Гормон счастья и прочие глупости - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 33

• Предыдущая
• 33/44
• Следующая

— Это ты заблуждаешься, когда думаешь, что я ничего не вижу.

— Здрасте, я ваша тетя. Что это ты видишь, хотелось бы знать.

— Что у тебя в глазах обреченка.

— Господи, где ты этого набралась? Обреченка, трепетуха… Жуть!

— Ты не хочешь замуж? Да? — с «трепетухой» в голосе спросила она.

— Зато ты, я вижу, жаждешь выдать меня.

— Да. Потому что Женя тебя любит. И он.., хороший… И богатый.

— Можно подумать, ты живешь в нищете!

— Нет, конечно, но… Знаешь, он мне показывал план дома, который собирается покупать. Супер!

— О господи!

— Там даже солярий есть!

— А солнце где он возьмет? У нас так мало солнца.., ты вот говоришь всякие глупости, что я скучная, без трепетухи, а все дело в том, что в Израиле такое солнце! От него вырабатывается гормон счастья. А тут у нас холод собачий, как будто не июнь, а начало ноября.

Дождь. Меня это угнетает. Ничего, я привыкну.

— Адаптируешься?

— Привыкну!

Она легла спать, а я схватила телепрограмму. Без пяти двенадцать должны показать седьмую серию «Снов наяву». Почему-то мне было страшно. Сперва на экране мелькали какие-то люди, говорили о непонятном — седьмая серия все-таки, а это явно детектив. Я даже не стремилась вникать в происходящее. И вдруг на экране появился Андрей. Я замерла. В первой сцене он вел совещание у себя в роскошном офисе, деловой, ироничный, злой, и каждый его жест и поворот головы были исполнены такого шика, элегантности и не правдоподобного обаяния, что я только рот раскрыла. И проклятый гормон стал вырабатываться с неистовой силой. Господи, за что? За недостаточную любовь к Жене? За неблагодарность? За то, что зарыла в землю свой певческий талант? Или просто так, ни за что? Чтоб знала, как это бывает, когда любовь… Интересно, он хоть раз вспомнил обо мне? Нет, конечно. А почему? Не вспоминалось или он запретил себе вспоминать? Я должна его увидеть. Должна. Не могу иначе. Вот посмотрю ему в глаза — и все пойму. Но где мне его увидеть? Пойти в театр, а потом за кулисы? Никогда в жизни. Ждать возле служебного подъезда вместе с поклонницами? Никогда в жизни! Явиться к нему домой? А если там Лариса? Или другая какая-нибудь баба? Я умру. Так как же быть? Позвонить ему на мобильный? Он ведь тоже знает мой телефон, но не звонит же… Ничего, я позвоню сама, к черту гордость и все эти глупости. Мне просто жизненно необходимо если не увидеть, то хоть услышать его. Я и по голосу все пойму. Позвонить с домашнего телефона? Этого номера он не знает. Нет, позвоню с мобильного. Он увидит, что это я, и, если не захочет, попросту не ответит. Но он ведь может, к примеру, не услышать звонка. Но тогда завтра он его обнаружит… Как мы жили без мобильных телефонов? С одной стороны, многое было проще, но… Я сосчитала до десяти. Мне даже в голову в тот момент не пришло, что может быть уже поздно. Один гудок, второй…

— Это ты? — В голосе нескрываемая радость.

— Да. Я посмотрела кино…

— Какое кино? — засмеялся он. — О чем ты?

— «Сны наяву».

— В жопу!

Мне вдруг стало так хорошо! Гормон счастья даже от звука голоса…

— Ты где сейчас?

— Дома.

— Я сейчас приеду к тебе, говори адрес.

— Но у меня тут дочка.

— Тогда я приеду за тобой.

— А дочка?

— Она же, наверное, спит?

— Нуда…

— Я не буду звонить. Ты просто открой дверь.

— Я лучше спущусь.

— Хорошо. Говори адрес.

Я сказала.

— Так, буду у тебя минут через двадцать. Все. Господи, какое счастье! Ни сомнений, ни лишних слов, просто радость и желание немедленно, сейчас, среди ночи, увидеть меня… А я? Как я хочу увидеть, услышать, прижаться к нему… Импотент? Ну и пусть. Не важно. Да и не импотент, глупости все. Тут вдруг затрясся мобильник. Андрей! Передумал? Охолонул? Сердце ухнуло в пятки.

— Алло!

— Ты не спускайся. Я не хочу, чтобы ты ночью выходила одна. Я поднимусь за тобой. Какой этаж?

— Восьмой.

— Еду.

Я кинулась приводить себя в порядок и увидела новую прическу. А вдруг она ему не понравится? Меня еще никогда в жизни не била такая дрожь. Разве что в детстве, когда хоронили деда по отцовской линии. Дети боятся покойников… А больше — никогда. Я чего-то боюсь? Да, боюсь, вдруг все-таки что-то сорвется?

— Мам, ты чего? — За моей спиной стояла Полина, сонная и недовольная.

— Ты почему не спишь?

— Писать хочу!

— Ну писай скорей!

— Быстро только кошки трахаются.

— Ты что, спятила?

— Я — нет! А ты куда собралась? Второй час ночи.

— Мне надо!

— Куда?

— Не твое дело!

— О! Суду все ясно!

— Полина, не смей так со мной разговаривать!

— Но должна же я знать, куда тебя ночью несет? На свидание?

— Перестань глупости говорить! Просто мне.., позвонила Светка, у нее.., квартиру ограбили, и ей страшно!

— Пусть милицию вызовет.

— Ей нужна дружеская поддержка.

— А! Ну ладно. Утром вернешься?

— Естественно, вернусь. Мне же на работу.

— А ты не возвращайся. Возьми все необходимое, утром вместе со Светкой поедете. А я уж как-нибудь сама…

— Полина, писай и ложись спать, а я без твоих советов обойдусь.

— Ясное дело. Ну пока!

А в самом деле, куда я несусь среди ночи? Завтра мне на работу… Но тут в кармане опять завибрировал мобильник.

— Я уже за дверью.

— Да, Светик, еду!

Я схватила с вешалки куртку и выскочила из квартиры. Неоновая лампа на площадке мигала, давая понять, что вот-вот перегорит. Я едва закрыла дверь — и сразу очутилась в его объятиях.

— Андрей!

— Бронечка, маленькая моя.

Лампа мигнула в последний раз и погасла.

Мы втиснулись в лифт, не разжимая объятий. Внизу у лифта стоял какой-то сильно поддатый мужчина, Андрей отпустил меня и вдруг воскликнул:

— Зачем ты отрезала свои кудри? Жалко.

— Я надеялась, что так скорее забуду.., тебя.

— Ты хотела меня забыть?

— Да. Но не получилось.

— Ты обиделась, что я так уехал?

— Я не обиделась. Мне просто было больно… Очень… Но я даже не отдавала себе в этом отчета.

Мы сидели в машине, он прижимал мою голову к своей груди и шептал:

— Маленькая моя, как хорошо, что ты позвонила, как вовремя, ты даже представить себе не можешь, как вовремя.

От него слегка попахивало коньяком и мятной жвачкой. И табаком. И счастьем.

— Когда я увидел, что это ты звонишь, как будто тиски ослабли.., мне как будто горло сжимало и вдруг отпустило… Я смог вздохнуть, понимаешь?

— Да.

— Мне без тебя плохо было.

— Почему ж ты сам не позвонил?

— Боялся.

— Ты? Ты боялся?

— Да. Я. Боялся.

— Меня?

— Нет. Не знаю… Я боялся, что.., что не нужен тебе… Что опять ошибусь… Что… Меня много предавали в этой жизни… Я бы позвонил все равно, только позже. Ты мне нужна, очень-очень нужна. Но я ведь знаю, что у тебя дочка… И первые дни тебе будет не до меня… Я все время думал, считал дни. Когда ты приедешь.., и когда можно будет позвонить…

— А мне Полька сказала, что по НТВ идет твой сериал. Я включила…

— Да ну, есть о чем говорить!

— Есть! Есть, Андрюша, ты там такой… Неотразимый. Совершенно неотразимый…

Мне вдруг показалось, что это слово определяет для меня этого человека. Неотразимый!

— Но я ведь не такой, Бронечка. Я хуже.

— Нет. Лучше. Потому что живой.

— А знаешь, почему живой?

— Я не понимаю…

— Я живой, потому что ты есть… Потому что ты мне позвонила ровно тогда, когда было нужно.

— Андрей, — испугалась я, — что ты хочешь сказать?

— Нет, я не собирался в тот момент кончать с собой… Но к горлу вдруг подступило… Как будто тиски, как будто кто-то меня душил. И вдруг твой звонок — и так легко дышать стало.

— Андрюша, поцелуй меня еще.

— Нет. Хватит. Поехали ко мне.

— Ну пожалуйста…

— Нет. Поцелую на светофоре, — засмеялся он.

И правда, на всех светофорах он меня целовал.

• Предыдущая
• 33/44
• Следующая