Страж ночи - Виггз Сьюзен - Страница 21

• Предыдущая
• 21/76
• Следующая

До монастыря Сайта Мария Челесте было рукой подать. Лаура прошла через главные ворота и направилась к келье Магдалены. Волнение утихло, на душе стало легче. Вот и знакомая дверь. Девушка постучала и, не получила ответа, поднялась к сестре Челестине.

В воздухе едко пахло жженой серой и спиртом. Все было окутано каким-то желтым туманом. Посреди комнаты стоял узкий стол, загроможденный колбами, пузырьками, стеклянными сифонами и медными трубками. Камин был переделан в кузнечный горн с тяжелыми железными дверцами.

— Сестра Челестина?

Лаура прищурилась, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь завесу дыма.

— Быстро же вы покинули маэстро!

— Ш-ш-ш! — голос монахини прозвучал с явной досадой. — Не мешай, я считаю!

Лаура прошла в дальний угол, где над столиком с мраморным верхом сгорбилась сестра Челестина. Она негромко и мерно считала. Капюшон был отброшен на спину, апостольник пожелтел от клубов желтых испарений. По лицу текли капли пота, взгляд не отрывался от длинной витой веревки, один конец которой горел, издавая ровное шипение.

Как зачарованная, Лаура наблюдала, как догорает веревка.

Челестина довольно хмыкнула.

— Шесть секунд, — пробормотала она, сделав подсчет на клочке бумаги.

Монахиня выпрямилась и вытерла руки о перепачканный фартук.

— Извини, дитя, мне нужно было закончить опыт.

— Не хотела вам мешать, — сказала Лаура. — Я искала Магдалену и думала застать ее здесь.

Она окинула взглядом лицо монахини и большие сильные руки, победно сложенные на груди. Огромные серые глаза Челестины сегодня сверкали ярче обычного.

— Вам удалось сделать какое-то открытие, сестра?

— О, да! Я изобрела фитиль для свечи, с помощью которого можно довольно точно отсчитывать время.

Лаура улыбнулась. Челестина всегда была для нее загадкой: в этой женщине причудливо смешались непостижимый гений, религиозная страсть и одержимость алхимией и проведением разных странных опытов.

— Не знаете, где может быть Магдалена? У себя в келье ее нет.

Испачканным сажей пальцем Челестина разгребла кучку пепла, оставшегося от сгоревшей веревки.

— Полагаю, она пошла отдать рукопись печатнику.

— Магдалена согласилась выйти в город за монастырские стены? — глаза Лауры залучились радостью. — Как чудесно! Я беспокоилась, замечая, что она слишком уж много времени проводит в своей келье.

Свет в глазах Челестины померк.

— Можешь ли ты винить ее за это?

— Она должна научиться гордо держать голову, сестра. В уродстве тела нет ее вины, а душа Магдалены прекрасна!

Челестина заправила выбившуюся прядь волос под апостольник.

— Ты такая наивная, девочка!

Лаура рассмеялась.

— Вы говорите совершенно, как мадонна дель Рубия.

— Не мне судить, дорогая, ту ли дорожку ты выбрала. Может, и мне в свое время лучше было бы надеть красный плащ куртизанки, чем черное платье монахини. Здесь, в обители, мы прячемся от мужчин. Опытная куртизанка властвует над ними.

Удивленная проницательностью Челестины, Лаура заметила:

— Я не собираюсь властвовать над мужчинами. У меня другая цель.

Ей почему-то вспомнился Сандро Кавалли. Если над кем-либо она и хотела бы властвовать, так это над ним.

— Я пойду, сестра.

Девушка поцеловала монахиню в лоб и вышла, с радостью вдохнув прохладный воздух, показавшийся ей особенно свежим после задымленной серными испарениями кельи Челестины.

Нехотя Лаура повернула к публичному дому. В последнее время атмосфера ленивой праздности и растления действовала ей на нервы и вызывала неприятное и тяжелое ощущение в желудке, словно она объелась сладостями.

Может, лучше поискать Магдалену, нежели возвращаться в заведение мадонны дель Рубия? Оглянувшись, девушка вдруг вспомнила, что в любой момент ее снова может отыскать один из браво. По спине пробежал холодок. Хорошо, что мастерская печатника уже близко! Магдалена умеет слушать. Девушке не терпелось рассказать подруге о своей встрече с Марком-Антонио.

На улице Лаура издали заприметила лавку с крупной буквой «А» над входом, высеченной из камня. На вывеске рядом были изображены дельфин и якорь — эмблема печатника Альдуса. Узкие окна, выходившие на улицу, покрывал слой черного красящего порошка, используемого печатником.

Девушка постучала, подождала и вошла, скрипнув дверью.

Мастерская казалась заброшенной, ее освещал лишь свет, проникавший через окно. Стоящие вдоль стен стеллажи были забиты бумагой. На одном из них Лаура обнаружила коробки из-под литер, а на прилавке готовые к продаже стопки книг, переплетенных яловой кожей с золотым тиснением.

Середину комнаты занимал огромный печатный станок. Тигель был прижат, словно печатник только что приступил к делу, но отвлекся на минуту. Лаура быстро привыкла к запаху красящего порошка и кальки, но подойдя ближе к массивному прессу, ощутила, что к запаху, обычному для печатной мастерской, примешивается еще какой-то странный сладковатый запах, от которого невыносимо хочется сморщить нос.

Дурное предчувствие стеснило ей грудь.

— Эй, кто-нибудь! — позвала Лаура. — Магдалена?

Девушка обошла пресс и ее взгляд упал на пол. Она закричала.

Настроение у него было премерзкое. Сандро нервно расхаживал по залу заседаний во Дворце дожей. Его окружали розовые мраморные стены, украшенные гобеленами, позади сверкала лестница.

В огромном пурпурном бархатном кресле сидел дож Андреа Гритти. Он недовольно шевельнулся, бросив взгляд на Стража Ночи.

— Черт побери, Кавалли, можете вы постоять хоть минуту спокойно?

Сандро остановился и повернулся к дожу. Эхо его шагов по выложенному рисунком полу замерло.

— Прошу прощения, Ваша светлость!

Сандро знал Андреа Гритти уже четверть века. Под его началом он сражался в Падуе около двадцати лет назад. После того, как Кавалли отличился в битве, Гритти оказал ему поддержку, и Сандро стал кондотьером.

— Я только хочу, чтобы вы доверяли мне и не требовали многочисленных доказательств того, что убийство Моро — не простое преступление, а часть заговора против дожа.

Гритти погладил длинную бороду, разведя ее на две равные части. Красный головной убор дожа отбрасывал тень на высокий лоб и нос с горбинкой.

— Заговор? Да этот заговор против меня только у тебя в голове и ни у кого больше!

Сандро в отчаянии взмахнул рукой.

— Тогда почему убит именно Даниэль Моро, ваш секретарь? И почему он убит с такой жестокостью? Ради сумки с документами? Андреа! — Сандро перешел на «ты». — Моро был в курсе всех твоих дел. Возможно, его убили ради документов, которые он имел при себе.

Гритти вцепился в резные подлокотники кресла.

— Тогда его убили напрасно! Те бумаги не имели для меня большого значения. Посуди сам! У Моро были только приглашения на праздник Венчания Венеции с Морем да список сановников, удостоившихся чести оказаться во время праздника на правительственной галере.

Сандро поставил ногу на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей к креслу дожа, и наклонился.

— Ты уверен? Припомни хорошенько, Андреа. Секреты правительства республики проходят по каналам Венеции, как вода по водостоку!

— Полагаю, ты приставил своих людей ко всем иностранным послам и их людям?

— Конечно! — Сандро потер переносицу. — Однако наблюдение не приносит никаких результатов. Даже турки ведут себя на удивление прилично. А могли быть у Моро другие… связи, вроде той, с певцом Флорио?

— Не знаю. Я и понятия не имел, что в заведении мадонны дель Рубия у него был дружок. Вот и разгадка, Сандро! Ты только понапрасну тратишь время, прикидывая, не заговор ли это! На самом деле преступление было совершено на почве ревности. Убийца — этот парень, Флорио.

Сандро так не считал, но доказательств невиновности Флорио у него не было. Он не мог опровергнуть предположение дожа, поэтому приходилось молчать.

• Предыдущая
• 21/76
• Следующая