Превратности судьбы - Веснина Елена - Страница 98

• Предыдущая
• 98/101
• Следующая

— Хорошо отцу приказания давать — «разыщите, потрясите»… А где нам его искать, инвалида? А найдем, что с ним делать?

— Во-во. Да и не мог он ничего подменить — у него же ноги не ходят! — согласно кивнул Толик.

— Зато у нас ходят — весь день по городу туда-сюда. И все без толку, — угрюмо продолжал Жора, как вдруг привлекшая его внимание танцующая пара на площадке показалась до боли знакомой. Не отводя глаз, Жора толкнул брата:

— Смотри! Вот тебе и инвалид…

Братья оба уставились на танцующую пару.

Когда танец закончился, Жора мрачно повернулся к Толе.

— Хорош инвалид! Вон, как выплясывает! Прав был отец — не прост этот паренек, вполне брюлики у него могут оказаться. Может, он и не инвалид вовсе, а притворяется, а, Толик?

Но Толик молчал, и его взгляд, устремленный на Машу, был полон боли и ревности. Поникший, он развернулся, чтобы уйти. Жора схватил его за руку.

— Эй, ты куда? У нас же дело.

— Не хочу я никаких дел, — печально отмахнулся брат.

— Хочешь, не хочешь — это сейчас без разницы. У нас задание, и мы его выполним, понял? Вычислим этого инвалида и вытрясем из него всю правду!

— Не хочу, — обреченно твердил Толя.

— Ну что ты заладил? Неужели не хочешь его, гада, сгрести за шкирку и встряхнуть как следует? После того, как он с твоей девкой выплясывал? — подзуживал его Жора. Толя поднял на него глаза.

— Хочу!

— То-то же. Узнаем, где бриллианты, и делай с ним потом что хочешь. А сейчас давай, возьми себя в руки — и за дело!

Толик сдался и кивнул брату.

А Маша и Алеша, ни о чем не подозревая, стояли, обнявшись, у эстрады.

— Благодарю за танец. Сто лет не танцевала, да еще с таким прекрасным партнером! — улыбнулась Маша. Алеша был счастлив.

— Это тебе спасибо, Маша. Ты просто возвращаешь меня к жизни. Может, еще один вальс?

— Я думаю, не стоит, Алеша. Мне кажется, тебе надо отдохнуть.

При этих словах Алеша устало покачнулся и, опираясь на Машино плечо, согласно кивнул.

— Да, наверное, ты права. Что-то я устал. А завтра? Мы ведь будем танцевать завтра?

— Конечно. Теперь хоть каждый день! — весело согласилась она.

— Спасибо тебе, Маша. Я так счастлив… — и Алеша сел в коляску. Молодые люди шли по аллеям, а за ними неотступно следили две пары глаз: Жора и Толик не собирались терять их из виду.

Буравин яростно швырял свои вещи в стоящий на кушетке чемодан. Стоя в дверях, Таисия наблюдала за ним с растерянностью и испугом.

— Витя, что ты делаешь? — жалобно спросила она.

— Я собираю вещи, — холодно ответил он.

— Но почему? Объясни!

— Ты решила положить всему конец, и я тебе помогу в этом. Я ухожу. После того, что ты сделала… после твоего письма… я не могу оставаться.

— Но я не этого добивалась! — заплакала Таисия. Буравин жестко продолжал:

— Ты опозорила меня перед Самойловым. Ты испортила наши с тобой отношения. Ты разрушила все!

— Но это был вынужденный шаг, пойми меня! — умоляюще посмотрела на него жена.

— Мой уход — тоже вынужденный шаг. Я давно предлагаю тебе перестать друг друга мучить и разойтись.

— Я хотела как лучше, — растерянно пробормотала Таисия.

— Ты слишком далеко зашла в своем желании сделать лучше! Ты перешла черту! Этого я тебе не прощу! — И, подхватив чемодан, Буравин направился к выходу. Таисия бросилась за ним.

— Витя, не уходи! Прости меня!

— Тая, прекрати истерику, это бессмысленно. Я не изменю своего решения. Пропусти! — жестко потребовал он.

— Нет! — Таисия стала перед ним, закрывая собой" дверь. Буравин устало вздохнул.

— Мне совершенно не хочется применять силу. Но поверь, если ты не отойдешь, я это сделаю.

— Неужели ты поднимешь на меня руку? — отшатнулась Таисия.

— Если ты не оставишь мне другого выбора.

— Я не могу тебя вот так отпустить! — и она, цепляясь за него, сползла на колени. — Ну пожалуйста, останься… Пожалуйста… Неужели тебе нравится смотреть, как я унижаюсь?

Буравин поморщился.

— Я прошу тебя, не устраивай сцену. Ну что за мелодрама, в самом деле? — и он рывком поднял ее на ноги. — Как тебе не стыдно так унижаться? Прекрати немедленно!

— Мне все равно, я готова унижаться, только не бросай меня! — сквозь слезы воскликнула Таисия.

— Мне противно тебя слушать. Тебе меня все равно не удержать, — холодно ответил Буравин.

— Подумай хотя бы о нашей дочери! Что я скажу ей, как объясню, где ее отец?

— Катя — взрослая девочка, она все поймет. И вообще, тебе должно быть стыдно прикрываться ею, это уже смахивает на шантаж. Пусти! — и он сделал еще одну попытку пройти, но Таисия опять преградила ему путь.

— Ты все-таки идешь к ней! Я знаю! К этой гадине Полине!

— Нет, я не иду к Полине. С ней меня ничего не связывает. Я ухожу от тебя, повторяю в сотый раз! — четко произнес Буравин.

— Не верю! Обманщик! Лжец! Ты крутил с ней шашни, а теперь бросаешь меня и нашу дочь ради этой потаскухи! — в запале орала Таисия.

— Выбирай выражения! — дернулся Виктор.

— А, заело? Так я и думала! Именно в ней все дело. Но ничего, она рано радуется… Я отравлю ее, плесну ей в морду кислотой! — обезумев, вопила жена.

— Перестань… Это уже просто глупо. И противно! — с этими словами Буравин все-таки отодвинул жену от двери и вышел.

— Витя! — крикнула Таисия вслед, но он только хлопнул дверью. Таисия зарыдала.

Когда домой вернулась Катя, мать все еще всхлипывала, сидя на полу. Катя бросилась к ней.

— Мама, что случилось?!

— Он ушел… — выдавила из себя Таисия.

— Кто? — тряхнула ее Катя.

— Твой отец! Он совсем ушел! От меня! И от тебя! Он нас бросил!

— Не может быть… — потрясенно смотрела на мать Катя.

— Я ему отдала лучшие годы! Всю жизнь я его любила, сдувала с него пылинки, жертвовала всем: гордостью, самоуважением, чтобы он только оставался со мной, а он… Просто отодвинул меня и вышел! — сквозь слезы зло кричала Таисия.

— Мама, я в это не верю, отец не мог так поступить!

— Очень даже мог! Поняла теперь, какой твой папочка?! А все из-за этой гадины, из-за Полины! — ядовито процедила Таисия.

— Он ушел к ней? — изумилась Катя.

— А куда же еще? Он еще имел наглость утверждать, будто уходит в никуда, просто от меня!

• Предыдущая
• 98/101
• Следующая