Небо истребителя - Ворожейкин Арсений Васильевич - Страница 11
- Предыдущая
- 11/100
- Следующая
— Подождите! Самолет заходит на посадку, — и только чуть позже скомандовал: — Двадцать первый, вам взлет!
Счастье! Чем труднее оно дается человеку, тем радостней для него. Это великое чувство за многие километры передалось но эфиру и нам, и всем, кто в те минуты находился на волне нашего аэродрома. Но радость мою потушил Амет-Хан. Оказывается, он стоял рядом и тоже слушал доклад счастливчика, но был окутан грустью и молчал. Я знал, что он ездил к командующему воздушной армией генералу Хрюкину, и спросил:
— Как результат?
Ответ был ясен без слов. Амет-Хан тяжело вздохнул:
— Командующий сказал: «Если сам не уедешь в академию, отправлю под конвоем». Но учиться я все равно не буду! Я летать хочу. Только летать! Посоветуй, что мне делать?
Я вспомнил генерала Александра Шацкого, с которым перед отъездом в Кобрин беседовал в Управлении кадров ВВС. Он мне показался душевным человеком, поэтому я порекомендовал Амет-Хану обратиться за помощью к нему:
— У него большая власть: он может направить тебя слушать даже в Крым.
Тревога
Перед рассветом метеослужба по всем каналам связи передала штормовое предупреждение. Ожидалось усиление ветра чуть ли не до ураганного. Рядовой, сержантский состав и командование всех полков были подняты по тревоге. Люди должны были срочно прибыть на стоянки самолетов, чтобы проверить надежность крепления машин и спасти их от нашествия стихии. Много бед приносили авиации штормы, ураганы и смерчи. Они переворачивали самолеты, сдували их со своих мест и сталкивали друг с другом. Были случаи, когда машины поднимались в воздух и оттуда, подобно подстреленной гигантской птице, грохались на землю.
Я, Никитин и Алесюк, жившие в одном доме, ехали на аэродром в легковушке. У штаба полка Никитин вышел, чтобы проверить, как работает наземная связь. Я попросил его:
— Виктор Семенович, обязательно побывай в казарме, проверь, как люди поднялись по тревоге.
— А где живет подполковник Фунтов? — спросил Алесюк, когда машина тронулась. — Как он будет добираться?
— Фунтова я велел не будить: он вчера поздно приехал из штаба армии с совещания политработников. А сегодня ему читать лекцию и проводить политзанятия.
Ветер усиливался. На аэродроме он уже выл вовсю, но еще не набрал штормовую силу. Хотя небо и было зашторено облаками и стояла тьма-тьмущая, солдаты и офицеры бежали на полковую стоянку. Старший инженер полка Спиридонов встречал людей. Мне не понравились его панибратские отношения с подчиненными, Он называл их по именам, только и слышалось: «Коля, Петя…» Я сделал ему замечание.
— Слушаюсь, — с обидой в голосе ответил инженер.
Ветер свирепел. Порой трудно было устоять на ногах. Алесюк предложил посмотреть крепление самолетов По-2:
— Вчера на обоих летали. Надо проверить, надежно ли они привязаны? «Лавочкиным» ветер не так страшен, а эти «этажерки» может унести.
Авария произошла на наших глазах. Ветер рванул так, что левое крыло По-2 приподняло вместе с навалившимся на него человеком. Опершись на правое крыло, самолет перевернулся и с хрустом упал на спину. К счастью, люди были невредимы, но то ли по инерции, то ли от неожиданности продолжали держаться за крылья разбитой машины.
— Черт побери! — разозлился я и сквозь рев ветра крикнул: — Скорей ко второму По-два!
Люди вскочили, но ветер повалил всех на землю. Он свирепствовал налетами, как вражеская артиллерия. Почувствовав свою беспомощность, я поднял голову. У соседнего По-2 не было ни одного человека. Странно. Метеослужба своевременно доложила о приближении стихии, а люди не прибыли. И тут случилось то, чего я больше всего опасался. Второй «кукурузник», точно ретивый конь, вздыбился и, оторвавшись от земли, понесся прямо на людей. Все шарахнулись в стороны. Ветер превратил в лепешку еще одну «этажерку».
Шторм, совершив свое злое дело, стих. Пока мы с Алексюком оценивали последствия случившегося, рассвело. К этому времени на аэродром прибыл командир дивизии полковник Анатолий Голубов. Я доложил ему о чрезвычайном происшествии. Комдив, но характеру спокойный, возмутился:
— Как же это получилось? У людей ни царапины, а на технике целый погром! — В грузном, но еще сильном полковнике как будто забурлила кровь. Лицо покраснело и от негодования округлилось. Вспышка гнева словно забрала у него всю энергию. Он несколько секунд стоял молча. Потом, примирившись с бедой, более спокойно предложил: — Пойдем посмотрим.
…Голубов — Герой Советского Союза. С первых дней войны и почти до Победы был на фронте. Последний его боевой вылет чуть было не кончился гибелью. Летчик с трудом дотянул подбитую машину до своего аэродрома. Во время захода на посадку истребитель вспыхнул так, что сразу всю машину запеленал огонь и дым. До земли оставался какой-то метр. Голубов понимал, что машина сейчас взорвется. Это смерть. А ему, здоровому, крепкому, не знавшему в свои тридцать восемь лет никаких болезней, хотелось жить. В этой обстановке оставался один выход — выскочить из машины. Но когда? И как? Напружинившись, летчик расстегнул привязные ремни и всем телом рванулся из кабины. Единственное, что он помнил из этого последнего мгновения, — удар головой в какой-то, как ему тогда показалось, потолок. На самом деле он, как мяч, вылетел из машины, находящейся в воздухе. В этот момент истребитель взорвался, а летчик кубарем покатился по земле. Очнулся в госпитале. После длительного лечения снова вошел в строй. Однако травма головы и переломы костей таза давали знать, увяла былая резвость, тело приобрело грузноватость…
При виде разбитых По-2 Голубов вздохнул:
— На чем же теперь ваши молодые летчики будут летать по маршруту? Да и «старикам» надо осваивать полеты по приборам. А это что?
Внимание полковника привлекли выдернутые из земли два штопора, к которым был привязан разбитый самолет. У другого По-2 лежал один штопор.
— А где второй? — Голубов, видимо, подумал, что самолет был привязан к земле только в одной точке.
— Вместо второго штопора, — ответил я, — крыло крепилось к зарытому в землю бревну. Мертвяк шторм не вырвал. Крыло так и осталось на привязи. Если бы и другое крепилось не к штопору, самолет остался бы цел. А так человек чуть не погиб, его приподняло на крыле.
- Предыдущая
- 11/100
- Следующая