Бетонный фламинго - Вильямс Чарльз - Страница 25

• Предыдущая
• 25/41
• Следующая

— Земельные участки? — спросил он, и я почувствовал в его словах неодобрение. Люди, имеющие отношение к ценным бумагам, и дельцы по продаже земельных участков испытывают взаимное недоверие по отношению к «инвестициям» друг друга. А потом до меня дошло, что причина-то, видимо, гораздо глубже: он не очень-то верил в состоятельность моих умозаключений.

Всего, чего я достиг и добился, случилось благодаря Мэриан Форсайт, а сейчас, после того как я разделался с ней, трудно было сказать, как пойдут мои дела. И это было прекрасно. Значит, то, как я сейчас действовал, вполне соответствовало исполняемой мною роли.

— Прошу прощения, — продолжал он. — Конечно, это не мое дело. И я не хотел бы вмешиваться…

— Ничего, — ответил я. — Речь идет действительно о земельных участках. Точнее, об участке.

Он весьма обширный и примыкает к шоссе. Если мне удастся купить его, то за восемнадцать месяцев я смогу — после уплаты налогов — получить чистый миллион. Правда, придется потратить порядочный куш наличными, но об этом я уже буду думать после того, как срежу их своим предложением. Значит, так: вы мне вышлете этот чек сегодня же, договорились?

— Хорошо, сэр! Вы получите его вечером. Авиапочтой.

— Спасибо! — сказал я. — До свидания!

Я опустил трубку, тихо вздохнул и налил себе виски. Мы явно продвигались вперед.

Затем я позвонил в отель «Клайв», где для Чэпмена был забронирован номер. Предупредил, что буду в воскресенье вечером, и добавил:

— Я ожидаю очень важное письмо. Возможно, оно придет раньше, чем я приеду, так что сохраните его для меня.

— Будет исполнено, мистер Чэпмен. Мы его примем.

Вооружившись пером и бумагой, я целый час тренировался, расписываясь именем Хэрриса Чэпмена, стараясь достичь совершенства и в то же время автоматизма, чтобы не ошибиться и не написать «Джерри Форбс», если бы что-нибудь меня отвлекло. Потом мне пришла в голову мысль, что за недолгие дни пребывания во Флориде, я уже успел побывать в шкуре трех разных людей. Я был Джорджем Гамильтоном, Джерри Форбсом и теперь — Чэпменом. А через десять дней снова превращусь в Форбса. Пройдет еще какое-то время, и я, возможно, сам не смогу сказать, кто же я есть на самом деле.

Я сравнивал результаты своих подписей с подлинником. На мой взгляд, они выглядели совершенно одинаково. Возможно, эксперт смог бы отличить одну подпись от другой, если бы возникли сомнения, но для этих сомнений не было никаких оснований.

Я порвал исписанные листки и утопил их в туалете.

Около шести часов я принял душ, побрился и надел один из костюмов Чэпмена. Брюки были мне немного широки в поясе, примерно дюйма на два, но я застегнул пиджак на все пуговицы, так что эта деталь была незаметна. От сознания того, что на мне одежда Чэпмена, я почувствовал тошноту, но через это надо было перешагнуть.

Я нашел на диво хороший ресторан и после двух мартини в баре заказал обед. Правда, из стратегических соображений пришлось испортить отличный бифштекс — Чэпмен любил, чтобы бифштекс был хорошо прожарен, так что пришлось этого потребовать.

Когда официант подал мне бифштекс, я, сделав надрез, повелительным жестом задержал официанта и велел ему передать шеф-повару, чтобы тот приготовил бифштекс как следует.

Через несколько минут официант вернулся. Я снова ткнул бифштекс ножом, пристально осмотрел его и смерил официанта ледяным взглядом.

— Простите, — сказал я, — но этот бифштекс все еще сырой. Может быть, имеет смысл написать шеф-повару записку?..

Ресторан был полон, сидевшие за соседними столиками уже начали оборачиваться и бросать на меня недоуменные взгляды. Я выдержал их с невозмутимым видом. Официанту, судя по всему, больше всего хотелось спровадить меня на тот свет, но он молча снова унес бифштекс. На третий раз мне пришлось его съесть. У него был вкус древесного угля.

Я расплатился, дав кассирше один из моих чеков. Она взглянула на подпись и, отсчитывая сдачу, сказала:

— Извините за неприятности, которые доставил вам наш бифштекс, мистер Чэпмен. В следующий раз мы постараемся сделать лучше…

Итак, все прошло благополучно. Около восьми я позвонил Корел Блейн, и тут тоже все сошло прекрасно. Я еще раз убедился, насколько Мэриан была права. Она уверяла меня, что с Корел у меня не будет неприятностей. Она такая бездумная болтунья, что едва ли обратит внимание на то, что я могу сказать. Я завел ее на тему об одном из предстоящих «званых вечеров» и предоставил ей возможность трещать, сколько ей заблагорассудится. Только в самом конце разговора упомянул о возможной покупке земельного участка и сказал, что через день-два, возможно, вернусь в Майами.

На следующий день я поймал парусника, но велел Уайлдеру выпустить его обратно в море. Это было в субботу, так что Крису звонить не пришлось. Я позвонил Корел. Теперь это уже становилось привычным делом. Когда ее поток сплетен на секунду приостановился, я спросил:

— Тебе бы хотелось жить во Флориде, мой ангел?

— Бог с тобой, милый! О чем ты говоришь?

— Просто мне пришло в голову, что когда-нибудь мы смогли бы с тобой сюда приехать. Конечно, не в ближайшие годы, но об этом стоит подумать. Здесь живут с размахом, и можно действительно заколотить большие деньги. Я как раз зондирую тут почву для одной сделки, которая могла бы принести нам четверть миллиона. Представь себе, мой ангел, какая горка норковых шубок!

— Боже ты мой, Хэррис! Можно подумать, что я выхожу за тебя ради норки! Но насчет переезда во Флориду — об этом я еще подумала бы… Страшно оставить всех наших друзей и знакомых, которые здесь у нас есть…

Ну что же, сегодня у нее стало одним дорогим другом больше, чем было вчера, — сегодня утром Мэриан Форсайт должна была приехать в Томастон.

Не успел я повесить трубку, как телефон зазвонил снова. Это был Фицпатрик. Наконец-то!

— Ну как, мистер Чэпмен, богатый улов?

— Неплохой, — ответил я. — Поймал сегодня шестифунтового парусника.

— Отлично, очень рад за вас! Вам надо заглянуть в наши края как-нибудь в январе и половить возле Палм-Бич, когда они собираются в стаи.

Великолепная ловля!

Я улыбнулся. Фицпатрик относился к категории солидных людей. Вероятно, он ни разу в жизни не выходил в море на рыбную ловлю, однако, перед тем как позвонить мне, наверняка поговорил с каким-нибудь рыболовом.

— Но я перейду прямо к делу. Из-за этого я вам, собственно, и звоню, — продолжал он непринужденно. — Сегодня ко мне заехал владелец того участка у шоссе, и мы с ним немного побеседовали. Так вот, владелец не сказал ничего прямо, но у меня сложилось впечатление, что он готов выслушать ваши предложения.

— Гм… — произнес я глубокомысленно. — Чтобы провернуть такую сделку, потребуется уйма денег. Какую ссуду, вы говорили, дают сейчас под эту землю?

— Один из банков в Майами имеет на нее накладную на сумму сто пятьдесят тысяч. Но я вам почти гарантирую, что, если бы вы захотели переоформить заклад на себя, вы могли бы получить двести тысяч.

— А он просит триста семьдесят пять?

— Так точно. Но, как я уже говорил, вы всегда можете предложить в ответ свою цену.

— Давайте сделаем так, — предложил я. — Завтра я возвращаюсь в Майами на несколько дней, и там я все обдумаю.

— Отлично! А где вы остановитесь, мистер Чэпмен?

— В отеле «Клайв».

Следующий день мы провели в море без особого успеха и вскоре после полудня вернулись на берег. В начале третьего я выписался из мотеля и поехал в Майами.

«Клайв» представлял собой большой комфортабельный отель на бульваре Бискейн, очень удобно расположенный для любых загородных мероприятий. Портье позвонил в гараж и вызвал человека, который должен был отвезти мою машину. А я прошел вслед за посыльным к стойке, и там, вместе с забронированным номером, меня ожидало специальное авиаписьмо из фирмы «Уэбстер энд Эдкок».

Я вскрыл конверт и увидел чек на двадцать пять тысяч долларов. Но это были лишь первые капли той воды, которая должна прорвать плотину.

• Предыдущая
• 25/41
• Следующая