, около полудня, определив широту и долготу судна, мистер Фогг подозвал Паспарту и велел ему привести капитана Спиди. Честный малый выслушал это приказание с таким видом, словно ему поручили спустить с цепи тигра, и, спускаясь с мостика, пробормотал:

— Ну и взбесится же он!

Действительно, через несколько минут в вихре криков и проклятий в рубку влетела бомба. Этой бомбой был капитан Спиди. Бомба явно готова была взорваться.

— Где мы?! — первым делом закричал капитан, задыхаясь от ярости. Можно было опасаться, что достойного капитана тут же хватит апоплексический удар. — Где мы?! — повторил он, весь багровый от гнева.

— В семистах семидесяти милях от Ливерпуля, — ответил мистер Фогг с невозмутимым спокойствием.

— Пират! — прохрипел Эндрю Спиди.

— Я приказал позвать вас, сударь…

— Морской разбойник!

— …чтобы просить вас продать мне ваш корабль, — продолжал Филеас Фогг.

— Нет! Тысяча чертей, нет!

— Дело в том, что я буду вынужден сжечь его.

— Сжечь мой корабль?!

— Да, по крайней мере деревянные части, ибо у нас не хватает топлива.

— Сжечь мой корабль! — завопил капитан Спиди, потеряв способность к членораздельной речи. — Корабль, который стоит пятьдесят тысяч долларов!

— Вот вам шестьдесят тысяч, — ответил Филеас, протягивая капитану пачку банковых билетов.

Это произвело магическое действие на Эндрю Спиди. Ни один американец не может равнодушно видеть шестьдесят тысяч долларов. Капитан в одно мгновение забыл свой гнев, своё заточение и всю ненависть, которую он питал к Филеасу Фоггу. Судну было уже двадцать лет. Так что подобную сделку надо было считать находкой!… Бомба уже не могла разорваться — Филеас Фогг вырвал из неё фитиль.

— А железный корпус пусть останется мне… — сказал капитан, значительно более мягким тоном.

— Да, и корпус и машина. Согласны?

— Согласен.

И Эндрю Спиди вырвал пачку банкнот из рук Филеаса Фогга, пересчитал их и засунул в карман.

Во время этой сцены Паспарту весь побелел. С Фиксом едва не сделался удар. Около двадцати тысяч фунтов уже истрачено, а этот Фогг ещё отдаёт владельцу судна и корпус и машину, то есть почти всё, что есть ценного в судне! Правда, украденная в банке сумма составляла пятьдесят пять тысяч фунтов!…

— Не удивляйтесь, — сказал мистер Фогг Эндрю Спиди, когда тот спрятал деньги. — Я потеряю двадцать тысяч фунтов стерлингов, если не прибуду в Лондон двадцать первого декабря в восемь часов сорок пять минут вечера. А так как в Нью-Йорке я опоздал на пакетбот, а вы отказались меня везти в Ливерпуль…

— И очень хорошо сделал, пятьдесят тысяч чертей! — воскликнул Эндрю Спиди. — Потому что я заработал по крайней мере сорок тысяч долларов! — Потом он прибавил более спокойным тоном: — Знаете что, капитан…

— Фогг.

— Так вот, капитан Фогг, в вас есть что-то от янки!

После этих слов, которые он считал комплиментом, Эндрю Спиди хотел было удалиться, но Филеас Фогг остановил его:

— Значит, теперь корабль принадлежит мне?

— Конечно, — от киля до клотиков, но, разумеется, только «дерево»!

— Хорошо. Прикажите разобрать все внутренние переборки и топите ими.

Можно себе представить, сколько понадобилось сухого дерева, чтобы поддерживать достаточное давление пара. В этот день ют, рубка, каюты, нижняя палуба — всё ушло в топки.

На другой день, 19 декабря, сожгли рангоут и его запасные части. Снесли мачты и разрубили их топорами. Экипаж-работал с неимоверным рвением. Паспарту рубил, резал, пилил — словом, трудился за десятерых. Словно дух разрушения пронёсся над кораблём.

На следующее утро, 20 декабря, фальшборт и все надводные части судна, а также большая часть палубы были сожжены. «Генриетту» так обкорнали, что та походила на плавучий понтон.

В этот день показался ирландский берег и стал виден маяк Фастенет.

Однако в десять часов вечера судно было ещё лишь на траверсе Квинстауна. Чтобы достичь Лондона, у Филеаса Фогга оставалось в распоряжении только двадцать четыре часа. Между тем за это время «Генриетта» могла дойти лишь до Ливерпуля, даже идя на всех парах. А у отважного джентльмена уже нечем было поддерживать пары!

— Мне вас вправду жаль, сударь, — сказал капитан Спиди, заинтересовавшийся, наконец, планами мистера Фогга. — Всё против вас! Мы ещё только у Квинстауна.

— А! — заметил мистер Фогг. — Так это видны его огни?

— Да.

— Можем мы войти в гавань?

— Не раньше, чем через три часа: только во время прилива.

— Что ж, подождём, — спокойно ответил мистер Фогг. По его лицу нельзя было заметить, что он намерен предпринять ещё последнее усилие в борьбе с враждебной судьбой!

Квинстаун — небольшой порт на ирландском побережье, в котором трансатлантические пароходы сгружают почту из Соединённых Штатов, откуда она курьерскими поездами доставляется в Дублин, а затем на быстроходных судах перевозится в Ливерпуль, опережая таким образом на двенадцать часов самые быстроходные пакетботы океанских компаний.

Эти-то двенадцать часов, которые выгадывает таким способом американская почта, хотел выгадать и Филеас Фогг. Вместо того чтобы прибыть на «Генриетте» в Ливерпуль на следующий день вечером, он намеревался попасть туда в полдень и, следовательно, приехать в Лондон до восьми часов сорока пяти минут вечера.

Около часу ночи, во время прилива, «Генриетта» вошла в порт Квинстаун, и Филеас Фогг обменялся крепким рукопожатием с капитаном Спиди, который остался на своём ободранном судне, всё же стоившем по крайней мере половину той суммы, которую он за него уже получил.

Пассажиры высадились на берег. В эту минуту Фикс испытывал сильнейшее желание арестовать мистера Фогга. Однако он этого не сделал! Почему? Какая борьба происходила в нём? Переменилось ли его мнение о мистере Фогге? Понял ли он, наконец, что ошибся? Так или иначе, но Фикс не расстался с нашим джентльменом. Вместе с ним, миссис Аудой и Паспарту, который ещё не успел отдышаться, он в половине второго ночи сел в Квинстауне в поезд, прибыл на рассвете в Дублин и тотчас пересел вместе со всеми на один из почтовых пароходов, настоящий стальной таран, который был снабжён настолько сильной машиной, что мог пренебрегать волнами и прорезывал их насквозь.

Без двадцати минут двенадцать 21 декабря Филеас Фогг был на Ливерпульской набережной. Он находился всего в шести часах от Лондона.

В эту минуту к нему подошёл Фикс, положил ему руку на плечо и предъявил свои полномочия.

— Вы — господин Филеас Фогг?

— Да, сударь.

— Именем королевы вы арестованы.

• Предыдущая
• 46/50
• Следующая