Бетонный фламинго - Вильямс Чарльз - Страница 20

• Предыдущая
• 20/41
• Следующая

Окна на противоположной стороне комнаты были завешены портьерами. На ночном столике рядом с кроватью горел свет, в ванной — тоже.

Один из трех чемоданов лежал в сетке для багажа, другие два стояли под ней на полу. Их вид мне не понравился. Он пробыл здесь не меньше десяти минут и не открыл ни одного чемодана? Значит, мог звонить по телефону А что, если он звонил Корел Блейн, чтобы сообщить о своем приезде? Мы рассчитывали на то, что он никому не позвонит из-за позднего времени. Но если все-таки позвонил, не сказал ли ей о письме Мэриан?

Впрочем, в данную минуту я все равно ничего не мог сделать. Мне предстояло разрядить много других мин, прежде чем начать думать об этом.

Я присел на кровать и потянулся к телефонной трубке. Дежурный администратор мог знать, что Чэпмен отлучился из мотеля. Возможно, он даже вызвал для него такси. В таком случае нужно было начать с этой стороны.

Я снял трубку.

— Пожалуйста, дежурного, — сказал я.

— Хорошо, сэр… — Телефонистка тут же добавила:

— О, это вы, мистер Чэпмен? Хотите, чтобы я еще раз попробовала связаться с Томастоном?

Я подавил вздох облегчения.

— Нет. Просто отмените заказ. Я позвоню утром.

— Слушаюсь, сэр.

Ночной дежурный снял трубку:

— Дежурный слушает.

— Это Чэпмен, — сказал я. — Из номера 226.

Никаких писем на мое имя?

— Гм… Сейчас посмотрю… Нет, сэр, ни одного письма.

— О'кей! Пожалуйста, предупредите на коммутаторе, чтобы со мной никого не соединяли. Я не хочу, чтобы меня до полудня кто-либо беспокоил. Не забудьте, пожалуйста.

— Хорошо, сэр. И повесьте на ручку двери дочечку, тогда никто из служащих к вам не войдет.

— Благодарю, — сказал я.

Вынув из шкафа дощечку с надписью: «Не беспокоить», я выключил свет и выглянул в коридор. Никого. Я повесил дощечку на ручку двери, удостоверился, что дверь заперта, и направился к лестнице. По дороге никого не встретил.

Очутившись на тротуаре перед мотелем, я облегченно вздохнул. Еще одно препятствие было позади.

Я развернул машину, направляясь на Коллинз-авеню, а затем свернул на дорогу, ведущую к аэропорту.

Она сидела рядом со мной — прямая и спокойная. За всю дорогу Мэриан только один раз нарушила молчание.

— Я воспользовалась тобой, — сказала она задумчиво. — Да простит меня Господь Бог… Прости и ты меня, Джерри.

— Как это, воспользовалась мной? — переспросил я. — Что ты имеешь в виду?

Она промолчала.

Мы подъезжали к аэровокзалу. Когда я остановил машину на обочине дороги, было без десяти три.

— Какой сегодня день? — быстро спросил я.

— Четверг, четырнадцатое ноября… И не надо, Джерри! Говорю тебе, со мной все нормально.

Но я должен был убедиться в этом. Ведь с этого момента ей предстояло жить одной и полагаться только на себя.

— Скажи мне, что ты будешь делать?

— Я улечу отсюда в пять пятнадцать или в шесть тридцать. В любом случае уже к полудню буду в номере в Нью-Йорке. В час дня уеду из отеля и полечу в Новый Орлеан. В Томастоне буду в субботу утром. А дальше — все в точности так, как мы с тобой распланировали.

— Хорошо, — одобрил я.

— Ты не забудешь про магнитофонные записи? И ни при каких обстоятельствах не пытайся звонить мне.

— О записях не беспокойся. И вообще не беспокойся ни о чем. Все будет О'кей! Мы простимся здесь. А потом я разверну машину, высажу тебя у аэропорта и умчусь. О'кей?

— О'кей! — Она повернулась и приблизила свое лицо к моему.

Я поцеловал ее, прижав на миг к своей груди, и шепнул, прикоснувшись губами к ее щеке:

— Я не успокоюсь, пока опять не буду с тобой.

Это все, что я хочу сейчас сказать. Точка. И поехали.

Я развернул машину, подъехал ко входу в аэровокзал и помог ей выйти. Она подняла руку в знак прощания, повернулась и вошла в здание аэровокзала.

Было тридцать пять минут четвертого, когда я, дав задний ход, доехал до нашего домика. За высокой тенистой изгородью он казался темным, улицы были безлюдны.

Я остановился у гаража, выключил зажигание, фары и вышел из машины. Потом открыл багажник. Войдя в дом, прошел в спальню и переоделся как бы для рыбной ловли. Потом отправился на кухню и, не зажигая света, налил себе виски.

Предстоявшая работа меня, понятно, не радовала.

Я даже не был уверен, выдержу ли, но одно знал твердо — должен это сделать. Я весил сто восемьдесят, а он — сто девяносто пять. Но физически я был в весьма приличном состоянии.

Открыв кухонную дверь, я подтащил его к краю крыльца и встал на колени, чтобы крепче обхватить его руками. Через три минуты багажник уже был закрыт, я опирался на него, весь дрожа от усталости и обливаясь потом, а также стараясь подавить подступающую к горлу тошноту. Говорят, что сумасшедшие не сознают своей собственной силы. Но и те, кто дошел до отчаяния, — тоже.

Я снова проскользнул на кухню, закрыл и запер дверь, выключил в спальне свет и вышел через парадный вход. Открыв гараж, я выкатил и прикрепил к машине прицепную тележку с лодкой. Возможно, при этом и разбудил жителей соседнего дома, но это было не страшно. Флорида кишела любителями рыбной ловли, которые будили своим шумом соседей в четыре утра. Я вывел свою машину на улицу.

Мне хотелось где-нибудь остановиться, чтобы выпить кофе, но я не осмелился это сделать. Я не знал, как скоро начнет светать. — Выехав из города и оказавшись на открытом шоссе, я увеличил скорость до семидесяти. Было десять минут шестого и еще темно, когда я приехал на остров Ки-Ларго. На перекрестке двух дорог свернул налево и через несколько минут был уже у первой бухты. Я осветил ее фарами, затормозил и, развернув машину, задним ходом спустился к воде. Один раз мне пришлось выйти из кабины, чтобы оценить расстояние.

Потом я снял с прицепа лодку и спустил ее на воду, подтянув к берегу, носом на песок. Наконец выключил фары.

Восток уже серел, и я впервые заметил, что море спокойно. Очень хорошо — можно будет уплыть далеко, оттуда меня не услышат.

Вокруг моего лица звенели москиты. Я собрался с духом и отпер багажник. Уже собирался поднять крышку, как вдруг нечто приковало мой слух. Я весь напрягся, прислушиваясь. Приближалась машина. Я быстро захлопнул багажник. В следующее мгновение меня ослепил свет фар. Проходящая машина замедлила ход, но не остановилась, а покатила дальше. На ее прицепе тоже была лодка.

Шум ее замер вдали. Я рывком рванул крышку багажника и вслепую схватился за брезент. Каким-то образом ненавистный тяжелый груз вновь очутился на моих руках, и я, шатаясь от непосильной ноши, отнес его в лодку. Потом сбегал назад, притащил бетонные блоки, по два сразу, и, как безумный, стал искать проволоку, инструменты. Наконец, все было сделано, я вывел машину за черту примыкающего к бухте пространства и поставил ее у дороги. Я как раз запирал ее, когда меня снова осветили фары машины.

Автомобиль остановился. Он тоже был с прицепом и лодкой. Из кабины вышел человек и сказал:

— Доброе утро!

При этом направил на меня луч фонарика.

От страха у меня пересохло во рту. Я с трудом заставил себя разжать губы и произнести подобающее приветствие. Потом двинулся к лодке. Человек давал какие-то указания водителю, направляя луч фонарика в сторону воды. Он осветил мою лодку.

— Ого! — произнес он. — У вас отличное снаряжение. Забирайтесь на корму, а я оттолкну лодку от берега.

— Спасибо, сам справлюсь, — отозвался я.

Но он все равно приблизился ко мне со своим фонариком. Я схватил нос лодки, быстро приподнял его, и лодка тотчас же соскользнула в воду.

Я перемахнул через борт, замочив ноги. Оставаясь на носу между пришельцем и Чэпменом, я схватил весло и поспешно оттолкнулся от берега футов на пятьдесят. Человек отвернулся и что-то сказал водителю. А я сел на корме и завел мотор.

Меня била дрожь.

Теперь на востоке посветлело, но видимость была еще очень ограниченная. Я направил лодку в море, не увеличивая скорости и высматривая возможные препятствия.

• Предыдущая
• 20/41
• Следующая