Под нами Берлин - Ворожейкин Арсений Васильевич - Страница 123
- Предыдущая
- 123/127
- Следующая
25 апреля на Эльбе в районе города Торгау войска 1-го Украинского фронта встретились с американской армией. Фронт фашистов был разорван, и их южные армии оторваны от северных. Однако в Берлине все еще шли ожесточенные бои. Враг отчаянно сопротивлялся. Наши войска брали штурмом каждый метр. Перед началом боев за центральную часть города тысячи краснозвездных самолетов ударили по правительственным учреждениям и опорным пунктам Берлина. Под прикрытием мощных авиационных ударов наши армии с большими потерями пробились к центру города. 30 апреля с утра начался штурм рейхстага. Во второй половине дня войска ворвались в рейхстаг. Эта весть по всем каналам связи моментально докатилась до всех советских бойцов, сражавшихся за Берлин.
Сколько времени мы ждали этого дня! Миллионы соотечественников так и не дождались. Но никакие жертвы и тяготы не свернули нас с намеченного курса. Мы хорошо понимали, что только через уничтожение логова фашизма лежал путь домой, к родным, любимым. С улыбкой в бой не ходят, но мы шли. На фронте смерть и победа всегда рядом. Однако ничто не в силах заглушить радости конца войны.
— Друзья, полетим, — предложил Андрей Григорьевич Ткаченко. — Посмотрим, как догорает война.
И вот под нами снова Берлин. Теперь это чудовище уже рассечено и добивается по частям. Пожарам тесно на клочке берлинских улиц, где, как волки в загоне, огрызаются остатки фашистских армий. Огонь и дым поднимаются в небо, образуя бурлящие нагромождения, похожие на горящие горы. В них, я вижу, необычно быстро мелькают очертания какого-то самолета. Глаза крепко вцепились в него. В это время слышу голос с земли:
— Над Берлином появился реактивный фашист. Высота пятьсот метров.
Это, наверное, про него сообщает земля, подумал я. Реактивный? Да это же первая встреча с такой диковинкой. Вот бы завалить!
Реактивный самолет снарядом пронесся под нами. Потом развернулся и пошел назад, на север в сторону нас. Я увидел под его крылом спаренные двигатели. Четыре двигателя. О таком самолете приходилось слышать. «Арада». Истребитель-бомбардировщик. На нем четыре тридцатимиллиметровые пушки и могут быть ракеты. Скорость машины около 900 километров в час. Это последняя новинка гитлеровской военной техники[6] .
Она несется навстречу. Нужно выбрать момент, когда с переворота перейти в пикирование.
У меня высота шесть километров. Когда «Арада» будет передо мной под 45 градусов, уйду отвесно вниз к земле и там перехвачу ее.
— Костя, прикрой! Атакую! — передал капитану Трещеву.
Как всегда, «як» легко, точно игрушка, перевернулся и отвесно пошел к земле, быстро набирая скорость. Враг оказался сзади меня. Почему бы ему не изловчиться и не ударить по мне из четырех пушек, а может, еще и из ракет? Ему стоит только поднять нос, и он, имея огромную скорость, сразу настигнет меня. Проскочит? Нет. Он будет круто набирать высоту, и скорость резко спадет. Но я-то снижаюсь, и ему трудно прицелиться. Да, все это верно. И все же неприятно, когда сзади догоняет враг. И я, имея еще достаточную высоту, кручу машину на пикирование, чтобы посмотреть, как реагирует на меня реактивный фашист.
«Арада» по-прежнему летит на низкой высоте. Мы при разных скоростях где-то подо мной должны бы встретиться. Но враг имеет большую скорость, значит, он выйдет вперед меня. Здесь я его должен подловить. И снова кручу машину. «Як» уже повинуется с трудом. Он этим говорит: хватит набирать скорость, и порывисто рвется выйти из пикирования. Я крепко держу его, продолжая терять высоту. Стрелка прибора скорости уже вибрирует на круглой и опасной цифре — 700. И мой «як», словно отрешившись от жизни, потерял резвость и уже не рвется кверху, в небо, а с холодной обреченностью идет к земле.
Такой скорости машина может не выдержать: развалится. А если хватит прочности, то не выйдет из пикирования: засосет. И начинаю плавно, но с полным напряжением мышц выводить. Слушается туго, но слушается. Я смотрю вниз, там должна появиться «Арада». Не вижу. А ведь сейчас, когда выхожу из пикирования, ей Легче всего ударить по мне. Может, она уже прицеливается? Летчик на такой новинке наверняка опытный, не упустит удобного случая. Нужно быстрей выводить машину из пикирования: трудней будет в меня попасть. Мышцы со всем усилием вытягивают машину из пике. В глазах темнеет от перегрузки, но я знаю, что это пройдет, стоит только ослабить давление на ручку. Еще небольшое усилие. Только бы выдержал «як»! Должен! Так мне хочется. И я тяну. Хотя в глазах ночь, но я чувствую, что все в порядке.
«Як» молодец, выдержал. И я снимаю усилие с ручки. В глазах проясняется, вижу горизонт, небо, землю. Здесь где-то должна быть «Арада». И тут случилось то, чего я уже перестал опасаться. Раздался взрыв, что-то ударило по голове. Тугая волна взрыва ворвалась ко мне вовнутрь. Я захлебнулся от чего-то густого, холодного. В глазах опять темно. Сознание четко отметило: это последний полет. Разрыв в кабине… Но почему обдало холодом, а не жаром? Разорвало меня на кусочки?
Одно мгновение, а сколько в такое мгновение всяких мыслей промелькнуло в голове! Но, какие бы они устрашающие и безысходные ни были, человек, пока чувствует и соображает, не перестает бороться за себя. Инстинкт жизни — самый могучий инстинкт. «Ни боли, ни палящего огня, значит, рассыпался самолет», — решил, я. Парашют? Единственное средство спасения!
Хватаюсь левой рукой за замок привязных ремней. Однако передо мной небо и земля, горизонт и «Арада». И мой самолет цел. А взрыв, удар?.. Вот что — фонарь сорвало с кабины и воздух хлестнул меня. Скорей «Араду» на прицел!
Эх, черт побери, уже далеко, могу не попасть. Стреляю. О-о! Великолепно. Шнуры трассирующих снарядов догнали противника и впились в его тело. Из «Арады» брызнули искры, огонь. Еще очередь, еще. «Арада» метнулась в сторону и вниз. Из нее повалил густой дым. Однако она, снизившись, быстро, как самолет от пешехода, удалилась от меня и скрылась в берлинском дыму.
Жалко, досадно. Но, может, где споткнулся и врезался в землю?
— Где реактивный фашист? — запрашиваю землю.
— Не знаем. Куда-то пропал.
- Предыдущая
- 123/127
- Следующая
