Истребители - Ворожейкин Арсений Васильевич - Страница 32

• Предыдущая
• 32/97
• Следующая

В этом моя жизнь или смерть!.. Ничего не предпринимая, я на полных газах летел по прямой. К счастью, Трубаченко оглянулся… Рывок — и японец выбит. Сразу все передо мной расширилось, оковы страха лопнули. А что я мог в таком положении противопоставить самолету, более маневренному, чем И-16? Я не знал, какой может быть выход.

Силы были неравные, и противнику наверняка бы удалось нанести нашей группе урон, если бы на помощь не поспели наши истребители во главе с майором Кравченко.

Мы благополучно возвратились на свой аэродром.

Задача была выполнена: враг не досчитался сотни своих солдат и трех самолетов. Переправа на некоторое время затормозилась. В сложившейся обстановке это имело немалое значение.

После майских боев японская военщина убедилась, что Советское правительство намерено серьезно защищать Монгольскую Народную Республику. Противник решил подготовиться к крупному наступлению, рассчитывая уничтожить в ходе его все советско-монгольские войска, находящиеся в районе Халхин-Гола, овладеть восточной частью Монголии и выйти к Советскому Забайкалью.

Чтобы обеспечить успех наземным войскам, японцы с 22 июня начали воздушную битву, намереваясь разгромить авиационные части, находящиеся в районе конфликта. Не добившись успеха в воздушных боях, японцы 27 июня шестьюдесятью истребителями напали на аэродром 70-го полка и приблизительно тридцатью самолетами пытались сковать боем наш 22-й полк. Одновременно был произведен крупный бомбардировочный налет на Баин-Тумен, расположенный в трехстах километрах от района боевых действий. 28 июня вражеская авиация снова нарушила границы Монголии, но понесла потери от наших истребителей. На этом закончилась своеобразная воздушная операция японцев по завоеванию господства в воздухе. Командование противника решило пополнить свой самолетный парк и лучше подготовиться к новому наступлению. (Потери японцев составляли около ста самолетов, наш урон был раза в три меньше.)

За неделю непрерывных воздушных боев мы не только приобрели боевой опыт, окрепли организационно, но и уничтожили много опытных японских асов.

Несмотря на крупные потери, активность японских летчиков продолжала оставаться очень высокой. Поддерживая моральный дух своих солдат и офицеров, командование Квантунской армии раструбило во всей японской прессе, будто советская авиация в районе конфликта уничтожена. По сообщениям японцев, только за один день 27 июня было сбито и уничтожено на земле 134 советских самолета (Это, между прочим, соответствовало численности всех наших истребителей, сосредоточенных на границе у Халхин-Гола).

И вот вечером 2 июля, скрытно сгруппировав в сорока километрах от границы 38-тысячную армию и подтянув 250 самолетов, японцы перешли в наступление.

Они напали на советско-монгольские войска с фронта, ложно демонстрируя этим свой главный удар, а основными силами начали переправляться через реку на правом фланге, чтобы с тыла обойти наши обороняющиеся части, окружить их и уничтожить.

Сосредоточение японских войск наша разведка не обнаружила, но по усиленным полетам авиации, активизировавшейся особенно с 22 июня, советско-монгольское командование определило, что возможно новое наступление. Поэтому к линии фронта были подтянуты наши танки и броневики, на которые возлагалась задача в случае наступления противника быстро нанести контрудар. К утру 3 июля неожиданно обнаружилось, что началась переправа основной японской группировки через Халхин-Гол. Тогда наши бронетанковые части, предназначенные для контрудара с фронта, были перенацелены на фланг.

В сражении, начавшемся ночью, японцы имели в три с лишним раза больше пехоты и кавалерии, но зато у нас было абсолютное превосходство в танках и броневиках. На долю танкистов и взаимодействующих с ними летчиков выпала особо ответственная задача.

Пока наши войска подходили и разворачивались, авиация, являясь, по существу, единственной силой, способной задержать японцев, переправлявшихся через Халхин-Гол, должна была наносить штурмовые удары. Наша истребительная эскадрилья, единственная в ту пору из оснащенных пушечным вооружением, становилась одновременно и штурмовой.

Сделав за день пять вылетов на штурмовку войск и два — на перехват авиации противника, все почувствовали огромную усталость. Жара и боевое напряжение окончательно отбили аппетит. В обед почти никто из летчиков не притронулся к еде, спросом пользовался один только компот. Загорелые лица истребителей заметно осунулись, покрасневшие глаза у многих были воспалены, но решимость к бою не ослабла.

Когда Трубаченко, еще плохо знавший летчиков, обратился к Михаилу Костюченко, самому щуплому на вид, с вопросом: «Хватит ли силенок слетать еще раз?» — летчик сказал, поглядывая на солнце: «Оно устало, а не мы. Видите, садится».

Восьмой боевой вылет не состоялся. Новый командир полка Григорий Пантелеевич Кравченко, прилетевший к нам, отдал распоряжение приготовиться к перебазированию эскадрильи на другой аэродром, ближе к линии фронта. Техники немедленно приступили к работе.

Майор Кравченко, осмотрев изрешеченный японскими пулями самолет, собрал возле машины всех летчиков. Его усталое лицо было недовольно, сощуренные глаза строго поблескивали.

Подчиненные проявляют иной раз удивительное чутье, угадывая настроение старшего начальника, но тут решительно никто не знал, чем могло быть вызвано неудовольствие боевого командира.

Приземистый, крепко сбитый Кравченко стоял, облокотившись на самолет, погруженный в раздумье, и, казалось, никого не замечал. Трубаченко, посмотрев на широкую грудь нового командира с тремя орденами, несколько робко, словно бы за ним была какая-то вина, доложил о сборе летчиков. Кравченко вдруг улыбнулся.

— Вы что приуныли? — обратился он к нам. — Уж не сбили ли у вас кого?

— Не-ет!.. — отозвалось несколько голосов.

— Ну, так выше головы! Я прилетел к вам с хорошими вестями. Прошу всех сесть поближе.

И он первым опустился на пахучую траву. Спокойно начал:

— Наступление японцев по всему фронту остановлено. Переправившиеся через Халхин-Гол самураи под натиском наших танкистов вынуждены перейти к обороне на горе Баин-Цаган. Танки комбрига Яковлева первыми, после 700-километрового марша, не дожидаясь подхода пехоты, атаковали японцев. Теперь противник окружен полукольцом, прижат к реке и скоро будет разгромлен. Ваша эскадрилья своими штурмовыми действиями оказала большую помощь наземным войскам, и они вас от всего сердца благодарят…

• Предыдущая
• 32/97
• Следующая