Ветер с севера - Вилар Симона - Страница 85

• Предыдущая
• 85/107
• Следующая

Но это было несомненно, и в тот же миг она стала бесконечно слабой, бесконечно измученной. Казалось, вместе с жизнью волка улетучились и последние ее силы. Чтобы извлечь кинжал, ей понадобилось вцепиться в рукоять обеими руками. По телу зверя волной прокатилась судорога. На лице девушки блуждала полубезумная, но торжествующая улыбка, сменившаяся заикающимся, истерическим смехом. Она хохотала, повалившись прямо на тушу волка, каталась по траве, изнемогая, пока не стала задыхаться. Какое-то время она лежала в изнеможении, глядя в розовеющее в вышине небо, чувствуя запах крови и смрад волчьих внутренностей. И еще – аромат сырой травы.

Ее платье, руки, лицо были сплошь покрыты кровью. Медленно, как старуха, Эмма встала и принялась совершать омовение под родниковой струей, с омерзением оттирая багровые отметины. Движения ее были неуверенными, словно она наполовину спала, руки подрагивали. Платье спереди пропиталось кровью и прилипло к телу. Его следовало снять и выстирать. Ролло все равно в беспамятстве. Но на это сил у Эммы уже не оставалось. Сейчас она немного передохнет, совсем немного, и займется этим…

Опустившись на колени у камня, она положила голову на его выступ – и уснула.

…Ролло пришел в себя от оглушительного щебетания птиц. Их трели резали слух, ломило виски, но сознание было ясным. Он приподнялся на локтях, поморщившись от боли. Тело еще не хотело повиноваться ему. Глаза викинга внезапно остановились.

– Порожденье Фенрира![98] О, великий Тор!

Прямо перед ним лежал труп чудовищно огромного волка. Зверь опрокинулся на спину, глядя в небо остекленевшими глазами, пасть с клочьями засохшей кровавой пены открылась. Резкий звериный запах висел в воздухе. На светлом брюхе хищника виднелись успевшие потемнеть глубокие ножевые раны. Ролло изумился, прикинув, с какой силой они были нанесены, но, как ни старался, не мог припомнить, когда схватился со зверем. Он не верил глазам.

Он огляделся.

– О, боги! Эмма!

Он не на шутку испугался. Где девушка? Он огляделся и увидел ее, застывшую в неудобной позе, в залитом кровью платье, и, едва не застонав, подумал о худшем. Заставив себя подняться, Ролло заковылял к ней и, только приблизившись вплотную, понял, что она спит.

Он смотрел на нее, оторопев. Неужели это хрупкое создание, почти дитя, смогло сразить матерого хищника? Ролло попытался представить, что происходило ночью, а затем присел, глядя на девушку в немом изумлении. Тени в глазницах, шевелящиеся от дыхания легкие пряди упавших на лицо волос.

Что-то дрогнуло у него внутри. Эта маленькая злюка, эта упрямица, мечтавшая отомстить ему или, в лучшем случае, покинуть, этой ночью рисковала жизнью, защищая его. Он же бросил ее своим людям на растерзание…

Он не знал, сколько простоял так. Самые противоречивые чувства боролись в его душе.

Погруженный в себя, он не сразу различил шорох в лесу, не почувствовал приближения живого существа. Его взгляд был устремлен только на спящую девушку. И лишь когда рядом раздался человеческий голос, Ролло оглянулся.

Перед ним стоял гигант.

В первый миг викинг онемел. И лишь когда незнакомец заговорил, немного пришел в себя, разглядев обтрепанный край длинного, цвета земли, одеяния, посох в мускулистой руке, падающие едва ли не до пояса темные волосы и такую же бороду. Он знавал этих людей, когда сражался в Бретани. Они обитали в лесах, поклоняясь старым богам этой земли.

Перед ним был друид.

Запах жарящегося мяса был восхитителен. Он-то и разбудил Эмму. Она потянула носом. Свинина, приправленная чесноком и горькими травами.

Открыв глаза, девушка растерянно заморгала. Она находилась в пещере, но не могла припомнить, как оказалась здесь. Стала приподниматься – и сейчас же испуганно прижала к груди шкуру, которой была укрыта, ощутив свою наготу.

Поблизости пылал огонь, возле которого сидели двое мужчин. Эмма вздохнула с облегчением, узнав в одном из них Ролло. Он повернулся, глянул в ее сторону, и она заметила, как при свете костра в улыбке блеснули его зубы.

– Ты спишь, как сова в полдень, Птичка. А ведь уже час первых звезд.

Голос его звучал глухо под высоким сводом пещеры. Эмма глядела удивленно, но ничего не могла понять. Где она? Как сюда попала? Куда девался тот чудовищный зверь, которого она убила?

На последний вопрос она вскоре получила ответ.

Сидевший у костра рядом с Ролло человек обернулся, и она увидела, что он занят выделкой разостланной на полу пещеры громадной волчьей шкуры. Когда же он встал, Эмма даже растерялась, так он оказался высок. Не меньше чем на голову выше Ролло. Однако вместе с тем он был неимоверно худ, балахон, в который он был облачен, болтался на нем, как на шесте, и эта худоба, казалось, еще больше подчеркивала его рост. Костлявое бледное лицо обрамляли длинные, с легкой проседью волосы и такая же, достигавшая пояса, борода.

– Благо тебе, – приветствовал он ее старинным галльским приветствием.

– Тебе также, – тихо ответила девушка.

Он порылся в сундуке, стоявшем у каменной стены, и принес ей такой же, как на нем, балахон из крашеного зеленого сукна.

– Я сначала принял вас обоих за норманнов, – глухо заметил он, – и, пожалуй, убил бы, если бы не увидал труп бисклавере.

– Чей труп? – не поняла девушка.

– В бретонских землях так называют оборотней, – пояснил незнакомец. – Это был страшный зверь, наводивший ужас на всю округу. Ты же убила его и достойна жизни. Я не стал трогать тебя, хотя твой спутник – сам Ролло-левша. Он сказал мне, что ты не с севера, а христианка.

– Тебе знаком Ролло? – спросила девушка, когда он отошел к костру и взялся поворачивать вертел со свиной грудинкой.

– В Бретани знают и его, и его отца.

– Отца?

Эмма недоуменно взглянула на норманна.

– Ты что, уже поведал о себе этому человеку?

Это казалось странным. Но норманн отрицательно покачал головой.

– Ему не понадобилось рассказывать, – спокойно сказал незнакомец. – Зачем? Я и без того все знаю. Полет птиц, дуновение ветра, людская молва… Надо только уметь слушать.

Эмма продолжала смотреть на него с удивлением.

– Кто ты, добрый человек, ответь во имя Христа?

– Я? Я не христианин.

Он приподнял шкуру, занавешивающую вход в пещеру, и вышел. Эмма взглянула на Ролло.

– Слыхала? – усмехнулся викинг. – Меня спасло лишь то, что я оказался в твоей компании, Птичка. Большая честь для меня. Иначе этот друид отправил бы меня, беспомощного, прямиком в Хель. Еще и гордился бы этим.

– Друид? – удивилась девушка. – Я думала, этих язычников уже давно не осталось во Франкии. Их вера давно забыта, а мои соотечественники почитают Иисуса Христа.

– Здесь не Франкия, Эмма. Это Бретань. Здесь все по-другому. К тому же ты переоцениваешь, как всегда, силу своего Бога.

Эмма сердито поглядела на него.

– Отвернись. Мне надо одеться.

– Зачем? Я ведь видел тебя нагой совсем недавно, когда друид приволок нас сюда и стащил с тебя эти грязные лохмотья. Он едва не молился на тебя из-за этого волка… Ладно, не гневайся, я отвернусь. Как-никак сейчас я под твоей защитой, и этот полоумный дикарь даже готов вылечить меня.

Эмма торопливо скользнула в широкое, непомерно длинное для нее одеяние. Придерживая подол, она приблизилась к костру и только здесь увидела, что левая ее рука стянута чистой повязкой почти до локтя. Волк рванул-таки ее клыками, но друид, видимо, позаботился о ней. Как и о Ролло. На викинге также были свежие повязки, грудь перетягивал тугой бандаж. Пахло целебным бальзамом.

Девушка огляделась. Пещера была просторной и хорошо обжитой. К стенам деревянными колышками были приколочены шкуры оленей и волков, придававшие подземному залу уют. Пол чистый и ровный. На тесовых настилах вдоль стен – всевозможные горшки. В больших ивовых корзинах содержалась снедь. Ложе, на котором она очнулась, было вырублено прямо в скале, но покрыто тростником и мехами, изголовьем служили скатанные валиком овечьи шкуры. Очаг у входа, сложенный из плоских камней, был приподнят над уровнем пола, а дым выходил вверх, где в своде пещеры имелась расселина, служившая дымоходом. В стороне, в глубокой нише, лежало охотничье снаряжение – лук, стрелы, сети, капканы, несколько дротиков с острыми, в локоть, наконечниками каленого железа. Пещера представляла собой почти правильный овал, но к дальнему концу сужалась. Там виднелся темный проход, ведущий куда-то вглубь, оттуда тянуло затхлой сыростью.

• Предыдущая
• 85/107
• Следующая