Чужак - Вилар Симона - Страница 54

• Предыдущая
• 54/157
• Следующая

— Не это ли знак, перунник? — Волхв вздрогнул.

Они долго молча сидели друг против друга.

— Если ты хочешь только мести, Ясноок, — начал, наконец, жрец, — если только гибели князей, я помогу тебе в этом. Несложно это.

— Нет, — замотал головой Торир. — Мне мало их гибели. Я хочу их с места согнать, власти лишить, чтоб потеряли они все, чего добились, стали ничем! И чтоб видели это. И вот тогда… только тогда, волхв, я омою руки в их крови.

Он бурно задышал. Потревоженная сова взвилась белой тенью, неслышно исчезнув в ночи.

Волхв спокойно смотрел на юношу.

— А ты знаешь, как это сделать? — Спокойствие Волдута резко контрастировало с волнением молодого варяга. И Торир словно устыдился, отвел взгляд. Когда заговорил, голос звучал уже спокойно:

— Не я. Олег Вещий.

— Тогда говори. Думаю, уже пришло время поведать тебе, какая выгода Киеву подчиниться князю Новгородскому.

— Не подчиниться, Волдут. В союз вступить. И объединить все племена, чтящие Перуна. Подумай, волхв, какая это будет сила! Что тогда для нас хазары, что сама Византия!

Волдут решил, что он стареет, раз не может сразу представить себе подобное объединение. Разве не исстари живут славянские племена во вражде? Но на то он и волхв, чтобы заставить себя представить невозможное. А когда уяснил, впервые позволил некоему чувству пробиться сквозь завесу невозмутимости, заволновался.

Торир глядел на него горящим взглядом. Отбросил рывком Длинные волосы с лица и смотрел. Варяг любил этого волхва, если в его очерствевшем сердце еще могло остаться место такому чувству. Но он верил в Волдута, верил в то, что тот поймет. Ведь хотя Волдут и волхв, но он славянин. И как все славяне, не мог вот так сразу принять огромную новость. Славянам все приходится втолковывать постепенно, давая насытиться новостью, как понемногу насыщают изголодавшегося после осады. И Торир стал объяснять, как учил его некогда Олег Вещий. Разве не объединил под своей рукой Новгород большинство племен на севере? И разве под данью Аскольда с Диром не состоят славянские племена на юге? Два таких могучих правителя, как Аскольд с Рюриком, рано или поздно должны схлестнуться в битве. Чем это грозит? Пусть Волдут сам представит. Но если помочь одному из них взять власть — то, какое могучее княжество родится тогда в славянском краю! Весь путь «из варяг в греки» проляжет по его землям. Но одно дело, если во главе такого объединения станет Аскольд, возвеличивший Велеса, другое — если Рюрик, покровительствующий служителям Перуна, Волдут слушал невозмутимо. Но его била дрожь. В этот миг он не думал ни об Аскольде, ни о Рюрике. Он был волхвом и знал то, о чем не ведал наворопникТорир. И уже не единожды ветер нашумел ему, река наплескала, зверь накричал, что Рюрик, которого Торир видел князем, уже не жилец. А если так… Дрожь усилилась. У Рюрика сын совсем еще дитя. В Новгороде могут и смуты возникнуть. Что тогда все их старания подточить трон киевских князей? Но Волдут не столько предвидел, сколько понимал разумом, что произойдет тогда. Ведь в Новгородском крае как нигде сильны волхвы Громовержца, и они настоят, чтобы власть перешла одному из них, но тому, кто реальную силу имеет, — Олегу Вещему. Молод, говорят, Рюриков воевода, да только сила у него такая, какой и у самого князя нет. И если княжить в Новгороде станет Вещий… В Новгороде, потом в Киеве… Волдут перестал дрожать. Он смог понять, что это значит.

— Нужно, чтобы Аскольд с Диром стали неугодны Киеву.

Торир перевел дыхание. Волдут понял. И теперь он мог заручиться поддержкой местных волхвов.

Они еще долго разговаривали, до часа, когда небо засветлело, птица ранняя петь начала. Теперь объяснял и указывал уже не Торир, теперь давал указания Волдут. Но во все не посвящал. Торир чувствовал это, однако не обижался. Его цель была увлечь главного волхва на Днепре, но не подчинить. К тому же он и так сделал многое. Он убедил Волдута и тем спас его. Теперь Волдут сам найдет пути к Олегу. А то, что волхв недоговаривает, — тоже правильно. Много знать Ториру даже опасно. Ведь теперь он пойдет к самим князьям, а если где оступится, оплошает — палачи Аскольда наверняка умеют и пытать, и вызнавать. Волдут говорил:

— Нам обязательно понадобится свой соглядатай в тереме князей. Чтобы приближен к ним был и знал о чем толкуют.

— У тебя есть такой на примете?

Волдут не ответил, гладил ладонью языки огня, и те тянулись к нему, точно живые. Торир понял: своего он не укажет. Тогда варяг кивнул в сторону распахнутой двери в дереве.

— А я подошлю к Диру свою девку. Он любит красавиц. Да и она уже привлекла однажды его взгляд, понравилась. Вот и подложу к нему Карину. Разве не славный дар для Дира Киевского — вдова Боригора радимичей? Она же станет оповещать нас обо всем. Девка она хитрая и смышленая, сумеет подластиться к князю да выпытать что нужно.

Волдут чуть нахмурился.

— Тебе видней, Ясноок. Да только у твоей чернокосой радимички гордый рот и взгляд не из робких. И сильна она. Я это сразу понял, еще до того, как приказал ей уснуть. Даже чарам она не сразу поддалась, пришлось приложить усилие.

— Гм. — Торир чему-то усмехнулся. — Что есть, то есть, она редкая девка. Но я прикажу — послушает. Любит она меня, а кто послушнее влюбленной бабы? Я же давно продумал, для чего она пригодится. Зря, что ли, тащил ее за собой через земли: племен славянских?

И он улыбнулся такой задорной лучистой улыбкой, так пригож стал, что Волдут понял: его Ясноок знает, как влиять на женщин, его любая послушается. Наверняка уже не раз этим пользовался, раз так уверен. И все же… Волдут припомнил, как эта девушка отводила глаза, как устояла дольше других, кому он приказывал взглядом. Сложна она. Ну да варягу виднее. И он лишь сказал:

— Рискованную игру ты затеял, Ясноок.

— Не я — мы. Мы затеяли, Волдут. И чтобы это «мы» осталось в силе, сейчас, на заре, мы пойдем к Перуну и обменяемся перед его изваянием нашей кровью из чаши.

Он улыбался, и его выразительные глаза светились лукаво.

— Я побывал во многих землях, волхв, многое узнал, но не забыл обычаев перунников, которым обучался в дубравах над Днепром. Помню и то, что обменявшийся кровью на заре не посмеет предать. Иначе сам Перун отдаст его душу Кровнику. — И серьезнее добавил: — Ты нужен мне, Волдут. Ты и Олег Вещий. Я же сведу вас — тебя и Олега. Ради величия Перуна и силы славян.

• Предыдущая
• 54/157
• Следующая