Тайна Леонардо - Воронин Андрей Николаевич - Страница 17
- Предыдущая
- 17/80
- Следующая
– Понимаю, – сказал Глеб. – Это было бы то же самое, что продавать Рубенса или Тициана с лотка, где торгуют порнографией... или, на худой конец, матрешками.
– Да, что-то в этом роде... Словом, из труппы он ушел, а в настоящий цирк его не приняли. Да и кем бы он стал в цирке? Что бы он ни делал, какие бы чудеса ни совершал, на него все равно смотрели бы именно и только как на лилипута – забавного уродца, который умеет кувыркаться и ходить на руках... Короче говоря, после попытки устроиться в цирк в его биографии имеет место пробел продолжительностью около трех лет. В определенных кругах поговаривают, что за это время ваш Короткий освоил специальность квартирного вора-форточника. Данная информация очень похожа на правду, но проверить ее мне пока не удалось.
– М-да, – сказал Сиверов. – Вот этого я уже не понимаю. На кой черт Коту в Эрмитаже форточник? Тайна сия велика есть...
– Воистину, – согласился Потапчук. – Ну вот, кажется, и все. Если, конечно, не считать...
– Черного, – закончил за него Глеб. – Стрелка на подхвате, как выражается Кот. Знаете, Федор Филиппович, оказывается, эти дротики со снотворным – отличная вещь! Я вчера попробовал на бродячей собаке. Стрелял чуть ли не с пятидесяти метров, и, вы знаете, эффект как от пули, – бобик даже тявкнуть не успел. Завалился на бок и уснул, как младенец...
– Тренируйся, тренируйся, – поощрил его генерал. – Это умение тебе скоро пригодится.
Глеб изумленно воззрился на него, не донеся сигарету до рта.
– Простите, товарищ генерал, – сказал он, – я что-то не пойму: вы что, хотите, чтобы я туда вернулся?
– А что ты предлагаешь? – в свою очередь удивился Федор Филиппович. – Взять их сейчас? Так вроде не за что. Изучать подробный план Эрмитажа и посещать выставки законом не возбраняется.
Глеб поскучнел.
– То есть вы хотите взять их с поличным прямо в музее? Оно, конечно, неплохо, только рискованно... А вдруг они что-нибудь испортят или, не дай бог, украдут?
Федор Филиппович поморщился.
– Что-то ты, Глеб Петрович, в последнее время стал много говорить, – заметил он. – И в основном не по делу. Прямо артист разговорного жанра какой-то... Перестань паясничать. Ты прекрасно понимаешь, что эта кучка придурков мне ни к чему. Если бы речь шла только о том, чтобы их выловить и закрыться отдал бы это дело местным ментам. Ты очень правильно подметил: Кот не из тех, кто вот так, с бухты-барахты, меняет окраску и берется за новое для себя дело. Кто-то его, во-первых, надоумил. А во-вторых, материально заинтересовал, потому что такие побрякушки, сам понимаешь, в скупку не понесешь. Если продать их в качестве лома или, скажем, переплавить, они потеряют девяносто восемь процентов своей нынешней стоимости. Следовательно, имеет место заказчик, который может продать сокровища испанской короны за их настоящую цену, а это дело уже, согласись, по нашей части. Поэтому, Глеб Петрович, ты будешь с этими людьми до конца и сделаешь все, что зависит от тебя как от "стрелка на подхвате", чтобы ограбление прошло гладко, без сучка, без задоринки. После этого нам останется только сесть Коту на хвост и посмотреть, к кому он нас приведет.
– Чудесный план, – с кислой миной похвалил Сиверов. – Испанская корона будет от него в восторге. Особенно если наши доблестные внутренние органы опять запутаются в собственных конечностях и упустят этого Кота вместе с побрякушками. То-то будет весело! Вы, Федор Филиппович, покроете неувядаемой славой не только себя, но и всю нашу контору. Да что там контора! Если хотя бы часть экспонатов этой выставки умыкнут у нас из-под носа, представители королевской семьи Испании, а вместе с ними и весь испанский народ при одном только слове "Россия" будут хором ругаться матом. По-русски, потому что так, как у нас, ругаться нигде не умеют...
Федор Филиппович некоторое время молчал, прислушиваясь к перестуку капели и доносившемуся откуда-то чириканью пьяных от солнца воробьев.
– Да, – сказал он наконец, – я всегда знал, что ты умен. Но в последнее время ты поумнел еще больше. Настолько поумнел, что можешь учить генералов...
Глеб погасил в пепельнице сигарету, откашлялся в кулак и сосредоточился, ожидая начальственного втыка, который, судя по последней реплике Федора Филипповича, был неизбежен. Конечно, начальству виднее, но Сиверов пока что оставался при своем мнении: рисковать коллекцией, которую должны были вот-вот доставить в Питер из Испании, нельзя ни при каких обстоятельствах. Когда имеешь дело с умным преступником, всегда существует вероятность неожиданных сюрпризов с его стороны. А когда этот преступник мало того, что умен, так еще и всю свою жизнь прожил в России, упомянутая вероятность приближается к ста процентам. Можно не сомневаться, что в запасе у Кота есть парочка хитрых коленец, о которых не подозревают даже его подельники. И вот когда он выкинет одно из этих коленец и растворится в воздухе на глазах у пораженной публики вместе с пресловутыми сокровищами конкистадоров, останется только развести руками: пардон, осрамились...
– В отличие от тебя, – продолжал генерал Потапчук, – наше руководство отнеслось к полученной нами информации о готовящемся ограблении вполне серьезно. Я был с докладом наверху, и там согласились, что нужно выходить на заказчика и что выйти на него можно только по цепочке, проследив за перемещением похищенных драгоценностей. Даже ты не станешь отрицать, что человек, нанявший Кота, скорее всего обыкновенный посредник, которого также наняли через посредника... и так далее, до самого победного конца. В этой цепочке может быть любое количество звеньев, а ты предлагаешь оборвать ее в самом начале, взяв с поличным Кота. Допустим, нам удастся заставить его назвать имя посредника, который подписал его на это дело. Ну и что? Как только станет ясно, что Кот засыпался, его и след простынет. Мы загребем рядовых исполнителей, а организатор останется на свободе, чтобы... Да черт подери, Глеб Петрович, почему я должен заново учить тебя азбуке?!
– Виноват, товарищ генерал. Я понимаю: раз есть ниточка, за нее нужно тянуть очень аккуратно, чтобы ненароком не порвать. Я только хотел заметить, что в таком деле накладки почти неизбежны и что нам не простят, если мы, увлекшись оперативными играми, позволим шайке дилетантов обчистить испанскую монархию.
– Да оставь ты в покое испанскую монархию! Надо же, какая трогательная забота о благополучии королевской семьи! Поверь, не тебя одного это волнует. Так вот, чтобы ты не слишком переживал, могу тебе сообщить, что этот вопрос уже решен на самом высоком уровне. Испанская сторона отнеслась к нашим проблемам с пониманием. Они согласны, что настоящий организатор преступления представляет огромную опасность для мирового культурного наследия и что оказаться он может кем угодно, в том числе и подданным испанской короны. Нам обещано полное и решительное содействие...
– Ого! И они согласны рискнуть?
– Они ничем не собираются рисковать. С каждого из выставочных экспонатов сделана копия...
Сиверов поморщился:
– Муляжи? Кого они хотят этим обмануть? Ну ладно, второпях, да еще ночью, грабители могут на это купиться. Но заказчик... Не знаю. Вряд ли.
– А ты не перебивай, – строго сказал генерал. – Кто тут говорит о муляжах? Я сказал – копии. Причем настолько точные, что отличить их от оригинальных изделий сможет только эксперт, вооруженный соответствующим оборудованием.
– То есть, – уточнил Глеб, – речь идет об изделиях из настоящего золота и драгоценных камней? Час от часу не легче!
– Так ведь ты сам говоришь, что муляжи не годятся, – хладнокровно заметил Федор Филиппович. – Не забывай, Кот – бывалый аферист, в золоте и камешках разбирается не хуже профессионального ювелира. Его на мякине не проведешь. Словом, Глеб Петрович, придется тебе еще немного побыть Черным. Ты ведь у нас до сих пор ни разу музеи не грабил? Ну вот и попробуешь, каково это. Потренируешься...
– Хороша тренировка, – мрачно заметил Глеб, – вломиться в Эрмитаж! Вот подстрелят меня там, будете знать...
- Предыдущая
- 17/80
- Следующая
