Сумасшедшая шахта - Белов Руслан - Страница 11

• Предыдущая
• 11/57
• Следующая

– По-моему, для них разницы нет.

– Это ты напрасно... Они тоже люди. И, может быть, умнее и счастливее нас. Но... понимаешь, это же люди Хачика. Я же тебе говорил! И поэтому я сам к ним хожу. Смотрю, не придумали они чего? За ними глаз да глаз нужен. Хачик на расстоянии ими командует. И, честно скажу, как брату – ты меня обеспокоил, вызвавшись к ним идти. Может быть, ты не до конца перзомбировался? И связным к ним намылился? А?

– Если бы я не до конца перезомбировался, я бы четыре дырки не в твоей одежде сделал, а в твоем мясе!

– Ты прав, Костик! Но, понимаешь, я же бдительным должен быть. Для твоего же блага. Ведь ты их, его киллеров, убивать будешь. С Тридцать Пятым...

– А ты не перегибаешь с Хачиком? – повторил я вопрос, заданный Инессой Шуре после моего перезомбирования.

Шура внимательно посмотрел на меня и, ничего не ответив, вошел в зарядную.

Взяв в зарядной шахтерские фонари, мы довольно быстро спустились по лестничному отделению на восьмой горизонт. Прошли метров триста по откаточному штреку и оказались у железной двери бывшего минералогического музея. Шура открыл огромный амбарный замок и, улыбаясь, пропустил меня вперед. С опаской я прошел в дверь и очутился в ярко освещенном помещении музея. Правая и левая его части были заделаны капитальными решетками, сваренными из толстенного арматурного прута.

В правой камере, держась обоими руками за прутья решетки, на некрашеном деревянном полу стоял голый, сильно заросший человек. Не обращая на нас ни малейшего внимания он рычал и бился головой и грудью о железную ограду. Когда я, удивленный, подошел поближе, он мгновенно просунул руку сквозь решетку и оттолкнул меня в сторону. Именно оттолкнул, а не ударил. Оттолкнул, будто бы я заслонил ему что-то. Я обернулся и увидел то, что так привлекало внимание сумасшедшего – в глубине противоположной камеры двое других сумасшедших занимались любовью! Я бы не сказал, что эта была скотская любовь, если, конечно, не считать, что они совершенно не обращали на нас с Шурой внимания. Они ласкали друг друга с какой-то чуть ожесточенной нежностью... Они были не в этой подземной камере, а полностью друг в друге...

Мне стало не по себе и я вопросительно посмотрел на Шуру.

– Да ничего особенного в этом нет, – пожал глава сумасшедших плечами. – Эти товарищи, – (клянусь, на этом месте он мысленно добавил "Как и ты"), – при любой возможности этим занимаются. В Харитоновке, когда врачи улетучились, такой треск по палатам стоял...

– Представляю себе...

– А Юлька эта, – кивнул он в сторону женщины, – вообще на этом смутилась. Давай сюда корзинку.

Взяв из моих рук корзинку, он подошел к ящику, стоявшему перед решеткой семейной камеры, и аккуратно выложил в него две трети продуктов. Оставшееся съестное он бросил в одиночную клетку.

– Кузьма это... Дерьмо, а не человек, – ответил он на мой немой вопрос. – Нет у него к мужскому естеству уважения. Пошли.

Уже за порогом подземной психушки я обернулся и увидел Кузьму. Он стоял, плотно прислонившись к решетке, и мастурбировал.

Когда мы подошли к шахтному стволу, я сказал Шуре:

– Шур, можно я еще на горизонт спущусь? Очень уж интересно. Ведь геолог я...

– А что? Сходи. Но там света нет, учти. Одна вода.

– А ты со мной не пойдешь? Пойдем, прогуляемся? До ужина далеко, да и дождь суток на трое зарядил.

– Нет, я с тобой не пойду. Не нравишься ты мне что-то. Что-то ты задумал... Или Хачик. Выискиваешь что-то... Или убить меня хочешь? Завлечь поглубже и разделаться? Видно, плохо ты перезомбировался... Надо тебя основательнее переделать...

– Опять ты за свое! Ну на фиг мне тебя убивать? Ты, вон, бабу мне подарил, во всем мире такую не сыщешь, в люксе поселил, обиходишь, душу прочищаешь. Тут все, наконец, на тебе держится. Случись что с тобой – все вместе в больницу опять попадем.

– А ты, что, был там? – вскинул он на меня глаза.

– Нет, не был. Но чувствую – пока не был. Пошли в камеру взрывников, я тебе кое-что расскажу.

Шура пожал плечами и мы пошли в камеру, когда-то служившую для подготовки взрывчатых материалов к подземным взрывным работам. Там было темно, но Шура вытащил из кармана лампочку и вкрутил ее в патрон. Сразу же стало светло и мы, выключив свои фонари, уселись друг перед другом на деревянных скамьях. Помолчав с минуту, я рассказал Шуре о своем бегстве из Москвы, о находке в зимовье останков Юдолина и обо всем остальном. Рассказ мой явно обрадовал Шуру – по его потеплевшим глазам я понял, что он, наконец, перестал считать меня неопытным агентом ФСБ.

– Ну, теперь мне все ясно... – облегченно вздохнув, сказал он. – Кладоискатель, значит, ты...

– Так получается...

– Ту тогда попробуй... Попробуй... – уже задумчиво пробормотал Шура и, откинувшись к стене, прикрыл глаза.

– Да, вот еще что... – продолжил я, немало смущенный его показным равнодушием. – Я не знал, что тут вы на шахте в свое удовольствие обретаете и трех своих друзей на помощь выписал. Они четвертого августа должны в Кавалерово прилететь...

Как только Шура услышал о намечающемся приезде моих друзей, он моментально вскинул голову и пристально стал меня рассматривать.

– Ты что так смотришь? – чуть испуганно спросил я его.

– Менты они, да? До мозгов моих добраться хотят? Или Хачиковские агенты?

– Какие агенты? Это мои старые друзья. Как только приедут, ты их перезомбируй на всякий случай по полной программе.

– Хорошо... Да и тебе, Костик, будет полезно в нем поучаствовать...

– Мне? – встрепенулся я. – Я ведь уже перезомбировался?

– Да нет, я не это имел в виду... Я имел в виду поучаствовать как исполнитель... Это полученный эффект укрепляет...

– Ну, это я с большим удовольствием! – вздохнул я с облегчением и тут же представил себе Борьку Бочкаренко, вылезающего из вентиляционной трубы. Оглушенного, измазанного с ног до головы ржавчиной и остро пахнущего горелой тканью!

– Тогда я не возражаю. Привози их. А мы вам как можем поможем. Жаль только, что ты с деньгами пожизненно связываешься. Они все испортят и вымажут... Это же навоз.

– Ты знаешь, если бы я друзей не вызвал до того, как на шахту приехал, я бы забыл о деньгах. Среди вас я, наконец, полноценным человеком стал. Живу сегодняшним днем и ничего мне выдающегося не надо. И еще Хачик... – решив добить Шуру, начал я излагать только что пришедший в голову довод. – Я так думаю, на шахту сам он не сунется. Много нас тут... А вот врачей и ментов напустить – это он запросто. И приедут сюда омоновцы и повяжут всех. И тебя, и меня с Инкой. А солеными опятами, не говоря уж о шишках еловых, от них не откупишься. Деньги будут нужны и люди без прописки в Харитоновке. А будут немалые деньги, мы все здесь купим и обустроим по содержанию. И там, в Кавалерово и Владике всех оприходуем. И заживем себе счастливой незначительной жизнью... Ну как?

– Обдумать все надо... Хачика так просто не перехитришь. А так идея мне очень нравится. Интересная идея, – ответил Шура и улыбнулся мне, как улыбается гроссмейстер сопернику-перворазряднику в начале шахматной партии.

– Мне самому она нравиться... Но сомневаюсь я еще. Может быть, там в зумпфе шахты какие-нибудь ценные бумаги лежат. Для них ценные, а для нас – не чихнуть, не обтереться. Или вовсе чемоданы какого-нибудь компромата... И чтобы до конца в доллары поверить, я должен до этого крестика на девятом горизонте самолично добраться.

– Можно посуху туда попасть. По восстающему с этого горизонта на тот спуститься. Я знаю один, он в полном порядке, но лестниц там нет, а на веревке спуститься, конечно, можно, но подыматься по ней я бы не взялся. Сорок метров – это сорок метров... А я – не Маугли совсем. Особенно в последние тридцать лет.

– Тогда давай пройдемся по эксплутационному штреку? Чем черт не шутит, может быть, найду вниз дорожку...

– Как хочешь, – ответил Шура и, уствившись себе в ноги, глубоко задумался.

– О чем думаешь, мыслитель? – спросил я на исходе пятой минуты паузы. – Что тебя тревожит?

• Предыдущая
• 11/57
• Следующая