Личное счастье - Воронкова Любовь Федоровна - Страница 17
- Предыдущая
- 17/51
- Следующая
Зина открыла чемоданчик. Там было два апельсина, три конфетки «Мишка на Севере» и книжка для раскрашивания. Зину предупреждали, чтобы сладости в детский сад не возить, но как же все-таки прийти с пустыми руками? Изюмка схватила и апельсины, и конфеты, и книжку и так со всеми прижатыми к груди богатствами повела Зину к дому.
В это время к воротам подошел автобус. На площадке перед домом сразу стало тесно, весело и шумно. Мамы, бабушки, отцы приехали навестить своих ребятишек. Они уселись на скамейках вокруг клумбы, на деревянных ступеньках веранды, кто-то пристроился на старом пеньке под кустами.
Лена сидела рядом со своей мамой на лавочке, болтала короткими толстыми ногами и грызла большое красное яблоко, Увидев Изюмку, она протянула ей яблоко:
– На, откуси.
Изюмка откусила и дала Лене конфетку. Полина Аркадьевна, придерживая шпильки в пушистых волосах, сбежала по ступенькам веранды. Она обошла гостей, поздоровалась с ними, поговорила, а потом подозвала Зину, усадила ее на дальнюю скамеечку возле жасминного куста и сама села рядом.
– Как у тебя дома, девочка? Все ли хорошо?
– Все хорошо, – сдержанно ответила Зина.
Полина Аркадьевна внимательно поглядела ей в глаза:
– Правда?
– Правда.
– Ну и отлично, – сказала Полина Аркадьевна, а Зина в ее голосе услышала: «Не хочешь – не говори. А я-то вижу, что не все хорошо».
Зина покраснела и опустила ресницы.
– А у нас кустик зацвел! – начала рассказывать Изюмка. – То кололся, царапался, а то вдруг взял да и расцвел. Это он к праздничку, к вашему приезду. И потом, на лугу есть колокольчики, они звенят по утрам…
– Катя! – остановила Изюмку изумленная Полина Аркадьевна. – Какие колокольчики звенят?
– А те, лиловые. У них есть язычок желтенький, и они звенят, я сама слышала. А еще одна птичка вечером всегда кричит: спать пора! спать пора! Тетя Полина, знаете, у папы работа срочная, и Антон с ним остался. А то бы папа один был, разве это хорошо, правда?
– Конечно, – согласилась Полина Аркадьевна. – А папа здоров?
– Здоров, спасибо, – ответила Зина.
– И Антон здоров?
– Он здоров.
Зина не сумела скрыть тени, пробежавшей по ее бровям. Полина Аркадьевна провела рукой по гладким белокурым косам Зины:
– Славные косы у тебя, Зина. И вообще ты у нас человек славный. Как собираешься провести лето?
– Хотела в поход, но…
– А что же мешает?
– Антона оставить нельзя.
– Но ведь вы же хотели его в пионерский лагерь?
– Нет, нельзя его в лагерь. За ним очень смотреть надо.
Как только речь коснулась Антона, у Зины упал голос и слезы подступили к горлу. Полина Аркадьевна ждала, но Зина не могла рассказать того, что случилось дома. Это было так горько, так страшно, так стыдно… Утром отец поймал Антона на улице, когда тот выпрашивал у прохожего копеечку на кино. Прохожий не дал, Антон крикнул ему вслед: «Жадина!» – и плюнул сквозь зубы. Отец схватил Антона за шиворот и привел домой.
Отец привел Антона домой расстроенный, разгневанный, огорченный до глубины сердца. И дома никого не было.
А где же была она, Зина, старшая сестра? Где она была в то время, когда Антон шатался по улицам без присмотра?
Она бегала к подругам, сидела в гостях у Тамары, шила себе сарафанчик для похода, ездила с Фатьмой на выставку цветов, готовила обед, стирала Антону рубашки, следила, чтобы у него все пуговицы были на месте. Вот за пуговицами-то следила, а самого Антона не усмотрела!.
– А мы спутника видели! – прервала ее мысли Изюмка, торопясь выложить сестре все свои новости. – Вечером мы глядели на звезды, а одна звездочка летит-летит и потом пропала. А мы уже ее увидели. Это спутник был! Знаешь, он так пикает в телевизоре – пип-пип-пип!
Полина Аркадьевна встала:
– Ну поговорите тут пока, а я пойду с другими гостями повидаюсь.
– Шпилька! Шпилька! – закричала Изюмка и, вскочив, подняла маленькую роговую шпильку.
– Опять! – охнула Полина Аркадьевна. – Наказание. – И нагнула голову, чтобы Изюмка могла воткнуть шпильку в ее волосы.
В саду было зелено, солнечно. Среди широкой светлой лужайки цвела большая клумба розовых и белых левкоев, их сладкий запах бродил в теплом воздухе. Высокие березы и липы окружали лужайку. А за деревьями мерещились поляны и узенькие дорожки, зовущие куда-то в зеленые края…
– Тебе хорошо здесь? – спросила Зина.
– Хорошо, – ответила Изюмка. – Только ты приезжай почаще.
– Ну вот ты какая. А если я в поход с ребятами уйду?
– В какой поход?
– В далекий. Возьмем рюкзаки, да и пойдем.
– А если устанете?
– Устанем – разожжем костер, сварим кашу, поедим и ляжем спать около костра. Звезды будут над нами светить, месяц… А солнышко встанет – умоемся росой и пойдем дальше.
– А сказки будете рассказывать?
– Ишь, хитрая! – Зина погрозила ей пальцем. – Вот к чему весь разговор!
– Да ты и так давно не рассказывала!
Новая сказка – это один из гостинцев, которые причитались со старшей сестры.
Зина уселась поудобнее, обняла Изюмку за плечи. Изюмка уютно прижалась к ней, и сказка началась.
Сказка эта была про Дюймовочку, про маленькую девочку, которая родилась в цветке. Эта девочка плавала в ореховой скорлупке по озеру, которое помещалось в тарелке. А потом ее утащил жук…
Зина рассказывала сказку, а мысли ее шли своим чередом, каким-то вторым планом, они жгли и мучили ее. Отец поймал Антона на улице. У отца было такое осунувшееся, словно скомканное от горя и от гнева лицо, что Зина испугалась. А ведь она еще не сказала отцу самого главного – о пропавшем рубле. Нет, нет, Зина не скажет ему об этом. Мама, умирая, наказывала беречь отца. Да и как же им не беречь его!
Два расстроенных человека ждали ее дома – отец и Антон. И разве не она виновата в том, что эти два человека сейчас так несчастны?
«Ну что же, не могу теперь из дома выйти? – защищалась Зина сама от себя. – Не имею права с подругами повидаться?» – «Не притворяйся, не притворяйся, – сердито возражала она сама себе, – тебе хочется бегать с подругами, а парнишка давно уже один ходит куда-то. Ах, ты не знала? Очень плохо, что не знала. И неправда это – ты знала, что он опять дружит с Клеткиным». – «Но я же бранила его!» – «А не бранить надо было. Отстоять надо было, защитить от Клетки на. А ты что? Окрики, выговоры?»
– Ой, Антон, Антон! – вдруг посреди сказки вздохнула Зина. И тут же испуганно поглядела на Изюмку: проговорилась или нет?
Изюмка засмеялась:
– Что это ты? Тут крот пришел к Дюймовочке, а ты – Антон? Крота, что ли, так звали?
– Так, что-то мне Антошка вспомнился, – сказала Зина. – Может, они с отцом сейчас тоже про нас говорят.
– Наверное, говорят, – согласилась Изюмка. – Но ты досказывай, досказывай!
Какая же это была трудная и длинная для Зины сказка! То лягушки украли Дюймовочку, то мышка решила выдать се замуж за слепого крота… Просто конца нет злоключениям этой крошечной цветочной девочки. Но вот, наконец, летит Дюймовочка на спине ласточки через леса и моря в теплый край, где растут огромные красивые цветы, а в этих цветах живут такие же маленькие, как она, человечки с прозрачными крылышками – эльфы. И, пока эльфы радовались Дюймовочке и плясали вместе с ней на лесных росистых полянках, а светляки светили им, в голову лезло одно и то же: «Как-то дома… Что там?»
Прозвонил колокольчик, позвал ребят обедать. А вслед за обедом подошел к дверям тихий час. Загудел за воротами автобус. До свидания, родители! До свидания, мамы, папы и дедушки! До свидания, сестра Зина!
Зина, прощаясь, поглядела Изюмке в глаза:
– Изюмка, ты ничего не будешь от меня скрывать? Ты все-все будешь мне рассказывать?
– А про что?
– Ну про все, что с тобой случится, куда ты будешь ходить, с кем ты будешь водиться. Про все будешь мне рассказывать?
- Предыдущая
- 17/51
- Следующая
