Под нами Берлин - Ворожейкин Арсений Васильевич - Страница 79

• Предыдущая
• 79/127
• Следующая

— Прекратить погоню! — передаю по радио летчикам. — Назад, в свой район.

Снова мы над городом Бучач. Вскоре с востока с кошачьей осторожностью появились старые знакомые — три «фоккера». Не имея количественного преимущества, обычно они после первой же неудачной атаки выходят из боя. Эти же и не думают. Наоборот, они вызывающе близко подошли к паре Сирадзе, как бы говоря: вот мы, давайте подеремся.

Сирадзе, находясь на одой высоте с противником запрашивает разрешение на атаку. Запрещаю. А не зря ли? Старое солдатское правило говорит: когда не ясна обстановка — не спеши вступать в бой. В такие моменты колебания в решении неизбежны. Нужно подождать. Но «фоккеры», точно клинки, длинные, блестящие, угрожающе нависли над нашей четверкой. Однако раз уж «фоккеры» снова пришли к нам, значит, им бой сейчас выгоден.

— Смотрите внимательно за «фоккерами»! — Только успел предупредить летчиков, как в западной дали заблестели подозрительные штрихи. Хорошо, что глаза, привыкшие смотреть на солнце, могут свободно нести службу в его ослепительных лучах. Враг! Штрихи приближаются, растут и вырисовываются в четверку «мессершмиттов». Они идут по маршруту «фоккеров» — прямо на нас, видимо рассчитывая застать нас дерущимися с «фоккерами» и ударить внезапно. Не вышло.

Замысел противника проясняется. Его истребители пришли, чтобы проложить дорогу своим бомбардировщикам. Они где-то на подходе, но пока не видно. Значит, не ближе 15 — 20 километров. До их прихода нужно разбить истребителей. И разбить немедленно, пока есть время.

Прежде всего, нужно избежать нападения «мессершмиттов». Они летят на одной высоте с нашей четверкой. Нам нападать на нее не выгодно: равные тактические условия — бой получится затяжным. Сирадзе? Ему сподручнее всего. Правда, тройка «фоккеров» с ним рядом и может помешать его атаке. Расчет на стремительность и точный огонь. Сирадзе умеет хорошо стрелять. «Фоккеры», естественно, на две-три секунды опоздают в погоне за ними, а он этим и воспользуется. Может, Сирадзе и не удастся сбить ни один «мессершмитт», зато он увлечет за собой «фоккеры», и они, потеряв высоту, уже не будут угрожающе висеть над нами. Тогда нам будет дана свобода действий.

— Кацо, Кацо! Немедленно атакуй «мессеры», — передаю Сирадзе и предупреждаю: — «Фоккерев» не бойся : мы их к тебе не допустим.

— Понатно! Понатно!.. — Голос Саши отрывистый, с грузинским акцентом. Его нельзя спутать ни с кем.

Не успел Сирадзе закончить подтверждение, что приказ понял, как уже вместе с ведомым пикировал на «мессершмитты». «Фоккеры», хотя и с опозданием, но тоже перешли в нападение, но не на Сирадзе, как я предполагал, а на нашу четверку. Странно. И это неспроста. Надо ждать от врага какой-то каверзы.

Мы развернулись навстречу вражеской тройке. Но тут откуда-то с солнца свалились еще два «фоккера» и стремительно пошли на пару Сирадзе. Вот она, каверза. Сирадзе, увлеченный атакой, вряд ли видят новую опасность. Да если и заметитил, то сможет защититься от этой злосчастной пары только поворотом к ней, подставляя себя под расстрел «мессерам». Сирадзе с ведомым оказались в окружении с двух сторон, и мы помочь им уже не успеем: далёко, да и невозможно, потому что тройка «фоккеров» уже заходит к нам в хвосты. Мы можем сейчас только защищаться.

— Ворожейкин, Ворожейкин! Большая группа бомбардировщиков противника на подходе. Будьте внимательны, — раздалось предупреждение Земли.

Фашисты рассчитали все пунктуально. Они стали умело использовать радиолокаторы.

— Кацо! Кацо! Вас догоняют «фоккеры», — кричу я, но, как назло, в шлемофон ворвалась буря шума и треска. Очевидно, враг, чтобы забить наше управление, включил радиопомехи. Сирадзе не мог меня услышать. Эх, Саша, Саша, подал же ты в переплет! Туго придется, ведь против вас двоих — шестеро.

Мы скованы боем. Но это на полминуты, а потом — на перехват бомбардировщиков. Главное — отделаться от наседающих «фоккеров» Они после лобовой атаки окажутся ниже, и мы этим воспользуемся. Однако почему-то они начали резко отворачиваться перед нашими прицелами. Видимо, поняв, что их внезапный кинжальный удар не удался, хотят снова уйти вверх. Этот прием нам уже давно знаком. Огонь!.. И один «фоккер» с разваленным крылом скользнул вниз, а двое метнулись к солнцу.

Наша четверка свободна. Мы можем драться с «юнкерсами». Но где они? Вижу. Далековато еще. Пока можем помочь Сирадзе. И все вчетвером спешим ему на помощь. Там, черня небо, уже тает в огне чей-то самолет, и вокруг него клубится рой истребителей. Торопимся. Но на нас с солнца снова бросились оставшиеся два «фоккера».

— Сергей! Возьми их с Коваленко на себя, — передаю Лазареву, а сам со стажером мчусь к рою истребителей. От него откалывается пара «фоккеров» и преграждает нам путь. Как ни старались отцепиться от этих назойливых, как мухи, «фоккеров», не сумели. А тут еще набатом раздался голос Лазарева:

— Загорелся мой «як». Ухожу…

Голова сама повернулась назад. Самолет Лазарева с развевающимся красно-черным хвостом опасно устремился к земле. Картина угнетающая. Черные полосы в огне — вспыхнул бензин. Когда горит масло — дым белый, и он не так опасен, как этот. От этого траурного — жди взрыва баков с горючим. Но почему Сергей не прыгает и не делает попытки вывести самолет, метеором летящий вниз? Ранен или нет сил? Перебито управление? А зловещий хвост угрожающе развевается. Вот «як», сверкнув огнем, скрылся внизу.

Обстановка никому из нас не позволила не только чем-нибудь помочь попавшему в беду Лазареву, но и проследить его путь, может быть, последний путь.

В мертвой хватке крутимся с «фоккерами». Мой новый напарник держится здорово. И все нее нам трудно. Самолеты противника на вертикали лучше наших. «Яки», перегруженные бензином, тяжелы на подъеме. Еще натиск! В глазах от перегрузки знакомые чертики… Наконец, враг, почуяв нашу силу на виражах, проваливается вниз. Я чувствую, как глаза налились кровью и болью стонет поясница.

— Вот это да! — восторгается боем стажер.

— Устал?

— Нет. Только, как мышь, мокрый.

Но разговаривать некогда. Я вижу, как истребители противника окружили один «як» и крепко держат. «Як», не имея ни высоты, ни скорости, никак не может вырваться из окружения. Используя свое единственное преимущество — виражи, он отчаянно кружится, делая хитрые выкрутасы то вверх, то вниз. От неимоверно больших перегрузок с его крыльев непрерывным потоком вьются белые шнуры, размалевывая небо. Наверное, это Коваленко. Обладая геркулесовой силой, только он может так резко и круто бросать самолет. Во всем этом боевом пилотировании видно мастерство летчика.

• Предыдущая
• 79/127
• Следующая